Из уст подвыпившего слуги: история графа, двух баронов и девицы Женевьев

У Жака де Леви ровно двадцать ран на теле обнаружилось. Кинжала-то, как мы помним, не было у графа. Во время боя, приходилось уворачиваться да рукой выпады противника отбивать. Девятнадцать порезов глубоких и не очень, и двадцатая — та самая сквозная рана, нанесенная в грудь. Лучшего она оставлять желала. Антрагэ не просто графа проткнул, да ещё и шпагу свою в ране у него повернул. Лёгкое повредил и рёбра графу сломал. Так что можно себе представить, что это за ранение такое там было. Ужас просто. Кошмар один. Пятнадцать дней граф на ладан дышал. Потом ничего, промигался немного. Женевьев лекаря наняла, лучшего в городе. Король Генрих щедро оплатил лечение фаворита звонкими золотыми. И наша девица подле раненого сложа руки отнюдь не сидела, а засучила рукава и все бинты для перевязок сама ему резала, да ещё и корпию щипала, и снадобья готовила, холодные примочки на лоб несчастному страдальцу при лихорадке ставила, питьё ему подавала. И оклемался граф де Келюс, просто чудом, уж до того уход хорошим был. — Тебе бы в воинском лазарете служить, раненых выхаживать. — замечал Шико, а Женевьев отзывалась на это: — Ну уж нет! Ни за какие медовые коврижки! Довольно с меня крови, стонов и страданий! Довольно! А уж как Женевьев барона Антрагэ ругала… Уй! Вспомнить страшно! Женевьев поклялась, что если барон Антрагэ в пределах досягаемости объявится, то ещё и кинжал Ливаро ему непременно вернуть, который Женевьев из раны Шомберга вынула. На этот раз в спину, как у доблестных благородных анжуйцев это принято. А слово своё она держит. Мужественно держала себя госпожа наша, ну очень, а вот по слухам, не знаю, верным ли, про Рибейрака, виконта этого, ну, которого Женевьев заприметила, что жив он ещё… Слуги его во дворец там, где жил он, доставили, всё по распоряжению госпожи. У него, виконта, тоже невеста была. Вот уж кто рыдал, так рыдал. Да понять-то можно… Только вот лекари, во время её припадков, вокруг неё больше суетились, чем раненым занимались (а маркиз Можирон его хорошо отделал). Неудачливый дуэлянт и испустил дух на второй день. Говоря по чести, приятного мало вышло из этой дуэли. Из миньонов и анжуйцев одни непримиримые противники Келюс с Антрагэ и выжили, да ещё находчивый д’Эпернон. Но он, можно сказать, и не дрался вовсе.