Время выбора

Тикают часы. Каждая секунда отправляется в прошлое с сухим металлическим щелчком; Макото кажется, что щелчки эти отдаются в её сердце. У неё всего пятнадцать минут. Слишком мало для полноценного отдыха, но больше она позволить себе не может. Не сейчас, когда с каждым часом ситуация меняется, иногда к лучшему, но обычно — непоправимо ухудшаясь. Макото садится на кровать, устало вытягивает ноги и смотрит на часы на столе, бездумно следя глазами за движением секундной стрелки. Токио, Нагоя, Осака. Три чудесных города. Она успела поработать во всех трёх отделениях JP’s, но никогда не думала, что эти города станут ареной битвы между теми, кого она уже успела назвать друзьями. Да и кто бы мог представить, что всё повернётся именно так... В дверь стучат. Макото вздрагивает, с трудом отрывает взгляд от циферблата. Это не шеф Хоцуин: стук в её дверь он считает формальностью и входит обычно сразу, не дожидаясь ответа. А нынешний пришелец ждёт. Кому-то не терпится обсудить раскол? — Входите! На пороге появляется Фуми. Кривая ухмылка, небрежно наброшенный на плечи форменный плащ. Она не садится, хотя Макото кивает на стул, остаётся в дверях, подпирая косяк плечом. — В Осаку, да? За этим вопросом стоит куда больше, чем три прозвучавших слова, понимает Макото. Это и «Ты останешься с нами?» и «Ты же не можешь предать шефа Хоцуина?» и «Веришь ли ты, что именно система заслуг — будущее человечества?» и даже «Ты поняла Рональдо, неужели теперь ты выберешь его?» У Макото нет ответа на половину из них, поэтому она молчит. Снова бросает взгляд на циферблат. — Послушай, Фуми... Тебе не кажется, что это всё бессмысленная чушь? Та приподнимает бровь. Макото иногда завидует её выдержке: она сама хотела бы быть настолько же невозмутимой, но всё-таки срывается в эмоции непозволительно часто. В глубине души она понимает, что корни этого хладнокровия в том, что профессор Канно смотрит на всех на свете как на подопытный материал, но на их собственной дружбе это не сказывается. — О чём ты, Мако? — Я о том, что мы насмерть переругались из-за того, каким строить новый, возрождённый мир. Хотя пока даже неизвестно, переживём ли мы завтрашний день. Бенетнаш — страшнейший из Септентрионов, где гарантия, что мы сможем победить его? А вслед за ним ещё и Полярис... — Ты не веришь в JP’s? — Фуми криво усмехается, глядя ей в глаза, и Макото хочется отвернуться. — Или ты не веришь в шефа Хоцуина? Макото может рассказать ей. В первый момент он показался ей сущим мальчишкой. Да он и был мальчишкой, много младше неё, и странно было, что её почтительно представляют этому подростку, а не наоборот. — Это — Ямато Хоцуин, директор токийского отделения JP’s. Господин Хоцуин, это — Макото Сако, её резюме мы передали вам неделю назад. Он не удостоил её ни взглядом. Повернулся к своему секретарю: — Её ознакомили с условиями работы? — Да. — И со всеми необходимыми приказами о секретности? — Да. — Я готова приступать, когда вам будет угодно, — произнесла она. Теперь взгляд директора Хоцуина наконец обратился на неё, и Макото показалось, что её сковал лёд. В этих стальных серых глазах стояла холодная сила, напомнившая ей о языке ледника, неспешно ползущем по равнине, сравнивающем горы с землёй и не оставляющем на своём пути ничего живого. В этом юноше, мальчишке, чувствовалась та же самая неотступная, безжалостная мощь, и Макото бросило в дрожь. Но почти сразу же пришло понимание. «Разве нет места безопаснее, чем за ледником, в той стороне, куда он никогда не повернётся?» Он вдруг улыбнулся. Это вовсе не сделало его теплее, но, по крайней мере, могло значить, что за дерзость на Макото не падёт гнев, и она позволила себе улыбнуться в ответ. — Мне угодно сейчас. Идите в