***
К тому времени, как Эмма проводила Генри и Дэвида, в их с Джонсом спальне царил полный хаос. В центре беспорядка, перед большим зеркалом с королевским видом стоял Киллиан, который… все же нашел свой парадный камзол. Белоснежный удлиненный жилет, густо вышитый золотой нитью, изумрудный кафтан, с пестрыми манжетами и пуговицам в тон нити удачно подчеркивали цвет его глаз, но выглядел Киллиан в этом наряде… потрясающе… Потрясающе нелепо. — Милый, ты уверен, что стоит надеть именно это? — уточнила Свон, подходя ближе, уставившись на его отражение в зеркале. — Что ты имеешь в виду, Свон? Это мой лучший камзол! — отозвался Киллиан, разглаживая ладонями складки на бархатном кафтане. — Ты ведь хочешь произвести впечатление на детей, не так ли? — улыбнулась ему Эмма. — У меня для тебя кое-что есть. Мягкий оливковый свитер крупной вязки, который Эмма достала из глубины гардероба, отлично гармонировал с синими, слегка потертыми джинсами. Этот наряд для него она приберегала на особый случай. И вот, он настал. Она очень серьезно подошла к походу Киллиана в школу, поэтому сейчас он смотрелся действительно потрясающе. Киллиан оглядывал себя, то и дело, поправляя свитер, и потирал затылок. Сейчас он выглядел таким… домашним, что Эмма невольно залюбовалась. — Свон, — Киллиан уставился в пол и повернулся к ней, — мне кажется, я не должен идти. — Что? Киллиан… — начала она, но он перебил ее, чуть вскинув руку. — Твой отец прав, лапочка, я всего лишь пират. Чему я научу детей? Я столько лет убивал, столько лет был одержим жаждой мести Тёмному. Киллиан не отрывал взгляд от своих ботинок, будто пытался разглядеть осевшие на черную кожу пылинки. Она заметила, как он сжал кулак с такой силой, что побелели костяшки, и мягко накрыла его своей ладонью. — Да, тебе почти миллион лет, и ты бесспорно легендарный пират, — подмигнула она ему, делая акцент на слове «легендарный», что, очевидно, пришлось ему по душе, потому как в тот же миг на его лице появилась счастливая, немного смущенная улыбка. — Но все же... ты готов пожертвовать всем ради любви... и ради меня. И ты готов сходить на родительский день к Генри. Ты — настоящий герой, и у тебя... золотое сердце, — тихо проговорила она и положила свою руку ему на грудь, туда, где так беспокойно сейчас билось сердце. Киллиан, наконец, решился взглянуть на Эмму. Его глаза были наполнены болью и сомнением. Когда же он перестанет сомневаться в том, что он – истинный герой? Он мог быть неподвижным штилем и укрывать дорогих людей своей заботой, а мог стать штормом, яростным и устрашающим, готовым пойти на все, чтобы никто не пострадал и прийти на помощь. — Ты путешествовал сотни лет, Киллиан, побывал в стольких мирах, что никому и не снилось, — его пальцы расслабились под ее ладонью, и он привычным жестом сплел их пальцы. — Ты победил бессчетное количество злодеев, справился с собственной тьмой, и это то, чему ты научишь детей: надежде, которую нельзя терять, вере в счастливое, светлое будущее, каким бы темным не было твое прошлое. — Ты все еще совершаешь ошибку в подсчетах, лапочка, — он улыбнулся, заглядывая ей прямо в глаза, — Но…Эмма, ты действительно думаешь, что я справлюсь?— отозвался он полушепотом. — Да, Киллиан, я абсолютно уверена. Кажется, он был счастлив, что его Эмма, которая ни секунды не сомневалась в нем, была рядом в этот момент. Киллианподнес ее руку к своим губам и на мгновение прижался к прохладным пальцам, прикрыв глаза. Похоже он наконец начал осознавать, что теперь он — часть этой большой семьи.***
