Хозяин

Она бежала через лес, стараясь не спотыкаться о ветки колючей ежевики. Растение было отравлено. Точно так же, как и все здесь. Она глубоко дышала, словно спортсмен на соревнованиях. Деревья заслоняли ей дорогу своими лысыми кронами, туман заставлял глаза слезиться… туман ли был это? Сквозь хруст мертвых листьев, опавших тысячелетия назад, слышен был вой собак. Не видно ничего. Совершенно. Куда бежать? Зачем бежать? Можно ведь остановиться и дождаться преследователей, но эти мысли заглушались стуком собственного сердца. Тук-тук, тук-тук. В ее ушах звенела кровь, она не понимала ничего, будто бы она сама была одной из этих собак. Глаза заслезились от капли соленого пота, сбежавшей с ее лба. Раны заживали быстрее, чем можно было бы представить, оставляя глубокие шрамы. Время ускорялось. С каждой секундой часы в ее кармане начинали тикать все быстрее и быстрее. Иллюзия ли это, обман ее воображения — она не знала. Единственной задачей для нее сейчас было найти себе укромное место, где бы он ее никогда не увидел. Ей было больно не от ударов колючих ветвей о лицо, ее не мучила ноющая боль в ногах, ее сердце кровоточило от осознания того, что он ее не отпустил. Он не сдержал обещания. Он ей снова соврал. Камни. Снова этот неразорванный круг. Она видела сквозь пелену тумана голубоватый прозрачный купол, но это ее не останавливало. Словно глупая птица, она врезалась в барьер и отлетела на несколько метров, оглушенная. Топот, хруст, лай, все перемешалось в голове. Она никогда не любила собак. Мокрый нос уперся ей в щеку, громкое «тяв» над ухом оповестило хозяина, что беглянка нашлась. Тело прекратило слушаться, оно сдалось. Или это хозяин так действовал на нее. Руки и ноги не подчинялись, ядовитая ежевика впивалась в кожу маленькими иголочками. Только теперь она почувствовала этот острый ягодный запах, стоящий по всему лесу. Как она могла забыть, что это был не туман, а пелена на глазах. — Они тебя нашли. Ты так и не смогла убежать, — глубокий голос раздался где-то очень близко. Он появился будто из ни откуда. — Моя охотничья свора, — он погладил одну из собак по голове, — они никогда меня не подводили. Лес замер. Деревья перестали трещать от осеннего ветра, туман превратился в едва ощутимую дымку. По коже побежали мурашки, то ли от страха, то ли от холода голой земли. — Ты молчишь. Думаешь, что я тебя предал? — собака нервно заскулила и отбежала в сторону. Она чувствовала, что хозяин вот-вот сорвется либо на девушке, либо на ней. — Так вот, моя дорогая, тебя никто никогда не предавал. Сколько бы жизней ты у меня не пробыла, ты всегда пытаешься убежать. Но всегда все заканчивается здесь, на краю леса. Ты так и не выучила урок, что с защитной магией дела плохи. Она тебя парализует, делает бессильной. А те растения, на которых ты сейчас лежишь, заставляют тебя умирать быстрее, чем ты думаешь. Но не волнуйся, ты всегда сможешь выжить. Если сама захочешь. Девушка дернулась, но в голову ударила кровь. В глазах потемнело, но ярость придавала больше сил, чем он ожидал: — Ты знаешь, что я не вернусь к тебе. Я люблю тебя, но пойми, наши чувства отравлены, как и все здесь вокруг. Они не принесут нам счастья. Я появляюсь восьмой раз в твоей жизни, но ты все равно не понимаешь, почему я хочу сбежать. — ее голос сорвался, но она удержалась и сглотнула слезы. — Ты не человек, ты чудовище. Даже твои собаки тебя не любят, они тебя боятся. Они не могут убежать. Но, увы, тебя я не боюсь. И у меня больше шансов выжить в этом чертовом мире, полном ядовитой ежевики и папоротника, — она почувствовала соленую каплю на своей губе, — Потому что я жила здесь. Восемь раз. Жила. А ты запирался у себя и мечтал о том, как я тебя полюблю. И каждый раз, когда я вновь влюблялась в тебя, ты вновь все портил. Что бы ты не говорил, это не я совершаю ошибку, а ты. Шум ветра заглушил последний стон девушки. Ее смерть пришла быстрее обычного. Колючки под ее телом отступили, и оно исчезло, будто его и не было вовсе. Но что-то изменилось, он чувствовал. На голой поляне медленно начали появляться травинки. Одна за другой, они выбирались из плена голодной, сухой земли. Сочно-зеленые, без единого желтого пятнышка, они были не из этого мира. Он отвернулся, не хотел смотреть на новую жизнь в его царстве. Ему хватало их двоих. Он вышел к своему поместью: такое же богатое, но умершее, как и лес. Свора уже давно обогнала его и ждала около входа, мирно виляя хвостами. Издалека послышался лай и громкий, пронзительный вой. В эту же секунду, следом за хозяином, вышла восьмая черная собака с белым пятном на ухе. Радостный визг, топот ног и вот, вся свора в сборе. — Надеюсь, девятый раз будет лучше, — пробубнил себе в нос хозяин и удалился в свои покои; а свора, медленно, но верно, проследовала за ним. Он ведь их хозяин.