***
Эти глаза. Она сглотнула и кинулась к двери, слепо хватаясь за ручку. Он прожигал ее взглядом и она дотронулась до метки на груди, ощущая лишь тонкую ткань рубашки. Ее спина тоже горела. Она знала факты. Она часто слышала рассказы своих клиентов, но… но сейчас было все иначе. Действительность настолько отличалась от рассказов. Девушка не могла поверить, что они на самом деле пережили все это. Она закусила губу. Неужели он любил ее? — Ты долбаный лжец, — прошипела она. Слезы быстро скатывались по ее щеками. Она чувствовала неистовую боль в груди. Это была любовь. Любовь к человеку, который стоит перед ней. Она не хотела встречаться с ним. Она не хотела всего этого. Зачем? Она не могла понять почему. Боже, зачем? Разве она не могла получить все ответы, не испытывая этого вновь? Разве она многого просила? Было мучительно наблюдать за тем, как он, сфокусировав взгляд и сжав челюсть, подходит к ней, протягивая руки, словно она была животным, которого он боялся спугнуть. Скорее всего, так и было. — Черт возьми, — чертыхнулся он, сжимая губы в тонкую линию. — Ладно… ладно… не беги, хорошо. Успокойся. — Ты убил меня, — выдохнула она, сильнее сжимая рубашку. Черт, ее грудь не переставала болеть и Люси не могла точно сказать, что причиняло ей больше неудобства — метка или собственное сердце. Все ее тело словно было окутано огнем, и она обессиленно облокотилась на дверь. — Я знаю, — он вздохнул и подошел ближе. — Ты убил меня, — прошептала девушка. — Я знаю, — повторил он. Она снова нажала на ручку. Ей было просто необходимо выбраться. Она больше не могла дышать. — Я знаю, — снова сказал он и подошел еще ближе. Чем ближе он был, тем больше сковывались ее движения и тем больше ей хотелось кричать. — Пожалуйста, не уходи. Пожалуйста. Она хотела. Боже, да она сейчас хотела этого больше всего. Но что-то в его голосе останавливало ее. Его глаза были темными. Почти черные в тускло освещаемой комнате, но слабый оттенок зеленого все же виднелся, когда он выходил на свет. Они были большие, слегка раскосые и местами скрытые под ярко-розовыми прядками волос. Его брови были нахмурены, они почти сошлись на переносице, а челюсть сжата, хотя Люси видела, как одним клыком он закусил нижнюю губу. Большой шрам искажал кожу на правой щеке, а второй расположился на шее. Оба шрама были цвета выцветшего серебра. Он был в черном, мешковатом свитере с заправленной в темный джинсы белой рубашкой под ним. Рукава были закатаны и девушка увидела желтый бумажный браслет на левом запястье. Он колебался. Он молча умолял ее остаться. Люси распахнула дверь настолько широко, насколько смогла, жадно вдыхая потоки свежего воздуха. — Подожди… — произнес он безумным голосом, сделав шаг к ней. — Стой, — отрезала Люси, останавливая парня. Девушка опустила голову и выставила руку перед собой. Он остановился. Во всяком случае, он уважает ее желания. Похоже, не так много людей делали это в последнее время. Губы покалывало, щеки и шея горела, а сердце болело, когда она вновь подняла взгляд и посмотрела на него. Она прижала руки к щекам, чтобы хоть немного успокоиться. Глубоко дыша, Люси выпрямилась и слегка ударила себя по груди, пока окончательно не пришла в себя. Рука все еще крепко сжимала прохладную металлическую ручку. Она засунула деревяшку между стеной и дверью, чтобы та не закрылась, прежде, чем снова повернуться к нему лицом. — Если я останусь, то дверь должна быть открыта. Она увидела боль на его лице. — Это вовсе не потому, что я боюсь, что ты что-то сделаешь, — вздохнула она, потерев переносицу. — Я провела в замкнутом пространстве больше недели, у меня развилась клаустрофобия. — Ладно, — мягко сказал он. — И тебе нужно будет немного отойти, — она посмотрела на него, облегченно вздохнув. Он кивнул, делая несколько шагов назад и, в конце концов, присаживаясь на деревянный табурет рядом с захламленным столом. Скрестив руки на груди, он продолжал смотреть на нее. — И ты перестанешь на меня смотреть, — простонала она, прислонившись к стене рядом с дверью. — Я не могу дышать, когда ты так смотришь на меня. Он сидел в нескольких футах от нее. И это ей нравилось, потому что чем дальше он был, тем больше нормализовалось ее сердцебиение. В конце концов, она пришла сюда не для того, чтобы бороться с ним. Она пришла узнать о смерти своей матери. — Прости, — сказал он, отводя взгляд. — За то что смотрел на меня или за то, что убил? Он вздрогнул, заметно