Переступить

Каждый из них прекрасно знает, что это такое: хуже, чем просто плохо. Спать после подобных вылазок может только Уинстон, но ему легче, у него война за плечами. А они что? Комнатные ученые, скромные физики, которым пришлось спасать мир, когда больше было просто некому. И приходится до сих пор. Питер делает ещё глоток. Булькающие звуки и утробный вой твари где-то вдали. Кровавая жижа под ногами и болезненно-белая пачка сигарет, неизвестно каким образом уцелевшая в этом аду. Отвратительные потёки зеленоватой слизи, свисающие с потолка. Запах канализации и тухлого мяса, въедающийся под кожу. Иногда ему кажется, что вместо крови по жилам течёт кофе — и это, конечно, далеко не самое приятное ощущение. Будь его воля, он напился бы в хлам, до самого свинского состояния, до полного забытья. Но есть ли в этом смысл, если через несколько часов он снова проснётся от душераздирающего кошмара, после чего о спокойном сне можно будет только мечтать ещё неделю. До тех пор, пока не начнешь падать от приступов нарколепсии. Пятна крови с кожаных ботинок сотрутся просто, достаточно будет ополоснуть водой. Он идёт вперед, стараясь не смотреть под ноги, на чавкающую багровую кашу. Представить такое гораздо сложнее, чем увидеть наяву. Но он бы предпочел не видеть и не представлять. Игону, похоже, кофе только вредит. Ему, самому рассудительному и материалистичному из них всех, даже не приходится убеждать себя в нереальности происходящего. К тому же его достаточно кормили сказками в детстве: Бугимен не самый приятный визитёр. Что ж, мальчик вырос и доказал всему миру, что его страхи — самая что ни на есть реальность, а не детские выдумки. Только едва ли ему стало легче. Оно приближается, и счетчик в руках Игона тихо попискивает, извещая охотников об опасности. Они с Рэем молча переглядываются, Уинстон позади щелкает переключателем, и до ушей доносится ровное гудение акселератора. Сознание упорно цепляется за каждую отвлекающую деталь — это единственный способ не сойти с ума. Рэй с ними. Медитирует над чертежами новых пушек и, кажется, ему почти удаётся отвлечься. Стэнц, этот сентиментальный любитель комиксов, вкусной еды и всего милого, что есть на свете, в подобных ситуациях оказывается самым стойким бойцом. У него свои способы абстрагироваться от кошмаров наяву. Его спокойствие и собранность в иных ситуациях спасают жизни всем остальным. Да и потом, во время «отходняка» Рэй никогда не оставляет их с Игоном одних. Тормошит, варит кофе, отвлекает на чертежи, предлагает заказать пиццу, игнорируя тот факт, что всем троим кусок в горло не лезет. В каком-то смысле, это самая правильная тактика. В один момент под ноги подворачивается какая-то дрянь, и он едва не сваливается в зловонный поток, рискуя вымазаться кровью и дерьмом по самые уши. Стэнц успевает его поддержать и ненароком выхватывает лучом фонарика предмет, который едва не послужил причиной падения. Венкмен едва ли не падает во второй раз, пытаясь сдержать подбирающийся к горлу спазм. Обезглавленный труп это совсем не то, что хочется обнаружить во время полуночной прогулки по канализации, но никто и никогда не удосуживался спросить об его желаниях. В такие моменты нужно просто переступить. Сходить в кино, принять душ, поужинать, встретиться с дамой — подойдёт всё, что только способно выбить из головы воспоминания об очередном деле, мертвецах под ногами, призраках и вообще о всей их блядской работе. Очередное усилие над своей психикой — и ты снова способен улыбаться, зубоскалить и требовать с клиентов побогаче запредельных сумм. Совесть не мучает: попробовал бы хоть один из этих зажравшихся обывателей пережить и десятую долю того, что им приходится испытывать не реже, чем раз в месяц, готов бы был заплатить им любые деньги. Лишь бы забыть. Иногда Питер думает, что сам готов бы был заплатить любые деньги. Потому что переступить получается далеко не всегда. Он не успевает до конца осознать происходящее, когда руки сами дергают затвор и выпускают сноп ослепляющих протонов. Профессиональное чутье или просто инстинкт самосохранения? Не важно. Главное, что быстрая реакция помогает выжить. Через мгновение к нему присоединяются Рэй и Уинстон, и все они отчётливо видят, как плазменное нечто извивается, ошпаренное их выстрелами. Игон подбрасывает ловушку, и через мгновение всё стихает, но нечеловеческий вопль ярости, отчаянья и боли будет преследовать их ещё долгое время. Ровно как и видения разверстой пасти, из которой вываливается, беспомощно трепыхаясь в воздухе, длинный, покрытый белесыми язвами язык твари. Дикая усталость разливается по всему телу, а колени безвольно подгибаются от пережитых в очередной раз ужаса и отвращения. Сколько бы их не было, но привыкнуть к такому всё-таки невозможно. «Конец», — с облегчением думает Питер, когда за окном начинает благословенно светлеть. Он закрывает глаза и позволяет себе провалиться в получасовую дрёму — неплохая альтернатива сну, если по-другому не получается. Через несколько часов проснётся Уинстон. Придёт Жанин. Зазвонит телефон. Лизун начнёт подбираться к холодильнику. Придётся снова жить, работать, шутить, пить кофе и по возможности больше никогда не вспоминать о безголовых трупах, реках крови и прочих «нюансах» их работы до нового подобного случая. И у него получится.