По-магловски

Когда идешь с Фредом Уизли в супермаркет, а потом готовишь – привычные действия превращаются в цирк. И поддаваться этому хаосу было неожиданно приятно. Так, словно она снова оказалась в школе, окруженная веселыми балбесами. Они проснулись в сумерках и долго молча валялись в кровати, оба пытаясь уложить прошедшие вечер и утро у себя в голове. По стене ползло красное марево заходящего солнца. В углу на кресле вылизывался Живоглот, которому не мешало бы подсыпать корма. Картина была настолько умиротворенной, что никто не хотел рушить её словами. Гермиона была готова к тому, что он уйдет, и ждала этого, как неопытный пловец ждет удара от нырка под воду. Сложно было сказать, связано ли это с тем, что Рон уходил или… с тем, что она хотела бы привыкнуть к Фреду хоть немного, ведь несмотря на все знаки внимания, они довольно мало времени проводили вместе. Вот он внимательно посмотрел на неё, нахмурился. Ласково коснулся щеки. И она зажмурилась, ожидая слов прощания. Но Фред с видимым неудовольствием сообщил: – Сегодня никуда не пойдем. Проспали, – и тут же, хитро зажмурившись, пробормотал. – И есть охота. Гермиона почувствовала, что напряжение, сковавшее все её тело, рассыпалось как по щелчку пальцев: – Хочешь, я что-нибудь приготовлю? – Хочу, – кивнул он, щелкнув её по носу. – Или можем вместе. – Ты умеешь готовить? – А как ты думаешь? – он притворно оскорбился. – Я уехал из родительского дома почти шесть лет назад. – Я думаю, что ты завел эльфа. Фред хмыкнул: – Подкол засчитан. Но у тебя всё равно пустой холодильник, так что поднимайся. И он первый соскочил с кровати, вовсе не смущаясь своей наготы и естественных реакций организма. Гермиона чувствовала, как заливается краской, смущенно поправила простыню на груди, но взгляд не отвела. – Грейнджер, ты что, стесняешься? – поддел её Фред, натягивая штаны. Гермиона буркнула в ответ что-то неразборчивое, но в пику ему отбросила ткань и, не пытаясь прикрыться (знал бы он, чего ей это стоило), тоже начала очень медленно собираться. Бюстгальтер нашелся быстро, а вот трусики исчезли где-то в глубине комода, так что Гермиона, раззадоренная его словами, прогнулась как можно более изящно, стараясь найти пару в тон. И она своего добилась. Краем глаза девушка наблюдала за Фредом, у которого взгляд был такой, будто есть ему уже расхотелось. – Беру свои слова назад, Гермиона, – с хрипотцой объявил парень. – Стесняйся. Иначе мы отсюда сегодня не выйдем. Гермиона фыркнула и как раз нащупала в комоде трусики. Есть действительно хотелось. Когда они вышли из квартиры, на лестнице этажом выше явственно послышались шаркающие шаги, и девушка скривилась. Вот только миссис Корстон не хватало! Фред, как всегда наблюдательный не к месту, дождался, пока она закроет замок, незаметно восстановит магическую защиту на двери, и тут же бегом потянул её за руку вниз по лестнице, словно они нашкодившая детвора. Ещё бы заулюлюкал… Супермаркет был в двух кварталах от её квартиры. Солнце окончательно село, и они шли уже в сумерках. Она вроде и вела их, но на деле казалось, будто это Фред снова её куда-то тащит. Когда они зашли, парень хитро блеснул глазами и спросил: – Ты когда-нибудь каталась в продуктовой тележке? – Э… нет, – на самом деле Гермиона думала, что это негигиенично и неудобно, не говоря уже о том, что охрана подобное поведение определенно не одобрит. Но у Фреда как всегда было своё мнение. Он склонился над одной из тележек, что стояли возле входа в торговый зал, и что-то прошептал, а в рукаве куртки внезапно несколько раз неярко мигнула палочка. – Теперь не развалится, и устроиться можно удобно, – похлопал он по пластиковой ручке. – Садись на своего коня. – Что? Тележка была грузовой: явно одна из тех, что по ошибке притащили из