Когда Киллиан был совершенно готов, Свон вызвалась подвезти его до школы — все равно по пути. Они ехали в тишине, слушая лишь размеренное урчание старенького мотора жука. Киллиан до этого момента ни разу не бывал ни на таких мероприятиях, ни в Сторибрукской школе, хоть она и находилась не так далеко от пристани, — не было случая. Поэтому он с неподдельным интересом оглядывал окрестности и с улыбкой наблюдал за резвившимися на лужайке школьниками. Эмма заглушила мотор, но стоило Киллиану потянуть ручку двери, как её теплая ладонь легла ему на бедро. — Просто будь собой, ладно? — она тепло улыбнулась и коснулась губами его колючей щеки. — Увидимся, Свон, — Киллиан отсалютовал ей крюком, который Эмма строго-настрого запретила ему снимать, ведь это была неотъемлемая часть его. Она лишь закатила глаза и, заведя машину, неспешно тронулась с места. Проводив ее взглядом и слегка одернув края легкой парки, к которой он не успел привыкнуть, Киллиан двинулся к главному входу в школу. С улыбкой вдыхая просоленный воздух, жмурясь от яркого солнца, выглянувшего из-за облаков, он невольно вспомнил собственное детство. А что, собственно, хорошего в нем было? Сначала он потерял мать, затем их с Лиамом предал отец. Тряхнув головой, чтобы отогнать неприятные воспоминания, — не за этим он сюда пришел, — Киллиан зашагал дальше. На пороге нетерпеливо топтался Генри. Завидев Киллиана, он сорвался с места, видимо, не в силах устоять еще хоть минуту. — Киллиан! Пойдем скорее, все уже заждались! Генри показывал Киллиану дорогу к аудитории и активно жестикулируя, рассказывал, как все его друзья взволнованы его приходом. Когда Киллиан, смущенно улыбаясь, вошел в класс, на мгновение воцарилась тишина. Несколько ребят приоткрыли рты от удивления, девочки за первыми партами активно зашептались и захихикали, то и дело заинтересованно поглядывая в его сторону и указывая на крюк. Классный руководитель Генри — молодая женщина, приятной наружности, — улыбнулась, кивнула в знак приветствия и проводила их на приготовленное место, после чего направилась к родителям других детей. Киллиан встал рядом с Генри, у невысокого стола. — Ребята, это... это... — Генри замялся. Киллиан, чувствуя нарастающую неловкость, напрягся. Как же он раньше не подумал о том, как его представит Генри? Они были приятелями и определенно уважали друг друга, но назвать его отцом Генри, похоже, был не готов. Оглядев всех собравшихся, Киллиан понял, что все ждут завершения представления. — Это Киллиан Джонс, — улыбнувшись, наконец, заговорил Генри. — Он — настоящий пират, гроза морей и... часть моей большой семьи. Киллиан благодарно кивнул ему, и Генри занял одно из свободных мест за первыми партами. — Мисс Скарлет, — шумно вдохнув, выпалил Киллиан, — вы позволите для наглядности рассказа, под мою ответственность, разумеется, отвести детей на мой корабль? — он игриво приподнял бровь и широко улыбнулся. Мисс Скарлет не успела ничего сказать, как ребята в классе восторженно загалдели, а ее одобрительный кивок несколькими секундами позже стал для них просто подарком. — Ну что, господа флибустьеры, — с завидным энтузиазмом продолжил Киллиан, — свистать всех наверх, мы отправляемся в плавание!***
Прежде, чем подняться на борт «Веселого Рождера» Киллиан дал маленьким матросам наставления. Выходить с ними в залив он, конечно, не собирался, ведь на корабле было полно непредназначенных и, возможно, опасных для детей вещей. Поэтому, в какой раз напомнив ученикам, что без разрешения ничего трогать нельзя, Киллиан махнул рукой в сторону трапа. Забравшись на корабль, дети восторженно разглядывали все вокруг, активно переговаривались, и, то и дело показывали друг другу на какие-то детали судна. В заливе было спокойной, поэтому корабль тихонько покачивался на якоре. Чайки кружили над палубой, иногда присаживаясь на грот-мачту, как будто наблюдали за экскурсией. Киллиан наблюдал за