Пусть тебе приснится сладкий сон

Моё сердце отсчитывало каждую секунду перед тем, как открыть глаза и увидеть не просто очередное доказательство того, что мы проиграли, а полный крах. Силуэт был всегда на шаг впереди нас. И это было неоспоримо. Все наши предки пали от его рук, так чем же лучше могли быть мы? Наша подверженность недоверию и ненависти друг к другу делала нас идеальными жертвами для него: слепыми и глухими к подсказкам. А из-за этого страдали все вокруг нас. Мы несли бремя зла для всех, кого любили. И сейчас я могла потерять человека, которому была бесконечно благодарна и которого любила. Чживон научил меня тому, что людей мало понимать психологически, важнее было видеть их душу. И этот человек недавно почти потерял брата, который вёл свою собственную борьбу за его жизнь, а теперь все его усилия могли превратиться в прах, из-за того что мы сделали. Я открыла глаза и увидела, как по белой рубашке начало расползаться огромное красное пятно. Его руки оставались опущенными, и только одна из них поднялась вверх, чтобы дотронуться до раны на животе. Силуэт опустил пистолет, перезарядил его и снова направил. Я не могла больше на это смотреть. В моей голове не было ни одной мысли в тот момент, будто тело стало двигаться по инерции. Я бросилась к Чживону. Мои руки крепко обняли его, закрывая от пистолета, который мог добить его. Я смотрела только ему в лицо, вспоминая, как впервые встретила этого парня в совсем молодом возрасте. Тогда мы были детьми, которые только впервые почувствовали такое взрослое чувство, как любовь. Перед глазами пронеслось воспоминание, как приезжий мальчик по имени Чживон пытался влиться в компанию крутых парней, а они использовали его. Я вступилась за него, за что он подарил мне в ответ своё сердце. В моей голове всё ещё жило выражение его лица, когда я призналась, что никогда его не любила и не смогу полюбить. Тогда он разрывался между долгом перед матерью, которая оставалась совсем одна в большом городе, и отцом с братом, которых считал своей семьёй. И он выбрал мать, оставаясь с ней до самой её смерти. Я видела в его глазах непонимание, почему пыталась защитить его, но для меня это было правильно. Если бы мне пришлось отдать за него жизнь, я бы сделала это не задумываясь, потому что он был моей самой большой болью. Сейчас я обнимала его, истекающего кровью. Я слышала звук того, как Силуэт исчез, а Чживон повалился, утаскивая меня за собой. Я видела, как остальные толпились вокруг нас, Розэ что-то говорила, но я не слышала. Казалось, чем крепче я держала, тем больше у меня было шансов удержать. Но он начал рассыпаться прямо на моих глазах. Сначала его лицо было беспристрастным, но потом на нём расцвела улыбка, такая спокойная и тёплая, будто он уже потерял связь с нашим миром и видел что-то другое. Прямо в моих руках он превратился в пыль, был человек и внезапно... его не стало. Свои всхлипы я слышала будто со стороны, продолжая сидеть на голом полу окружённая остальными членами круга. Моё сердце было разорвано в клочья. Всхлипы становились всё громче, а слёзы продолжали падать на пол. Рядом со мной кто-то опустился, заставляя немного наклониться, чтобы оказаться в чужих объятиях. Мне не нужно было видеть лицо того, кто держал меня и гладил по голове, будто маленького ребёнка. — Это наша вина, Чжинён. Мы виноваты. Мы.