строительного отдела. – Садись, говорю. – Фред, я не думаю, что это… Он скривился, и под слова «типичная Грейнджер» просто подхватил её на руки и, не сильно напрягаясь, сгрузил на железо. Хотя ноги задрались, хорошо она была в джинсах, а не в юбке. – Что ты творишь? – зашипела она рассерженной кошкой. – Мы развлекаемся, Гермиона. Сегодня суббота, и у всех нормальных людей выходной. Даже у тебя. Гермиона нахмурилась, повертелась немного, вынужденная признаться самой себе, что не так уж ей и неудобно. Фред явно что-то наколдовал, чтобы стальные прутки не чувствовались пятой точкой. – Так что мы собираемся готовить? – Без понятия, – пробурчала всё ещё недовольная девушка. – Ну, так не пойдет. Равиоли? Йоркширский пудинг? Десятикилограммовый трайфл? Охранник не косился на них и не сказал ни слова. Кажется, Фред пошаманил не только с тележкой. – От трайфла я толстею. А пудинг мы у меня дома не приготовим даже с помощью магии – духовки нет, и просто негде его там готовить. Её ворчания надолго не хватило. Как только они отошли от входа и оказались в достаточно широком проходе Гермиона мстительно заявила: – Катай меня. – Что? – Фред выглядел удивленным. – Раз уж ты заколдовал тележку и охранника, катай меня, – как маленькому повторила девушка. – Поправка. Я заколдовал только тележку, – если бы у Фреда были очки как у Перси, он бы ими блеснул. – Напомни, в отделе твоего отца выписывают штрафы? – глубокомысленно проговорила Гермиона, накручивая на палец кудрявую прядь. – Язва, – буркнул Фред. – Кстати, чем ты её заколдовал? – Помимо смягчающего немного подкорректированное маглооталкивающее. Я потом тебе выкладки пришлю, если хочешь, – небрежно бросил парень, но ему явно льстило, что она не опознала заклинание. – Хочу, – кивнула Гермиона, но тут же вскрикнула, потому что он резким рывком дернул тележку вперед, разогнался за несколько шагов и скакнул на подножку, словно катаясь на самокате. Она никогда не любила скорость, высоту, а ещё отсутствие контроля над ситуацией. Ветер свистел в ушах, скользкий пол пробегал под колесиками, и каждый раз, наезжая на швы между плитками, тележка подскакивала. Да и стена приближалась с довольно пугающей скоростью. Но сегодня был какой-то удивительный день, и Гермиона зажмурилась и чуть было не завизжала, пытаясь удержаться. Не страшно. Весело. В итоге они остановились на пасте болоньезе. По крайней мере, этот рецепт Гермиона могла вспомнить сходу – пасту великолепно готовила её мать. Несколько раз чуть не переругавшись, они подобрали спагетти и фарш, томатную пасту и помидоры в собственном соку. Прихватили бутылку красного сухого. Гермиона слабо разбиралась в спиртном, но Фред утверждал, что оно неплохое как для супермаркета. – Ну все, слезай, – сказал парень, правя к кассам. – Иначе тебя пробьют с остальными покупками. – На мне нет штрих-кода. И расколдуй тележку. – А, да. Секундочку, – он снова махнул рукой, как только она слезла. Домой они шли ещё медленней. Лондон наконец-то накрыла ночь, зажглись вечерние городские огни. Фред обнял её одной рукой, прижался холодным носом к виску и шептал глупости в самое ухо, от чего будто удары тока проходили по её телу. Его рыжие волосы блестели в искусственном свете, а дышалось так легко, словно кто налил терпкого алкоголя в воздух. Пасту готовить было не так уж и сложно. Фред сидел в углу и без возражений резал вручную лук (сначала он пытался им жонглировать), зелень и тёр сыр, таская неперетёртые кусочки в рот, причем кусочков было больше, чем потертого сыра. Живоглот мяукал с другого стула, намекая, что он требует свои процентов двадцать налога с фарша. Гермиона порхала вокруг плиты. Она не слишком-то это любила, да, но умела, потому что не уметь что-то делать она не любила ещё больше. – Давай я открою