дюжиной детей, с упоением глядящих по сторонам, и вдруг остро осознал всю ответственность момента. Он не мог подвести этих ребят, не мог не оправдать надежд, не мог разочаровать Генри. — Так вы и правда пират! — с трепетом протянула одна из девочек в первых рядах. — Самый настоящий, лапочка, — Киллиан ухмыльнулся. — Гроза Нетландии и Зачарованного леса, — с напускной серьезностью продолжил он. Дети слушали его с неподдельным интересом, и Киллиан, забыв о прежней неловкости, быстро расслабился. Первым делом он решил показать детям капитанскую каюту. Сквозь квадратные окна солнечные лучи заливали ее золотистым светом, поэтому можно было разглядеть множество деталей. На столе из красного дерева, занимавшего большую часть помещения, стоял глобус, покрытый пожелтевшей от времени бумагой, с нанесенными на ней землями Зачарованного леса. Рядом были разложены карты различных островов и королевств, судовой журнал, который когда-то вел один из шкиперов «Веселого Роджера», благодаря которому множество историй о приключениях судна и его команды сохранились спустя сотни лет. У самой стены, в углу находилась кровать, накрытая бордовым покрывалом, а сбоку от нее, был установлен камин с несколькими вещичками и небольшой стопкой книг, выставленными на нем. Киллиан снова вывел детей на палубу, и они живо побрели к штурвалу, изумленно рассматривая резные рукоятки. — Киллиан, — вдруг обратился к нему Генри, — Расскажи нам о своих путешествиях. Киллиан мягко улыбнулся, прочистил горло, и удобно устроившись на пустом бочонке в окружении детей, пустился в рассказ. Говорил он много, все время сопровождая истории эмоциональными жестами, и иногда делал паузу, чтобы дать детям переварить услышанное, а также сделать глоток воды из бутылки, которую очень кстати захватил Генри. Он рассказывал о плаваниях, счет которым потерял еще две сотни лет назад, о полных опасностей и загадок джунглях Нетландии, о бессчетных сражениях с потерянными мальчиками, выйти из которых ему удавалось с пустяковыми ранами. Но бывали сражения, когда госпожа удача не была так благосклонна к Киллиану и залечивать боевые раны приходилось месяцами. Его руки были покрыты шрамами, каждый из которых имел свою историю. Вот этот, на предплечье, он получил в сражении с морскими волками Черной бороды. Его окружили четверо пиратов, гораздо лучше вооруженных, чем сам Киллиан. Он сражался доблестно, парируя их удары и тут же нанося ответные, когда матросы из его команды подоспели на помощь. Одного из противников, — самого стойкого, — Киллиан повалил на пол и придавил коленом, но этому негодяю, все же, удалось достать нож, полоснуть его по руке и в последний момент ускользнуть. Но, кроме пиратства и покорения водной стихии Киллиана всегда влекло небо. Когда-то старший брат Лиам научил его прокладывать путь по звездам, показал множество созвездий невероятной красоты, научил находить полярную звезду. Киллиану вдруг неистово захотелось поделиться теми знаниями и опытом, который он приобрел за три сотни лет, поведать тайны управления судном, прокатить по всем удивительным мирам, что он посетил. Он рассказывал так горячо и так рьяно, что даже не сразу заметил на палубе Эмму. Через некоторое время он все же обратил внимание, что она стоит неподалеку, опершись на поручни у ступенек, тепло улыбаясь и, кажется, ловя каждое его слово. — Мистер Джонс, — окликнул его невысокий смуглый парнишка, чем-то напоминавший самого Киллиана в детстве. — А откуда у вас этот перстень? Пальцы Киллиана невольно потянулись к серебряной цепочке на шее и он, помедлив всего секунду, сжал в ладони прохладный перстень, широко улыбнувшись Эмме. Он был уверен, что она всё поняла. — А это, друг мой, уже совсем другая история.