расстроившись. — Извини, — выдохнула Люси, проводя рукой по волосам. — Это было слишком. — Ничего. Она выдохнула и посмотрела на него бесчувственным взглядом: — Прости, я просто не могу… не могу разбираться с этим прямо сейчас, — она закусила нижнюю губу. — Есть другое дерьмо, которое нужно разобрать раньше. В желудке появилось какое-то неприятное ощущение. Она поспешно перевела взгляд с парня на гору забитых бумагами ящиков. Леви торчала здесь месяцами, чтобы расфасовать все отчеты как надо. Обычно их классифицировали на открытые, закрытые и нераскрытые, а затем упорядочивали по дате, но с недавним потоком соулмейтов, Леви работала над новой классификацией. Леви быстро читала и обладала фотографической памятью. Когда они впервые встретились, Люси рассказала ей об одном отчете, который она составляла, но, для его завершения, ей требовалось узнать, кем был клиент в прошлой жизни. Задав несколько вопросов Хартфилии до того, как скрыться, а архиве, а минутой позже вышла с открытой папкой в руках. То, что уже поведали ей клиент и его Убийца, полностью соответствовали отчету, который вынесла Леви. После этого Люси с парой и она снова обратилась за помощью к Леви. После большого количества проб и ошибок, им удалось обнаружить, что при сравнении родимых пятен с фотографиями смертельных ранений из прошлых отчетов, можно обнаружить Отмеченного и Убийцу, а так же все факты их смерти. Это очень помогало Люси и ее боссу, когда приходили слишком эмоциональные пары, не способные запомнить всех нюансов прошлой жизни. Архив никогда до этого так часто не использовался и, в конечном итоге, Люси получила доступ к ней. Потом Леви закончила создание тонны справочных файлов. Она перечитала все отчеты и на каждый из них сделала однострочное резюме для быстрой находки в комплекте с фотографией смертельной раны, на всякий случай, если найдется пара, где у Отмеченного родимое пятно на этом же месте. Она даже запрашивала файлы в полицейских участков из других городов. Это нужно было для того, если бы выяснилось, что смерть произошла где-нибудь в другом месте. Это был масштабный проект, над которым она все еще работала и который раз за разом помогал Люси в ее делах. — Эй, эй, эй, подожди! Куда ты собралась? — Люси услышала, как парень… ее соулмейт… спешно поднимается с табуретки и следует за ней по рядам. — Тебе нельзя сюда. Она хмыкнула и показала пропуск: — Я за последние три года была здесь больше, чем ты в прошлом… Кстати, как долго ты работаешь здесь? — она оглянулась, ухмыльнувшись. — Пять лет, — его глаза сузились и он скрестил руки на груди. Люси подняла бровь: — Кажется я не видела полицейского с розовыми волосами. Ярко-розовыми. Он застенчиво провел рукой по волосами: — Проиграл спор. Вчера покрасил. Люси невольно хихикнула и зажала рот ладонью. Что это такое? Он моргнул. — Что? — спросила Люси, снова заметив, как парень смотрит на нее. Он отвернулся, скрывая появившийся на щеках румянец: — Ничего. От этого милого действия, у нее в животе словно запорхали бабочки. Почему она раньше не замечала его, если он все это время работал здесь? Он был ее соулмейтом… и не замечать его в течении нескольких лет, как минимум, очень странно. Люси вздрогнула от этой мысли. — Мне нужно работать, — сказала она, поворачиваясь к шкафу. Она вытащила ящик с надписью «Голова» и принялась листать папки. — Хорошо, — тихо сказал он, — просто… дай мне знать, если нужна будет помощь. — Нет. Он оставил ее одну и желудок Люси словно перевернулся. Это он убил ее. Так почему же Люси чувствует себя виноватой? У нее не было для этого причин. Разве можно судить кого-то, основываясь на прошлом и даже не пытаясь понять, какой человек в настоящем? Эрик, ее босс, повторял эти слова снова и снова, но тогда она понимала это иначе. Зачем убивать кого-то, если любишь? Она раньше не сталкивалась с подобным, поэтому и пыталась представить это сама, а теперь она понимала, что все эти мысли можно было запросто выкинуть в окно. Люси ударила себя ладошкой по лбу и, глубоко вздохнув, вновь вернулась к папкам. У матери родимое пятно было на затылке, поэтому отчет должен быть где-то здесь… — Да! — воскликнула Люси, вскочив на ноги. Она вытащила папку из ящика. Ее лицо вытянулось. — Черт, — проворчала она, плюхаясь на пол. Это была толстая папка, в которой, по меньшей мере, листов пятьдесят и, поскольку, у нее не было фотографии родимого пятна матери, ей придется пересмотреть каждый отчет. — Это будет долго, — простонала она, положив папку перед собой.***