вино? – предложил он. – А как же паста? – Не откладывай на завтра то, от чего можешь получить удовольствие сегодня, – хитро улыбнулся Фред. Ложка стукнулась об стол, разбрызгивая вокруг томатную пасту. Гермиона поморщилась, наблюдая то ли за беспорядком, который развела, то ли за тем, как Фред ищет в шкафчике кухонного стола штопор. – Иногда… иногда ожидание - это лучшее. – Не тогда, когда за ним пустота, – ей показалось, что он вкладывает в свои слова какой-то совершенно непонятный ей смысл, но уточнять не стала. Захочет – расскажет. Она достала два бокала и повернулась к нему, подавая. Фред подхватил посуду, мягко пробежав кончиками пальцев по её костяшкам. Свет на кухне был приглушенным, горели только лампы над варочной поверхностью, Гермиона так привыкла, и оказалось что это очень даже романтично. – Что ты собираешься дарить на свадьбу Гарри и Джинни? Она сделала глоток, и вино действительно оказалось неплохим. – Мм… ещё не думал. Надо изобразить что-то особенное, а времени нету. Скоро ведь наш день рождения. Сама понимаешь, день смеха, в магазине будут толпы народу, мы даже вряд ли вечеринку сможем устроить, потому что ожидается тройной спрос. А ты? – Тоже не думала. Не до того было, – думать о работе не хотелось. – Слушай, ну давай сделаем твоему начальнику какую-нибудь гадость, – в его глазах загорелся огонек азарта. – Это мелко. – Сделай немелкую гадость. Ты ведь по части крупных каверз, если подумать, сделала нас с Форджем и Ли как стоячих. Это мы вечно с забастовочными завтраками, а ты - то на василиска нарвешься, то тайные сообщества организуешь, то министерство штурмуешь… Перемешивая помидоры и поджаренный фарш, она мельком заметила, как Фред поднялся, и очнулась, когда он обнял её сзади. Гермиона сначала дернулась, но потом подумала, что соус болоньезе не был зельем, тут можно было и не считать помешивания. – Скажешь тоже. Как будто я хотела. Теплые губы опалили плечо и поползли выше к шее, вороша мягкие волосы. Его руки оказались на груди, тактично ещё не касаясь сосков. Она обернулась и встретилась с его горящим взглядом. Этого хватило, чтобы утонуть. – Ты хотела, Гермиона. На самом деле в тебе живет мятежная душа. Просто ты не признаешь это. Слышать это от него было, пожалуй, самой странной шуткой на свете. Она обернулась и оказалась у него в объятиях. Секунда - и торопливые пальцы расстегивают пуговицы и пытаются избавиться от ткани. – Погоди, – выдохнула она и попыталась сосредоточиться: трех движений показалось достаточно, чтобы закрыть газ и набросить на соус стазис. Свет мигнул, но снова включился, как всегда, когда она использовала магию на кухне (щиток был за стенкой). От следующего заклинания его и вовсе вырубило, значит, выбило пробки. Он стянул с нее джинсы на пол, посадил на стол и резко одним движением вошёл, но она и вовсе не почувствовала боли – она была готова к нему. Они целовались как сумасшедшие. Кусались, стягивали друг с друга одежду. В их близости не было ничего нежного. Но это было великолепно. Его мышцы перекатывались под его рубашкой. Ладони сжимали её грудь, в то время как она сама обнимала его ногами, стараясь вцепиться покрепче, поддаться сильнее. Это было так фантастично – поддаваться. Не быть сильной, когда не хочется. Иметь возможность съёжиться под его весом, уцепиться, быть ведомой, невесомой и нежной женщиной в тандеме с яростным и сильным мужчиной. Через полчаса в свете люмоса Гермиона, кое-как натянув штаны на ватные ноги, выкидывала остатки сгоревших спагетти в мусор: прицелилась она всё же не точно. Фред (есть ли конец его талантам?) полез ковыряться в щиток. Сначала Гермиона волновалась, что его там убьет, но, по его же словам, хобби Артура дало странные плоды, и в электрике он кое-что понимал. Вечер был великолепен.