кладовую, пусть вам выдадут форму. А затем возвращайтесь, я введу вас в курс дела. Стараясь не выдать своего изумления, Макото изобразила поклон. Макото могла бы рассказать ей о том, что, глядя в глаза леднику, невозможно не верить в его мощь. Но она выбирает менее личную формулировку: — Я никогда не сомневалась в том, что если кто и может спасти нас — шеф Хоцуин. Кузе, то есть Хибики, конечно, молодец, может, он даже и есть тот самый Сияющий, о котором говорил Страдающий — но я всё равно не знаю, сможет ли он объединить всех. А вот шеф Хоцуин может. Но, тем не менее, если завтра мы все передерёмся между собой — кто будет убивать Бенетнаша? Разве не разумнее сначала уничтожить главную угрозу, а уже потом решать, какой мир мы выстроим? — И как ты предлагаешь шефу помириться с Рональдо Курики? — вкрадчиво спрашивает Фуми. По спине Макото проходит холодок. Одного имени — Рональдо — хватает, чтобы вспомнить собственное смертельное видео, свой труп на экране телефона в дрожащих пальцах Хибики. Чёртов Рональдо. Она-то думала, что почти понимает его... — Хоцуин преступник, — чёрные глаза Рональдо горели бешеным, фанатичным огнём. — Слепая, жестокая мразь. А ты, Сако, дура, если не понимаешь этого! — А ты-то чем лучше?! — рявкнула она, вклинившись наконец в его монолог. — Идеалист-фанатик, готовый по трупам идти ради своей утопической цели! Рональдо вдруг усмехнулся, посмотрел на неё, как показалось Макото, с большим пониманием. — Забавно, Сако, как ты говоришь эти слова — «идти по трупам ради цели» — и не понимаешь, что они в равной, а то и большей мере относятся к твоему обожаемому шефу. Скажи, тебе правда нравится идея мира заслуг? Ты уверена, что сама выживешь в нём, что он не сочтёт тебя слишком слабой или бесполезной? Макото молчала. Ей не хотелось ни в чём соглашаться с Рональдо, но всё-таки тут он попал в точку. Она так привыкла стоять за спиной по-настоящему сильного, что теперь не уверена была в себе самой. Сильна она — или всё, на что она способна, это всего лишь отблеск его мощи? Мир, где каждый получит столько, сколько заслуживает. Кажется, справедливо. Вот только сколько заслуживает она, Макото? — Вижу, ты начинаешь прозревать, — Рональдо смотрел на неё в упор. — Мой мир — мир, где слабых поддерживают, а не уничтожают. Где у каждого есть шанс. Разве это не лучше, чем его извращённая схема? — А ты? — вырвалось у неё, хотя говорить она не собиралась. — Не потому ли ты так боишься, что знаешь — в мире сильных места тебе нет? Лицо Рональдо потемнело от гнева, и он поднял телефон. — Янагия отправилась в Нагою, — Фуми фыркает. — Дурочка, она не видит сути Курики, не понимает, что для него пожертвовать жизнью — как выпить воды и даже проще. «Как и шефу Хоцуину», — думает Макото и гонит от себя эту мысль. — Кто ещё? — серьёзно спрашивает. Фуми поддёргивает сползший с плеча плащ, возвращает на место. — Акие и Бан, вроде бы. А Куджо, Нитта и Тории присоединились к Шиджиме, — Фуми вздыхает. — Жаль, что Джунго в Токио. Он был таким отличным экспериментальным объектом... Да и сражается хорошо, куда лучше этого Вакуи, если хочешь знать моё мнение. — А Вакуи? — Не знаю, — Фуми качает головой и задумчиво смотрит на Макото. Та избегает её взгляда. — Да и сам Кузе ещё не определился. Так или иначе, в Осаке у Рональдо и его идеи мира поддержки слабых три человека, и здесь, в Токио, у Шиджимы с его поисками срединного пути тоже три. Поскольку тринадцать нацело на три не делится, если ты присоединишься к кому-то из них, у них уже будет преимущество, независимо от того, что выберут Вакуи и Кузе. Поэтому, я, конечно, не пытаюсь на тебя давить... Макото пожимает плечами, стараясь, чтобы этот жест был как можно более неопределённым. Дайчи Шиджима