***

Отец Чживона объявил своего сына пропавшим без вести, а мы продолжали молчать. Мне приходилось наблюдать за безутешным отцом, который в какой-то момент потерял обоих сыновей. Наша семья помогала ему осматривать ближайшие леса, но каждый раз нас это ни к чему не приводило. Я так хотела рассказать ему правду, но прекрасно понимала, что мне никто не поверит. Поэтому каждый день мужчина будто умирал на моих глазах, при этом его уверенность в том, что его сын был жив, никогда не угасала. Но это было не единственное испытание, которое я должна была пройти в ближайшее время. Ведь я всё ещё не использовала своё право навестить Ханбина, который ждал только нас Чжинёном. Или же это был Силуэт? Мы не знали точного ответа, но я понимала, что нам придётся проверить это рано или поздно. И этот день настал. Чжэбом вызвался отвезти нас в тюрьму, которая находилась в соседнем городе. Суд для Ханбина прошёл в закрытом порядке: он признался во всём, что сделал, и получил наказание. — Папа сказал, что Ханбин отказался объяснять причины и цели, почему убивал. Зато честно описал всё в деталях, — делился с нами Чжэбом, управляя отцовским автомобилем. Рядом с ним сидел Чжинён, продолжающий всё время смотреть в окно. Я же расположилась на заднем, внимательно следя за дорогой. — В остальном он хочет поговорить именно с вами, хотя по словам папы, он больше ждёт тебя, Джису. Ради такого дела мне впервые после получения прав доверили водить машину. Чёрт, не могу в это поверить. Я усмехнулась. Хоть кому-то эта ситуация принесла пользу, пусть и такую незначительную. Но больше всего меня радовало, что Им решился поехать с нами. Что я, что Пак Чжинён были загружены из-за миллиона мыслей, которые не хотели покидать наши головы. Но наверное, нас всё-таки волновали разные мысли. Скорее всего Ханбин был не в курсе новостей. Значит, это мне придётся рассказать ему о смерти Чживона. И от этого моё сердце болело больше всего, ведь я не смогла выполнить своё обещание. Через пару часов мы добрались до самого города, зашли в закусочную и взяли с собой немного еды. После этого даже настроение как-то поднялось. Чжинён с Чжэбомом о чём-то спорили, иногда переходя к темам, которые я совершенно не понимала, но смеялась. Впервые за последние дни я позволила себе смеяться над чем-то, и это позволило немного разгрузить и разум, и сердце. Тюрьма представляла из себя отдалённую от города крепость, окружённую каменными стенами. Прежде чем мы подъехали к ней, нас и нашу машину несколько раз осмотрели, а кто-то даже задал провокационные вопросы, получив от нас очень честные ответы. На входе нас ждал отец Чжэбома, одетый в привычную форму. Его строгий взгляд осмотрел нас с ног до головы, в конце остановившись на своём сыне. Чжэбом в ответ поднял руки в воздух, а потом показал ключи, на что его отец одобрительно кивнул. Это было похоже на семейный обряд, который понимали эти двое. — Оставьте все вещи у дежурного, только после этого вы двое сможете войти в комнату для разговоров с заключёнными, — шериф показал нам куда оставить вещи, а потом уже повернулся к сыну. — А ты давай на выход. Там их подожди. Сын хотел поспорить, но увидев взгляд отца, со вздохом и характерным хлопком двери покинул помещение. Мы с Чжинёном переглянулись. Теперь нам оставалось только внимательно слушать указания шерифа, и не дай бог, сказать что-то лишнее ему. Комната для разговоров была длиннее, чем обычные комнаты. Она была поделена на две части с помощью высокопрочного стекла, с каждой стороны от этих стёкол стояли стулья. Мы находили на одной стороне, а на другой стояли несколько охранников. Нас подвели к одному из стульев и приказали ждать здесь. Чжинён пододвинул соседний стул и присел рядом, при этом найдя мою руку. Я сжала её в ответ, будто от этого жеста во мне прибавилось уверенности, потому что мы соприкасались не только руками, но и взглядами. Скрипнула дверь, и появился призрак того человека, которого я знала когда-то и который всегда поражал меня своей уверенностью в себе. Свои обычные футболки и синие джинсы он сменил на оранжевую форму заключенного, волосы перестали напоминать идеальную прическу, потому что он просто постарался зачесать грязные локоны назад. Когда его поникшие глаза нашли меня, я испытала целую бурю эмоций: от страха до чувства вины. Очень сильная дрожь охватила моё тело, заставляя почти вжаться в стул. В голове возникла одна единственная мысль — он убийца! Он пытался убить Лису и меня, а также убил одну из учениц нашей школы, но почему-то он спокойно вошёл сам в комнату и вёл