Для того, чтобы несколько сузить поиски, Люси потребовалось больше времени, чем она ожидала. Мало того, что у нее нет фотографии родимого пятна, так еще и все раны были так похожи между собой, что любая из них могла принадлежать Лейле. Она могла откинуть те случаи, когда пуля пробила голову насквозь, потому что у матери было только одно родимое пятно, или моменты, когда женщина была Убийцей. Но у нее все еще оставалось двадцать три фотографии, и каждая из могла запросто принадлежать маме. Ей не хватало информации. — Я могу помочь, ты знаешь. В голове щелкнуло, когда Люси снова услышала его голос. Она посмотрела на него: — Мне все еще не нужна твоя помощь. — Никогда так не говори, — парень высунул голову из-за угла. — Во время учебы я работал со многими делами соулмейтов, поэтому я действительно могу помочь, если ты застряла. — У меня все под контролем, — коротко сказала она, кладя на колени очередную папку. Он пожал плечами, а потом снова исчез. Спустя три отчета, она все еще не продвинулась ни на шаг. Ее желудок жалостно заурчал. Она не ела с самого утра и понятия не имела, который сейчас час. Она встала на ноги и потянулась, растягивая мышцы. Она слишком долго сидела на одном месте. Внезапно в комнате раздали слабые голоса. — …он нес ерунду… откуда он знал меня… сказал, что причина… мои волосы были другие… не значит… но… Когда они пришли сюда? Люси прислушалась. — Ладно, — послышался голос парня, — женщина, с которой разговаривал подозреваемый, сказала, что он спрашивал ее про родимые пятна. Ты говоришь, что слышали голоса в переулке, а затем тот парень заметил тебя. Он нес несуразицу, подстрелил тебя, а потом убежал. Все верно? — Если в двух словах, — послышался ответ. — Замечательно, — снова послышался голос первого парня, — Получил официальное заявление и теперь снова могу вернуться к работе, — его голос звучал раздраженно. — Почему все получают выходные, кроме нас? — Да, шикарно, — проворчал ее соулмейт, — по крайней мере, ты не застрял над «глухарем». — Чувак, ты сам в этом виноват, — рассмеялся первый парень. Она знала этот голос. Люси вышла из-за угла и широко улыбнулась. От долгого чтения она не могла сфокусировать взгляд, но даже так она узнала в полицейском парня с короткими черными волосами, разгуливающего по участку в майке. У него в руках был блокнот, а подмышкой — папка. — Грей, — воскликнула Люси, скрестив руки на груди. Грей повернулся и ему потребовалась лишь секунда, чтобы узнать свою подругу и широко улыбнуться. Он положить блокнот и папку на стол и подошел к девушке. — Люси, — его голос звучал нежно. Хартфилия только открыла рот, чтобы сказать что-то, как тут же была вовлечена в объятья. Она широко улыбнулась и обняла Грея в ответ, положив лог ему на плече. Она определенно скучала за Греем. — Рад видеть тебя, — его голос прогремел прямо рядом с ухом и, кивнув, она отстранилась. — Я тоже, — прошептала она. — От тебя не было вестей. Мы уже начали беспокоиться, — сказал он. — У меня не было выбора, — пробормотала она. Как бы она не любила своего босса, но сейчас она очень злится на него. Работа помогла. Грей помотал головой и только потом до него дошло: — Подожди… Как ты сюда попала без доступа? — Я думал, что это ты, когда она пришла сюда. Грей повернулся к Убийце, и Люси увидела, как он замер на секунду, а потом повернулся к ней с широко распахнутыми глазами. — Дерьмо, — выдохнул он. — Что? — Люси нахмурилась. Грей провел руками по волосам, вздрагивая. — Ничего, — отмахнулся он, покачав головой, а потом снова повернулся к Убийце. — Тебе идет розовый, Уголек. Парень посмотрел на него: — Я все еще не понимаю, почему розовый. — Потому что это забавно, — Грей ухмыльнулся. Люси моргнула. Это все выглядело странно. Грей сделал несколько шагов назад и посмотрев на часы, сказал: — Вот дерьмо! Мне уже пора. — Врешь, — игриво сказала Люси, — это самое старое оправдание в мире. Грей поднял руки в знак примирения: — Не знаю, о чем ты. Меня ждет работа. Люси просто уставилась на него. — Не беспокойся, — сказал Грей, указав на Убийцу, который просто молчал и время от времени закатывал глаза. — И ты тоже… — он замолчал. Люси подняла бровь. — Я тебя здесь не видел. Ты тоже здесь не был. И меня тоже здесь не было, — Грей крутанулся на каблуках и вышел за дверь. Ну, тогда… — Это было странно, — пробормотала она. — Откуда ты его знаешь? Люси повернула к столу, встречаясь