сидел на чудом уцелевших ступеньках и уплетал бургер. Макото остановилась в двух шагах, глядя на растрёпанный затылок. На рукаве Дайчи появилась аккуратно пришитая заплата — Нитта, что ли, постаралась? — и джинсы снизу были подраны, но в остальном парень казался совсем таким же, каким был, когда впервые оказался в JP’s шесть дней назад. Неловкий, скромный, где-то даже трусливый паренёк, непонятно как оказавшийся прямо в гуще борьбы за будущее мира. «Трусливый? Брось, Макото. Трус никогда не решился бы протаранить Дубхе грузовиком. Да и сражался он всё это время наравне со всеми». Макото размышляла, как начать разговор, когда Дайчи доел свой бургер, облизнул пальцы и завертел головой. И сразу же заметил её: его лицо осветилось дружелюбной улыбкой. — Привет, Макото! Я бы предложил тебе бургер, — он залился краской, — но извини, я все съел. — Ничего, — она одёрнула юбку и присела на ступеньку рядом. — Всё равно это еда из запасов JP’s. Если я захочу много бургеров, я скажу охранникам, что их велел принести шеф Хоцуин. Дайчи засмеялся и тут же оборвал смех. Испуганно оглянулся, как будто ждал, что Ямато Хоцуин стоит за остатками стены в пяти метрах от них. — Как ты думаешь, это правильно? — спросил, убедившись, что рядом никого нет. — Я имею в виду, что мы ссоримся в момент, когда нам нужно объединиться против Септентрионов. Здесь тринадцать сильнейших призывателей, и такое впечатление, что каждый тянет повозку в свою сторону. Ямато хочет мир, где правили бы сильные, Рональдо — мир равенства. Фуми хочет экспериментировать, Джунго хочет мир с котиками и чтобы все дружили. Отоме хочет спокойствия, а Хинако — самовыражения. У нас всех разные стремления, но пока мы не начинали из-за них ругаться, всё ведь было неплохо! Макото подняла руку и взъерошила его волосы. Странно, в отличие от остальных призывателей, ей никак не удавалось увидеть в Дайчи парня. Скорее брат, младший братишка, милое, но совершенно бесполое создание. — Понимаешь, иногда противоречия становятся настолько непреодолимыми, что мириться с ними не удаётся никак. Шеф Хоцуин и Рональдо Курики скорее поубивают друг друга, чем объединят силы... хотя я всё-таки предпочла бы, чтобы они перенесли смертоубийство на время после уничтожения Бенетнаша. — Значит, ты со мной согласна, что сейчас не время, — буркнул Дайчи. — Я вообще думаю, что оба дураки, но передавать это Ямато не надо. Кроме двух крайностей — мира сильных, где слабых уничтожают, и мира равенства, где сильных ровняют по возможностям слабых, обязан быть третий путь! — Уж не ты ли нам его укажешь? — как ни пыталась Макото скрыть иронию, она всё-таки прорвалась. Слишком привыкли все воспринимать Дайчи как бесплатное приложение к Хибики, и вдруг — такое самостоятельное решение... Дайчи уловил это и угрюмо на неё покосился. — Ну, если вы, все такие сильные и крутые, этого не сделаете, что ж — придётся мне. — В общем, решать, конечно, тебе, — Фуми пожимает плечами и снова поправляет сползающий плащ. — Время ещё есть, хоть и немного. Я уезжаю в Осаку, а тебе советую ещё раз хорошенько подумать о том, чего на самом деле ты хочешь. Только это сейчас имеет значение. Она уходит, а Макото, взглянув на часы, с удивлением понимает, что уже без четверти одиннадцать. Отведённые ей ею же самой пятнадцать минут отдыха прошли, но Макото совсем не чувствует себя отдохнувшей. Ещё две минуты она тратит на то, чтобы бросить в сумку смену белья и блокнот с записями. Макото всё ещё не решила, куда отправится, но сражаться в этих дурацких войнах за идею всяко будет приятнее в чистом. Она тщательно запирает комнату, хотя брать там нечего, да и некому — и спускается вниз, к телепорту. Её пятнадцать минут прошли, а она так и не решила. Можно