себя так, будто его не держали взаперти, а он сам хотел быть здесь. — Тебя не охраняют, — вместо приветствия или вопросов, я просто произнесла то, что увидела. Меня это беспокоило, потому что Силуэт мог воспользоваться этой ситуацией, чтобы сбежать и попытаться добраться до нас. Снова. — Я очень послушный заключённый, поэтому за мной не следят так уж пристально, — улыбнулся мне Ханбин, из-за чего я вспомнила о том, что этот мужчина всегда был добр ко мне. Он не хотел причинять зло другим, и почти готов был сдаться, если бы его разумом не овладели. Поэтому мне стоило собраться и спросить его о том, что нам нужно больше всего сейчас, не поддаваясь своим чувствам и эмоциям. — Я рад, что вы всё-таки не побоялись прийти сюда, чтобы... найти ответы, я полагаю. Я не знала с чего мне начать: то ли рассказать о произошедшем с Чживоном, то ли сначала задать интересующие вопросы. Мозгом понимала, что рассказав о его брате, я могла не получить ответы на вопросы, ведь говорят, что головы отрубают тем, кто приносит плохие вести. Но поступать с кем-то настолько гнусно я не хотела. — Силуэт всё ещё может в тебя вселяться? — спросил Чжинён, принимая решение за меня. Мне же пришлось прикусить язык и внимательно слушать, чтобы ничего не пропустить. — Как мы можем быть уверены, что разговариваем с Ханбином? Ханбин цокнул и рассмеялся, мне почти показалось, что это был смех человека, который уже давно сошёл с ума. А потом резко стало тихо, его выражение лица изменилось совсем в противоположную сторону. — Каждый день, каждую чёртову минуту этой никчёмной жизни мне приходится бороться, чтобы он не мог завладеть моим телом. Пока я жив, он не может завладеть телом, поэтому он будет пытаться заставить меня покончить с собой, — сказал он обыденным тоном, будто всё это была одна большая шутка или игра. Мне даже показалось, что эта борьба уже свела его с ума. — Этот парень обожает внимание, он желает, чтобы вы знали о его «подвигах». Он желает, чтобы вы боялись его, поэтому будет убивать вас поочередно. Мы в какой-то момент просто стали одним сознанием, и я услышал его мысли. Он ненавидит кое-кого, и из-за этого человека он хочет избавиться от вас. Он ненавидит своего брата. Я оторопела от его признания, понимая, что он мог сдаться Силуэту, если узнал бы о смерти Чживона. Но нужно было рассказать, потому что я не хотела быть эгоисткой по отношению к братьям Ким. Они этого совсем не заслуживали. — Ханбин, мы начнём его искать немедленно, — пообещала я, положив руку на стекло. Я собиралась сделать скорее всего одну из самых больших ошибок в своей жизни. Чжинён всё понял и даже дёрнул меня за руку, пытаясь поймать мой взгляд, но я продолжала смотреть только на человека за стеклом. У него не было права меня останавливать или заставлять скрывать от Кима правду. — Но сейчас важно другое: Ханбин, Чживона больше нет. Силуэт убил его. Дальше в моей памяти остался его крик и звук стула, прилетевшего прямо в стекло перед нами. Ханбин стал похож на раненого зверя, который просто метался на своей стороне, продолжая разрушать не только всё, что попадалось под руку, но и ранил самого себя. Только после звонка появились охранники, которые бросились к бушевавшему заключённому и скрутили его. Нас попросили немедленно уйти. Когда дверь в ту комнату оказалась за нашими спинами, я продолжала слышать его крики, которые рвали моё сердце в клочья. Как только мы оказались на улице, Чжинён схватил меня за плечи, смотря в глаза. Я знала, что поступила безрассудно, но если бы мне предложили бы это исправить, я оставила бы всё как есть. Ханбин заслуживал правды, даже такой страшной и больной. — Ты представляешь, что ты, чёрт возьми, наделала? — он сжимал пальцами мои плечи, но я совсем не боялась его, продолжая смотреть в глаза. — Если он сдастся и умрёт, то нам придётся снова считать тела вокруг нас. — Он не сдастся, ты слишком плохо знаешь Ханбина, — я положила руки на его щеки, видя, как злость медленно испарялась. Мне самой с трудом удавалось верить в собственные слова, но зато я верила в Ханбина. Он не станет чьей-то игрушкой. — Вся его злость будет направлена на Силуэта — это будет нам на руку. Просто поверь мне. Чжинён кивнул, но с тяжёлым вздохом, будто был уверен в провале. Я могла понять его неуверенность и даже злость на меня, но почему-то Пак всё равно, в итоге, всегда поддерживал меня. Было ли это связано с нашей взаимной симпатией или мы просто понимали действия и решения друг друга, но я была чертовски этому рада. Такому человеку я могла доверять полностью и беззаговорочно.