взглядом с Убийцей. Его челюсть была сжата, а лоб слегка дернулся. Неужели он был раздражен или… ревновал? Она не могла понять. — Мы работали вместе, — прямо ответила Люси. — А ты? — Он мой напарник. Люси замолчала на некоторое время. — Тогда что ты здесь делаешь? — спросила она. — Здесь Леви главная. Парень потер глаз одним пальцем. — Я застрял здесь за бумажной работой, которую взял сразу после того, как меня подстрелили. Это было… не то, что она ожидала. Люси с любопытством посмотрела на его руку, которой он, в данный момент, убирает пряди волос с глаз. Она взглянула на перевернутый желтый браслет на его запястье. Ее глаза сузились: — Так это ты сбежал из больницы и ворвался в «Хвост феи»? Ты тот коп, которого подстрелили? Он уставился на нее: — Ты следишь за мной… или что-то типа того? Люси покачала головой: — Нет. Просто я была в баре и Мира мне рассказала. Он обдумал это предложение, слегка кивнув головой, видимо, приняв его. — Почему ты здесь? — спросила она. — Разве ты не должен быть еще в больнице? Это было только… только неделю назад? Он улыбнулся: — Пуля не задела ничего важного. Меня выписали, дав некоторые рекомендации, но Макаров настаивал на том, чтобы я оставался там. — Ты идиот, — просто сказала она, вновь заворачивая за угол, где ее уже ждало собственное дело.***
— Итак, если ты не коп, то кто тогда? Ей удалось избавиться еще от пяти файлов, потому что не узнавала ни в одном из этих отчетов свою мать. Это было глупо и казалось, что любой может быть ею на бумаге. Но это не так. И теперь ее Убийца снова витал рядом. — Что? — она устала и была не в настроении. — Обычно сюда никого не пускают, кроме копов, — сказал он, слегка наклонив головы, — а ты, очевидно, не полицейский, так что… — Почему ты думаешь, что я не коп? — спросила она. — Может быть ты просто невнимательный. Его глаза сузились: — У меня много качеств, Блонди, и «невнимательность» точно не одна из них. Люси застонала и облокотилась на шкафчик для хранения документов: — Не-е-е-т, не называй меня Блонди. Достаточно того, что Гажил делает это. Глаза парня расширились: — Так ты и Гажила знаешь? — Да, — вздохнула Люси, — я знаю эту упрямую металлическую голову очень хорошо. Да и с Леви мы хорошие друзья. Широкая глупая улыбка засияла на его лице: — Да ты мне уже нравишься. Люси рассмеялась, но тут же одернула себя. Сейчас она не должна смеяться. Тем более с ним. — В любом случае, — продолжил он, — я знаю, что ты не коп, потому что тебя не было на обязательных собраниях. Она кивнула: — Хорошо, справедливо. — Ну? — он поднял бровь. Они были темно-коричневые и резко контрастировали с ярко-розовыми волосами, но, к удивлению, это смотрелось довольно неплохо. — Кто же ты? Он облокотила голову на шкаф и скучающе посмотрела на парня: — Если я скажу, то ты оставишь меня в покое? — парень кивнул. — Я аналитик соулмейтов, — сказала она, подтягивая колени к груди. — Анализирую прошлую и настоящую жизнь Отмеченных и Убийц. Он выглядел потерянным несколько секунд, а потом его глаза расширились и он указал на нее: — Так ты Люси Хартфилия! Люси быстро заморгала: — Ты знаешь? Рот парня расплылся в ослепительной улыбке прежде, чем он затараторил, жестикулируя руками: — Да я обожаю твои отчеты, все время пользуюсь ими! Их легче всего понять, да и присяжным они больше всего нравятся. Я в долгу перед тобой. Так много дел раскрыл при помощи твоих отчетов, — теперь Нацу восторжено шагал по комнате. — Я не знал кто ты и как найти тебя, но я хотел разузнать и лично поблагодарить тебя, — он остановился и повернулся, мягко взглянув на нее. — Спасибо, Люси, правда. Она не смогла сдержать улыбку: — Да не за что. Рада помочь. Он улыбнулся и, слегка наклонив голову, любопытно посмотрел на нее. — Так что это? Аналитик соулмейтов. — Ты восторгаешься моей работой, но даже не знаешь, что она из себя представляет? — девушка засмеяла, закатив глаза. — Я работаю на одного психотерапевта, который специализируется на соулмейтах. Когда пары встречаются, им нужна помощь, чтобы разобраться в своем прошлом, они зачастую приходят к врачу. Врач, третье лицо, очень нужен в таких случаях, потому что очень трудно отличить воспоминания и детали прошлого и настоящего. Люси посмотрела на него, убеждаясь, что он все еще слушает ее. Кажется он слушал. — Тем не менее, пациенты часто неправильно истолковывают свои воспоминания из-за излишней эмоциональности или искажения фактов, — продолжила она, — и