отправиться в Осаку, к шефу Хоцуину и Фуми. Сражаться на стороне сильных и однажды, после окончательной победы, проснуться в мире, где каждому воздаётся по его силе, в мире, где нет места слабости, сомнениям и страхам. Можно переместиться в Нагою, к Рональдо Курики и милой доктору Отоме. Сделать своей целью создание равного мира, где все имеют одинаковые возможности, где сильные тратят свою силу на защиту слабых, мира, где можно ничего не бояться, потому что всегда найдётся место и для тебя. Можно, наконец, вообще никуда не ездить. Войти в главный зал токийского отделения JP’s, подойти к Дайчи и сказать, что он был прав. Сказать, что мир шефа Хоцуина и мир Рональдо — две крайности, что мир сильных строится на крови, а мир слабых — на изнеженности и стагнации. Сказать, что она тоже хочет нормального будущего, где сильные могли бы проявить себя, а слабым не было бы нужды доказывать свою нужность... Макото приходит к телепорту, всё ещё не зная, что ей делать. На секунду хочется не выбирать вовсе, сражаться с Бенетнашем от своего имени... «Но это страусиная тактика, — слышит она голос Фуми в голове. — Переждать, а потом присоединиться к тем, кто победит. Я была лучшего мнения о тебе, Мако». Макото всхлипывает. Она не может решиться. Шеф Хоцуин всегда входил в её комнату после символического стука и совершенно не смущался, застав её переодевающейся. Глядя в глаза, ледяным тоном отдавал очередное распоряжение, а потом поворачивался и выходил, и Макото каждый раз готова была клясться, что в его взгляде не было и капли вожделения. — Да если бы ты пришла голышом на работу, он бы просто влепил тебе выговор за несоответствие внешнего вида, — хихикнула однажды Отоме. Макото махнула рукой, не желая поддерживать обсуждение непосредственного начальства, но болтливую подругу было не унять: — Совершенно бесполое существо, — Отоме облепляла её датчиками кардиографа, энцефалографа и чёрт знает чего ещё. — Я же провожу медосмотр всех сотрудников JP’s и уверяю — в физическом смысле он совершенно нормальный мужчина. Но впечатление такое, что его никто не волнует. У него, небось, и порноканала на телевизоре нет, в его-то возрасте! — Это называется «трудоголик», Отоме, — не выдержала Макото. — Но тебе не понять. Отоме совершенно не обиделась, хихикнула, уставившись на экран. — У тебя сердечный ритм ускорен, — сообщила спустя минуту. — Что тебя волнует? — Ничего, — буркнула Макото, отворачиваясь. Отоме хмыкнула. — Или... Хм. Стоит проверить. Ну-ка, Макото, представь, что шеф Хоцуин приглашает тебя на свидание. — Иди к чёрту! Она одним движением оборвала датчики, и они повисли в её кулаке спутанным клубком проводов. — Ты запорола мне медосмотр, — расстроенной, впрочем, Отоме не выглядела. — Зайду в другой раз, — Макото поспешно натянула рубашку и выскочила из медицинского кабинета. В коридоре остановилась, прижимаясь лбом к холодной стене. Это было глупо и странно. Он был намного младше неё, но разве кого-то когда-то волновал возраст наползающего ледника? От ледника бегут. Его боятся. Его ненавидят и иногда проклинают. Наверное, она была из тех немногих сумасшедших, кто остаётся на землях, покрытых льдом, пьёт растопленную из него воду, строит дом из принесённого им камня, устраивает дороги в прорытых им рвах. Макото давно уже не задумывалась над этим. В одном она была уверена — пока она рядом с ним, она на своём месте. Пока она за его спиной — она в безопасности. Макото всхлипывает. Раскрывает интерфейс телепорта. «Введите место назначения». Призывно моргает курсор. «Ты неправа, Фуми. Совершенно не имеет значения, чего я на самом деле хочу. Важно лишь то, от чего я не могу отказаться». Она ещё раз вздыхает и заносит пальцы над клавиатурой. «ОСАКА».