***

После возвращения в город я решила сходить в местную библиотеку, потому что слова Ханбина меня натолкнули на определённую мысль. Его слова о том, что наш Силуэт делал это из-за брата, врезались в мою голову и продолжали грызть. Как же мы могли быть связаны с его братом? И кем были эти двое? Я не знала, где стоило искать эти ответы, но с чего-то попробовать стоило. Но перед этим я рассказала о своих мыслях Дженни, которая с радостью согласилась поискать вместе со мной вместо разрабатывания очередной презентации о защите окружающей среды. После всего произошедшего с нами у нее почти не оставалось времени на её внешкольную деятельность, из-за чего возникли проблемы: в её небольшом клубе произошёл разлад. Несколько очень молодых членов решили сместить её, только вот защитница животных была не лыком сшита, решив их поставить на место. Я не присутствовала при этом, но теперь они должны были делать всю её работу, а она лишь проверяла. Благодаря этому у неё теперь было в два раза больше времени. Мы с Дженни зашли в нашу кофейню, чтобы взять с собой немного кофе и выпить его по дороге к городской библиотеке. Она как и наша школа напомнила мне старинный дворец, который никогда не реставрировали, сохранив его в своём первоначальном виде. Около большой резной двери были две таблички: На одной, более новой, были изображены адрес и название библиотеки. А вот на второй, более старой, чем-то было вырезано «Церковь в память Сандары Пак». В моей голове сразу возник образ той самой женщины, которая вне времени и пространства была заперта в комнате моего сознания. Было странно видеть подтверждение того, что она существовала и в реальном мире, пусть это и было очень давно. Внутри библиотека была довольно хорошо обустроена, но ощущение старины было настолько идеально сохранено, что я не могла насмотреться на это. Компьютеры были спрятаны где-то в уголках, чтобы не портить атмосферу книг и натурального дерева. К моему удивлению, я не могла представить, что здесь когда-то была церковь, потому что это место будто было создано для того, чтобы быть библиотекой. Даже библиотекарь тут была канонная статная женщина в тёмном свитере и очками с цепочкой на шею. Библиотекарь посоветовала нам литературу связанную со снами: начиная от легенд про сны и заканчивая современными сонниками. Мы решили взять по несколько книг из каждого раздела и сели за длинный стол, обращая внимание на то, что несколько наших одноклассников сидели за соседними. — Значит, нам нужно найти что-то, что поможет понять, кем является Силуэт. Но так как мы не знаем с чего начать, давай вот что возьмём за основу, — Дженни озвучила нашу цель, а потом вытащила из сумочки бумагу и ручку, принявшись писать. — Во-первых, нам нужно всё об осознанных снах. Во-вторых, думаю, должны быть какие-то легенды о круге десяти или восьми. А в третьих, рассмотрим богов сна в различных мифологиях. Я согласно кивнула, принимаясь за первую книгу. Первые пару минут мы сидели в тишине, но я видела, насколько это нервировало её. Дженни была человеком невероятных идей и бесконечных разговоров: иногда это было для неё роковой ошибкой, в другие разы — настоящей удачей. Часто я могла наблюдать у неё какие-то проблески аналитики, но всё равно в большинстве случаев она действовала согласно сердцу, а не голове. Поэтому и сейчас тишина библиотеки, которая казалась мне сказочной, на неё давила сильнее, чем атмосфера во время опроса на уроке истории. Я заметила это сразу, поэтому отсчитывала в голове, до какого момента она сможет терпеть, а потом сдастся. Её хватило на тридцать секунд. — Я знаю, что мы чертовски заняты спасением наших жизней, но я не могу не спросить. Что происходит между вами? — задала наконец-то этот вопрос Дженни, и я сразу же поняла, насколько нас обеих это интересовало. Ей даже не нужно было уточнять имена, чтобы в моей голове возник образ статного парня, с которым мы вместе уже столько пережили. — Я не настаиваю, но... Я улыбнулась, удивляясь, насколько Дженни могла быть тактичной в таких вопросах, а на Розэ бросаться без разбора и