часто полученная из внешних источников информация помогает восстановить хронологию событий. Он кивнул. — Это уже моя работа, — сказала Люси. — Я составляю досье на каждого клиента моего босса. Моя работа — выяснить, кем клиенты были в прошлой жизни и что произошло, что привело к смерти Отмеченного. Мой босс знает с кем имеет дело и может сообщить пару фактов или прояснить некоторые моменты, которые клиенты, возможно, не знали или забыли, будучи слишком эмоциональны. Это значительно облегчает работу. — Итак, ты здесь, потому что… — Потому что в полицейских участках более вероятно найти нужную информацию. Здесь хранятся все дела, независимо от того, закрытые они или нет, — закончила она. Он кивнул: — Это очень здорово. — Мой босс заключил сделку с Макаровым. Мне разрешено использовать ваши файлы, если я покажу копию личного дела пациента. Мы, конечно же, даем обещание, что все останется в стенах кабинета, если Убийца снова не убьет Отмеченного в настоящем. Парень кивнул: — Да, я знаю это. После этого он сразу же скрылся за углом. Часть Люси вдруг почувствовала себя виноватой. И эта часть почувствовала себя еще хуже, когда она увидела оставленное на столе буррито.***
— Черт возьми! Люси захлопнула ящик, прищемив пальцы. Для притупления боли, она не придумала ничего умнее, чем ударить кулаком по шкафу. Но и это не помогло. За несколько часов, она не продвинулась ни на шаг, и, когда ей показалось, что ответ уже близок, она сильно ошибалась. Прочитав все отчеты и захлопнув папку, она на обнаружила записку. Неполная. Это значит, что она только зря потратила время. Вероятнее всего, отчет по делу ее матери еще не обработан, а возможности связаться с Леви у нее нет. Значит, что к тому моменту, когда у нее появиться достаточно материала для написания статьи, Джейсон уже будет заниматься своей. Она была в заднице. — Эй, — его голос был мягким, — ты в порядке? Она посмотрела на него. — А как ты думаешь? — огрызнулась Люси. — Нет? — Да неужели, Шерлок, — сказала она. — Пусть тебе дадут награду за очевидное. — Знаешь, если ты позволишь помочь тебе… — То что? — насмешливо произнесла Люси. — Ты можешь сказать больше, чем здесь есть? Или у тебя фотографическая память? — Э-э-э… нет, — он снова стал напротив шкафа, — но это моя работа. — Да-да, шляться вокруг и арестовывать людей. Я знаю это. — Нет… — он задумался, — то есть да, сейчас это моя работа. Но я работал в архиве до Леви и моя работа заключалась в том, чтобы закрывать дела подобные дела, находя новые воплощения соулмейтов. Люси растерянно посмотрела на него. Убийца улыбнулся: — Когда я начинал работать, связанных пар было не так много. Макаров выяснил, что в большинстве случаев мы можем закрывать дела, если сравним смертельные раны с родимыми пятами. Поэтому я пересмотрел каждое дело и, если я находил кого-то, кто подходил под общее описание, то чаще всего мы могли заполнить глухие дела деталями, которые они вспоминали, а иногда удавалось находить и убийцу. Сложнее всего было с серийными убийцами, потому что было множество жертв и лишь одна связь. Таких было отследить трудно. — То есть, фактически, ты занимался тем же, чем я сейчас… ну, кроме того, что ты сначала узнаешь, кем они были в прошлом, чтобы узнать, кто они в настоящем… — она замолчала. — А ты используешь настоящее воплощение, чтобы узнать прошлое, — закончил он, глядя сквозь нее на стену. Люси почувствовала, как в ее голове словно закрутились шестеренки. — Две стороны одной монеты, — мягко сказал парень. Она сглотнула. — В любом случае, э… — Люси замолчала, — …ммм… — Черт. Она только поняла, что не знала его имени. — Нацу, — протянул он руку, — меня зовут Нацу. — Нацу, — повторила она, пожимая в ответ его руку. — Как ты можешь помочь мне? Нацу улыбнулся: — У меня есть опыт работы, совершенно противоположный твоей, а это что-то типа свежего взгляда. Люси вздохнула. Она действительно не хотела принимать помощь парня. Но бумаги были разбросаны повсюду и она не была уверена, что хочет провести ближайший месяц, перерывая все папки в архиве, чтобы найти хоть что-то, связанное с делом матери… — Отлично, — пробормотала она. — Но я ничего не могу делать, пока эта папка не заполнена до конца и я почти уверена, что ни один из этих людей не может быть моей мамой, — она указала на папки, хаотично разбросанные на полу. — Итак, давай подойдем к этому делу с другой стороны, — Нацу развернулся на пятках и снова направился в начало комнаты. Люси последовала за ним. — Что ты имеешь в виду? — Она внимательно посмотрела на него, когда парень сел за стол и выудил из ящика блокнот. Он порылся в специальном стакане для письменных принадлежностей и достал оттуда металлическую ручку. Щелкнув ею, Нацу произнес: — Ты должна рассказать мне все, что знаешь. Люси застыла. Нацу внимательно посмотрел на нее и черты его лица смягчились. Она отвернулась. — Послушай, — мягко сказал он, — я понимаю, что я, вероятнее всего, последний человек, с кем ты хотела иметь дело, но я действительно могу помочь тебе. Так почему бы нам прямо сейчас не отложить наши обиды, хотя бы до того момента, пока мы не разберемся со всем этим. А потом мы можем поехать поужинать и поговорить, например. Люси посмотрела на него. Широкие глаза, маленькая морщинка на лбу, расслабленное лицо. Он не злится. — Возможно, — тихо отозвалась она. Она застыла на мгновение, а потом снова посмотрела на него: — Если ты поможешь мне, то я официально стану клиентом, а если нарушишь конфиденциальность, то тебе не понравиться там, куда ты попадешь. — Даю слово. Это очень тяжело. Сфокусироваться. Даже привести в норму дыхание. — Ладно, — она сглотнула и скрестила руки на груди, стараясь избегать его взгляда. — Чье воплощение ты хочешь найти? — спросил он. Она услышала, как царапает ручка бумагу, когда Нацу начал писать. Люси закусила губу. После нескольких минут молчания, Нацу снова заговорил: — Тебе придется поговорить со мной, Люси. Она закрыла глаза и глубоко вдохнула: — Моя мама. Лейла Хартфилия. Он моргнул и принялся писать в блокноте. — Й-Л-А? — спросил он. Она кивнула: — Думаю, ты знаешь, как писать фамилию? — Да, да, — он закончил писать и снова спросил: — Родимое мятно? — Затылок. Выстрел. — Хорошо… — он записал. — Убийца? — Мой отец, Джуд, — она сжала зубы. — Фамилия та же? — он поднял бровь. Она кивнула. — И они не помнят достаточно для того, чтобы ты могла найти информацию, или… — он замолчал. — Я не видела отца с десяти лет, а мама… — Люси запнулась, — мама мертва. Нацу моргнул, возвращаясь к блокноту. — То есть, никаких внешних контактов? — Нет. Никаких. — Ладно… — прошептал он и, дописывая предложение, уставился на блокнот. Потом он повернулся и забегал пальцами по клавиатуре. — Итак, — протянул он, кусая внутреннюю часть нижней губы, — у Леви есть цифровые версии всех отчетов и мы вполне можем получить данные… да! Люси подошла к столу, встав за спиной Нацу и взглянула на монитор. — У нее так же есть записи, которые еще не подытожили, — усмехнулся он, сверкая зубами. Он посмотрел на нее: — Сколько лет твоей маме? — Сорок семь. — Сорок семь… — повторил он, снова нажимая на клавиши. — Так вырезали последние сорок семь лет. Какой пол сейчас у твоего отца? — Мужчина. — Мужчина… — снова повторив за ней и набрав на клавиатуре, Нацу хлопнул в ладоши. — Сколько лет было маме, когда она умерла в прошлом? Люси покачала головой: — Не знаю. Он посмотрел на нее: — Этого не достаточно. — Ну, моя мать ничего не рассказывала о своем прошлом, а отца я едва помню. Уж извини, если тебя не устраивает, — прорычала она. Нацу тяжело вздохнул: — Извини, просто… — О, — неожиданно воскликнула Люси, — у нее не было сквозного ранения. Парень снова защелкал на клавиатуре. — Отлично, у нас есть двадцать девять вариантов, — произнес Нацу. — Где она родилась? — Ее место рождения? — Да, — он установил курсор на строке. — Мы с Греем работаем над несколькими теориями и заметили, что чаще всего люди умирают там, где родились. — Хм… — по мнению Люси это была неплохая теория. — Магнолия, Фиор. — Хорошо, — когда он набрал это, на экране появилось десять желтых линий. Несколько кликов спустя, принтер, стоявший позади них, выплюнул два листочка. Он взял их и протянул Люси. — Все это — лишь возможные варианты, но наиболее подходящие. Давай просмотрим их. Он встал со своего места. Парень на несколько дюймов был выше Хартфилии и, чтобы кивнуть, ей пришлось немного поднять голову. — Хорошо, — протянул он. — У нас есть несколько часов до закрытия архива, так что давай начинать. Люси остановилась возле стола, рассматривая открытую на компьютере фотографию. — Нацу? Он повернулся к ней. — Что, если ее дела здесь не будет и мы просто бегаем по кругу? Что, если оно где-то в другом городе? — ее голос дрожал. — Ты выросла здесь, не так ли? — спросил он, на что девушка ответила кивком. — Но мы много переезжали, с одной стороны провинции в другую… — Судьба любит играть с людьми, не так ли? — он улыбнулся. — Я гарантирую тебе, что если мы не найдем файл здесь, то он будет где-то совсем рядом. Мы обязательно найдем его. Люси кивнула, после чего Нацу исчез за шкафом. Она последовала за ним.***