доказательств. — Сама была бы не прочь знать, что между нами, — усмехнулась я, проводя руками по жёлтым страницам книги и не понимая ни слова от туда. Я словно перенеслась в те самые моменты, когда чувствовала что-то к этому брюнету и получала в ответ множество эмоций. — Всё началось с огромного недоверия и подозрений, а сейчас он стал одним из немногих людей, которым доверяю. Каждый раз, когда я находилась на краю, он давал мне очередную уверенность в том, что крепко держит меня за руку и не даст упасть в пропасть. Но мне всё ещё страшно. — Если ты уже настолько ему доверяешь, то чего теперь бояться? Разве вы не станете сильнее от того, что будете друг друга поддерживать. Особенно в такое тёмное время, — в словах Дженни был смысл, но я понимала, что моя подруга упускала одну важную деталь. — Потому что Силуэт может воспользоваться нашим доверием друг к другу. Особенно в такое время, — произнесла я, вспоминая, сколько раз в голове возникали разные развития событий: чувства между нами всегда становились причиной того, что всё рушилось, как карточный домик. Я увидела в глазах Дженни огромное понимание того, что я имела в виду. На мгновение мне показалось, что она вспомнила что-то давно забытое, из-за чего её сердце всё ещё болело. Не знаю, было ли это связано с теми событиями, когда из-за Чжэбома она лишилась лучших друзей. Я не знала всех подробностей, но одна догадка казалась всё более правдивой: Им был тем, кого любили все, а он сам никого не любил. У меня не было права его осуждать, потому что я сама была не без греха, но у меня никогда не было привычки обсуждать того, кому ты причинил боль, с таким пренебрежением — нужно было быть моральным уродом. Ведь Чжэбом посмел называть Дженни красоткой, будто она была вещью. Это так меня злило, что я просто была готова набить его симпатичную мордашку. На этом мы решили закончить наш разговор по душам, чтобы наконец-то найти информацию, которая могла помочь нам выжить. Я наткнулась на статью про богов сна, которую готовила для учителя О, но тогда почему-то не обратила на это большого внимания. Бог сновидений Морфей был не единственным сыном бога Гипноса, но самым любимым, за что его ненавидели два его других брата: Фантаз и Фобетор. Отец только любимому сыну позволил являться людям в образе человека, Фантаз же становился неодушевлённым предметом, а Фобетор — животным. Но гложило это больше всего именно Фобетора, который хотел тоже быть человеком, а иногда он желал кое-что побольше: человеческое тело. Но отец слишком хорошо знал своих сыновей, понимал, кому можно доверить силу, а кому нет. Тогда Фобетор решился обманом заполучить тело, нарушив то, что Морфей создавал множество тысячелетий: круг десяти священных людей, выбранных для благой миссии: охранять страшную силу, что была запечатана в конце Вселенной. Я ругала себя, за то что не стала углубляться в эту тему, потому что слепо верила, что Сандара и все записи не врали нам. В сознании Сехуна я видела проекцию о том, что наши предки просто желали этой силы, но мы никогда не задавали главного вопроса: зачем бог сна дал им эту силу? Что произошло тогда, что заставило его довериться десяти молодым и тщеславным людям, сделав их выше сна и закона природы? Всё это настолько хорошо сходилось в моём понимании, что я поняла, насколько близка оказалась к правде в этот раз. Настоящее имя нашего Силуэта могло быть другим, но он определённо был воплощением Фобетора: самого уверенного в себе и завистливого из братьев. Он хотел человеческое тело, поэтому он выбрал кого-то настолько идеального, как Ким Ханбина. И я подсознательно чувствовала насколько ему нравилась эта игра с нами, но всегда цель была намного важнее. Если я не ошибалась в его желаниях, то и в другом всё было верно. Стоило бояться не смерти, а силы, которую нам нужно будет сдержать, если она, конечно, существовала. Но что-то мне подсказывало, что всё было именно так, как я предполагала. Это я могла узнать у единственного человека, который жил в то время и был участником договора между предками и божеством. У Сандары Пак.

***

Насколько бы я не считала Дару милой и красивой, она с первых секунд не вселяла мне доверия, даже когда давала мне по-настоящему полезную информацию. Каждый раз мне казалось, что она сражалась за какие-то другие мысли и убеждения, которые мне были непонятны и далеки, поэтому между нами была огромная пропасть непонимания: каждая делала и говорила то, что считала нужным. Но я поняла сейчас, что моя осторожность с ней была небезосновательной, как и со всей этой историей. Она встретила меня с мягкой улыбкой, продолжая разглаживать своё платье, будто готовилась к чему-то. Я же по привычке призвала два кресла, и Дара сразу же заняла одно из них, продолжая выглядеть подчёркнуто счастливо. Поэтому я сделала вывод, что она собиралась меня о чём-то попросить. — Я не меняла это платье очень много лет, поэтому не могла бы ты создать для меня одежду, соответствующую этому времени, — попросила она, наматывая прядь своих накрученных волос на палец. — Думаю, это было бы весело и позволило бы мне почувствовать себя живой. Я так не считала, потому что Дара хотела обмануть себя, будто она не призрак и её жизнь не остановилась там, в коридоре, когда её убили. Сейчас, как бы это жестоко не звучало, она была лишь ещё одной частью моего сна, даже если бы я сделала эту комнату полностью под её желание. Мне не хотелось давать ей ложных надежд, но я могла использовать её призрачные желания себе во благо. — Я с радостью создам для тебя одежду, если ты поможешь мне, — я говорила это с улыбкой, стараясь заставить её поверить в моё простодушие. — Ты говорила, что я полностью могу доверять только тебе, поэтому свои вопросы я также могу задавать только тебе, чтобы получить самые честные ответы. Так вот, ответь, за что бог наградил вас этой силой? С чем вы должны были справиться? Лицо Дары резко изменилось, она встала с кресла и летящей походкой отошла в сторону. Я видела лишь её спину, немного сгорбленную, будто на её плечи упала огромная ноша. В тот момент казалось, что я задела очень давнюю рану, которая снова начала кровоточить. — Не заставляй меня рассказывать об этом, потому что сама потом пожалеешь, — почти шипящим голосом произнесла она, поворачиваясь ко мне лицом. Наконец-то я увидела перед собой настоящую Дару, холодную и расчётливую, желающую счастья только для себя одной. Больше она не строила из себя того, кем на самом деле не являлась. — Мы потратили так много сил и времени, чтобы никому не пришлось столкнуться с этой силой, а ты хочешь узнать? Лучше забудь и радуйся, что нам удалось отделить часть нашего коридора от... Она резко замолчала, понимая, что из-за накатившей злости проговорилась о том, о чём мне не стоило знать. Но шестерёнки в моей голове уже закрутились, а понимание всего начало приходить ко мне. Отделение нашего коридора от коридора Сехуна и Айрин было не потому что их хотели изгнать, остальные просто решили отдать их на убой, чтобы выжить самим. Но как всё это время нашим предшественникам удавалось оставаться в неведении или же они просто беспокоились только о себе? — Джису, подожди... Но я не могла ждать, потому что Сехун и Айрин могли быть в опасности и не подозревали об этом. Я выбежала в коридор, надеясь быстро проснуться, но посреди коридора стоял тот, кого я не ожидала увидеть здесь и сейчас. Его темное одеяние всё ещё вселяло страх, но ещё больше мне было страшно от той идеи, которая пришла в мою голову. Он пришёл за мной. Мы оба застыли, будто не ожидали такого поворота событий, но я очнулась первой: представила маленькие ножечки, летящие прямо в Силуэта, но он ловко схватил их и метнул в ответ. Я успела упасть на пол, чтобы они пролетели сверху и не задели меня. В этот момент в голову пришла настолько сумасшедшая мысль, что я просто не успела её обдумать и уверить себя в том, что это невозможно, как в моей руке загорелся настоящий огонь. Удивиться времени тоже не было, потому что я метнула этот огненный шар прямо в Силуэта. Он попытался остановить его, выставив руки вперёд, но огонь не остановился, попав прямо на его