— Это бессмысленно! Люси пнула одну из картонных коробок и нервно провела рукой по волосам. Ни один из них не подходит. Ни одно из дел, что они просмотрели, не было делом матери. — Ты уверена, что это не оно? — Нацу поднял папку, над которой они корпели последние пятнадцать минут. Люси покачала головой. — Я уверена. — Как ты можешь зна… — Я просто знаю! — крикнула она, поднимая руки. — Ты сказал, что можешь помочь, но ничего не сделал. — У нас не так много информации! Это не моя вина! — возразил он, вставая с пола. — Значит это моя вина? — прорычала она, поворачиваясь к нему. — Я этого не говорил, — сдержанно произнес Нацу, — всегда сложно разобраться, имея такое маленькое количество информации. Люси скрестила руки на груди и, тяжело дыша, раскачивалась из стороны в сторону. Да кем он себя возомнил, черт возьми? — Есть ли что-то, о чем ты мне не сказала и что может пригодиться нам? — его голос стал спокойнее. Она повторял движения Люси, чтобы встретиться с ней взглядом. — Нет. — Может ты что-то слышала? — Мне было десять! — Драки? Да хоть что-нибудь? — Нет, Нацу. Неужели ты думаешь, что я скрою… — она замолчала. Оу. — Вот оно! — Нацу уставился на нее. — Вот! Люси, что это было? Люси покачала головой: — Ничего… — Нет. Ты замерла на секунду, — он подошел к ней, загораживая собой весь обзор. — Ты что-то вспомнила. — Ничего. Правда, ничего нового… — Люси, — его взгляд был тяжелым. — Давай же, расскажи мне. Люси закусила нижнюю губу, стараясь успокоиться. — Драка… — начала она, вздрагивая от собственного голоса. — Она случилась прямо перед нашим переездом. Нацу терпеливо ждал. Девушка подняла глаза и моргнула, ели сдерживая слезы. — Это было самое ужасно, что я когда-либо слышала. Я могла разобрать все, потому что они говорили слишком громко. Она увидела, как Нацу движется к ней, вытянув руки, но вдруг одернул себя и спрятал руки в карманы. — Я не многое помню, — почти шепотом произнесла она. — Но я помню, как мой отец кричал: «Ты не смогла защитить ее тогда, так почему ты уверена, что сделаешь это сейчас?» Тишина. Когда Люси взглянула на Нацу, она заметила, как его лицо побледнело. — Что? — спросила она. Он покачал головой: — Ничего. — Нацу, — процедила она, — что происходит? Он выпрямился и подошел обратно к столу. — Ничего. Уже поздно, на следует убраться отсюда. — Нацу, богом клянусь, — проследовала она за ним, почти крича, — если ты не скажешь мне, что происходит, я… — Я не могу, — прошипел он, поворачиваясь к ней. — Это плохая идея, Люси. — Откуда ты можешь знать, что это плохая идея? — прорычала она, хлопая ладонями по столу. Некоторые бумаги разлетелись в сторону, но ее это не заботила. Она была слишком зла. Нацу не обратил внимания, продолжив собирать вещи. — Потому что это навредит тебе! — выкрикнул он, сжимая челюсть. Это заставило ее замолчать. Нацу облизнул губы и потер ладони: — Если мы продолжим заниматься этим, то это может навредить тебе, и я… — он покачал головой. — Я не смогу снова пройти через это. Некоторое время они молчали. — Пожалуйста, — прошептала она. — Можешь… просто… пожалуйста… Нацу посмотрел ей прямо в глаза, видя в них боль и слезы. — В подобных случаях… — он отвернулся, — девять из десяти… — он покачал головой. — Просто скажи это, Нацу! Глаза парня сверкнули. — Девяносто процентов, что твоя мать в настоящем была ею и в прошлом, — коротко ответил он. Желудок словно перевернулся. — Не может быть. — Люси, — тихо сказал он, — нам не нужно этого делать, ладно? Мы можем просто продолжить копаться в отчетах, пока не найдем зацепку. Или позвоним Леви… Люси смахнула слезы: — Нет. — Нет? Она сглотнула: — Нет, мне нужно узнать и, если единственный способ найти ее — это найти меня… Я должна сделать это. Мы все равно будем раз за разом переживать нашу жизнь. Возможно, мы сможем использовать воспоминания, чтобы излечиться? Нацу кивнул. — Ладно, — вздохнул она и прочистила горло, — с чего начнем? — Картотека, — сказала он. Люси уже повернулась и направилась к выходу, но сильная рука на плече остановила ее. Она повернула к парню и осторожно отстранилась. — Завтра, — сказал он, — сегодня уже нет времени. Она кивнула. Нацу нагнулся, чтобы собрать упавшие листы бумаги. Люси опустилась на колени рядом с ним, поднимая снимок. Это был полицейский снимок мужчины с темно-русыми волосами, затянутыми в конский хвост, и бородой, в которой проявлялась седина. Она смотрел в камеру ледяными синими глазами. Тонкий шрам украшал его левую щеку, как попало зашитый черными нитками.***