одежду. Я услышала пронзительный крик, из-за которого стали открываться двери и выходить все мои одноклассники, но это было всё неважно, потому что Силуэт в одну секунду превратился из всего покрытого тайнами в обычного человека. Его горящая накидка валялась где-то в углу, став настоящим доказательством того, что под тайным может находиться что-то вполне привычное. Это был молодой парень с высокими скулами и глубокими чёрными глазами, который совсем не вселял в меня страх или ужас. Скорее в его собственных глазах я видела ужас и недоумение, которое быстро сменилось озорным огоньком. Его совсем не смущало стоять перед нами в одних штанах, светя своим голым телом. Но я совершенно не собиралась теряться и попробовала снова создать огонь в своей руке, только в этот раз ничего не произошло. Мой жест лишь заставил Силуэта звонко рассмеяться, заставляя нас всех сжаться. Его сумасшедший смех сталкивался с узкими стенами, создавая что-то похожее на эхо. Или этот смех просто застрял в мои ушах? — Ты поразительна! Сколько силы и мощи скрывается в твоём теле, что ты способна поджигать предметы! Даже Сандара тебе в подмётки не годится! — он говорил это с маньяческой улыбкой, хлопая в ладоши, будто маленький ребёнок. — Жаль, что ты должна будешь умереть вместе со всеми. — Ради чего умереть? Чтобы ты обрёл человеческое тело и утер нос своему брату? — прозвучал за моей спиной саркастический голос Дженни. Я же старалась не отвлекаться на мелочи и следила за его движениям, ведь нам больше не нужны были жертвы от его рук. — Даже так ты останешься ненавидимым собственным отцом. Бедный маленький никому ненужный Фобетор. Я увидела, как его глаза загорелись, и он бросился в нашу сторону. Никто из нас не успел ничего предпринять, как он оказался прямо рядом с Дженни, схватил её за горло и поднял на несколько сантиметров. Ни о чём не думая, я сделала шаг, как была остановлена чьей-то рукой. Розэ строго смотрела на меня, как бы говоря, что не стоило делать необдуманных действий. Мне пришлось подчиниться, но в душе я надеялась, что огонь снова вспыхнет в моей руке, чтобы я смогла спасти лучшую подругу. Я видела, как его длинные пальцы впивались в нежную кожу Дженни, оставляя на ней пятна. Его жертва с трудом глотала воздух, казалось, что теряла потихоньку связь с реальностью. — Ты глупое человеческое дитя, которое ничего не понимает! Я всегда был достойнее Морфея, моя сила была больше и обширнее! Если бы хотя бы на секунду отец доверился мне, позволил мне доказать свою преданность, не пришлось бы создавать ваш круг для борьбы с той силой! Я бы убил его сам! — он говорил это сквозь зубы прямо в лицо задыхающейся девушке. — Не говори так, будто знаешь обо мне всё, глупая девчонка! Я почувствовала в руке знакомое покалывание и увидела, как огонь снова вспыхнул. Не долго думая, я метнула его в сторону Фобетора, но в этот раз он не растерялся, откинул от себя Дженни и сам отпрыгнул в сторону, из-за чего огонь врезался в пол и исчез. Я бросила к подруге, которая ударилась головой об дверь, когда падала, и казалось, потеряла сознание. Парни же попытались напасть на Силуэта, но тот ловко отбивался от всех троих небольшим ножиком. Я видела, как Чжэбом призвал пистолет и нацелился на противника. Не знаю, почему в этот момент я ощутила самые различные эмоции: от радости до страха. Когда же прозвучал выстрел, я будто в замедленной съёмке наблюдала за стремлением пули попасть прямо в цель, но в последний момент увидев хитрую улыбку, поняла, что он не проиграл и в этот раз. Он исчез, будто его и не было, а пуля достигла стены, сделав в ней дырку. Я медленно посмотрела на всех, видя их испуг и радость на лицах, ведь в этот раз никто не погиб, а теперь мы знали его лицо и имя, а так же прошлое. Наконец-то сквозь толщу тьмы к нам заглянуло несколько лучей солнца. — Мне нужно кое-что вам рассказать, — прервала тишину я, когда все более или менее оправились, а Дженни пришла в сознание. — Мы не единственные, за кем он охотиться. Есть ещё двое, думаю, вы должны познакомиться с ними.