— Знаешь, — шепчет она, пронизывая нитку в иголку, — если ты просто скажешь мне то, что я хочу знать, нам больше не придется делать этого. — Я все сказал, — выдохнул он, — я не знаю, о ком ты говоришь. — Чепуха! — срывается она, хватаясь за стул, на котором сидит мужчина, и со всей силы толкая его. И вот она уже нависает над ним, смотрит прямо на его лицо. Его грязное, окровавленное лицо. — Ты трахал ту женщину и ее дочь, — она усмехнулась. — Я видела. Ты убил их. — Это не значит, что я знаю тебя и твою маму, — рычит он, ухмыляясь, обнажая окровавленные зубы. — Хотя поверь мне, если бы я знал, что она такая же напористая как и ты, то я уже жалею, что не добрался до нее первым… Она заставила его замолчать, ударив ногой по лицу. Он ели сдерживал слезы. Если он не тот, то это еще не значит, что он не заслуживает наказания. Люси чувствовала себя так, словно ее только что сбила машина. Она завороженно смотрела на фотографию в рук, но так быстро избавилась от этого чувства, что Нацу и не заметил. Она медленно поднялась, Люси протянула ему фотографию. — Кто этот парень? — спросила она. Нацу повернулся к ней и взял фото: — Мошенник. Люси наблюдала, как он засунул фотографию в папку. — Что за дело? Нацу вздохнул: — Босс сказал подумать над тем, как связан он с серией пыток и смертью молодой девушки. Все они были похищены в самый разгар аферы. Они подвергались пыткам, а потом, когда нужная информация была получена, сбрасывались под поезд в разных городах. Люси едва могла произнести: — А та женщина? — Осиротела после смерти матери и до восемнадцати лет жила в приюте. Примерно в двадцать она начала искать убийцу матери, но сама была убита в двадцать пять, — монотонно произнес он, но встрепенулся и запротестовал, когда Люси выхватила у него из рук папку. — О нет! Люси, черт возьми! Не надо! Она перебирала различные документы, отчеты, фотографии, пока не наткнулась на кое-что интересное. Фотография. Люси упала на колени, опуская папку на пол перед собой. У женщины на фотографии были короткие каштановые волосы, лицо в форме сердца и длинные ресницы. Но не это привлекло ее внимание. Прямо в центре груди к нее была рана от пули. Ее застрелили. А на другой фотографии была ее спина, где была представлена сквозная рана. На трупе она могла видеть края ранения. Она неосознанно приложила руку к груди. Человек в форме с откинутыми назад волосами. Он выглядел старше, но ему около двадцати пяти. У него был суровый взгляд. И шрам на право стороне шеи. И эти темные глаза. Его фотографию приложили к отчету о расследовании. Этого человека отправили по прикрытием выяснить, была ли эта девушка именно той, которая охотилась на мужчин, и той, которую они искали. Он должен был словить ее с поличным. Его заметки были написаны в конце официального отчета. Подозреваемая напала на меня и я был вынужден защищаться. Она почувствовала это. Она почувствовала, как пуля вновь прошла сквозь нее, и она не могла остановить нахлынувшие слезы. Он солгал ей. Обманул. Этой женщиной была она. — Люси, что…? — рука опустилась ей на спину. — Не трогай меня! — она чуть не закричала, отступая от него. Он уставился на нее с широко распахнутыми глазами, но потом посмотрел на фотографии. — Святое дерьмо… — выдохнул он. И это почему-то показалось ей забавным. Люси чувствовала, как ее вот-вот разорвет от смеха: — Вот блин, этого… этого слишком много, — хихикнула она, прижимая манжет свитера к губам. Нацу ждал пока она успокоиться. — Итак… я встречаю своего соулмейта… — начинает она, обращаясь больше к себе, чем к Нацу, — который утверждает, что любил меня. Я не могу найти дело свей матери, чтобы понять, почему же она решила покончить с собой, но вместо этого узнаю, что я пытала аферистов, а потом была убита подпольным агентом ФБР и по совместительству моим псевдо-бойфрендом. Она рассмеялась сквозь слезы. — Я не могу… — выдохнула она, приходя в себя. — Я просто не могу… — Люси… — Нацу потянулся к ней. — Нам надо поговорить. Люси встала с пола и, прижавшись спиной к стене, покачала головой: — Нет… У меня нет выбора, я пообещала тебе ужин. Но не сегодня. С этими словами, Люси покинула архив.