Венозный океан

Изувеченный дракон камнем падает вниз, замедляется у самой земли и снова взлетает в небо, выдыхая вместе с огнем смрад и клубы черного дыма. Логэйн чувствует, как задыхается от вони и яда, пальцы, сжимающие рукоять меча немеют, а порождения тьмы – влажные и вопящие – несутся на него, подгоняемые драконьим скрежетом. Смерть, скверна, перерождение. Вспаханная сапогами земля напоена кровью и слизью. Смерть узурпатору! Смерть всему живому! Надо стоять до конца, но где же щит? Где меч, где дейнийский доспех? Почему он… Чудовище в небе беснуется, извивается змеей. Хлоп-хлоп-хлоп – кожистые крылья с шипами, на каждом – изорванная человеческая плоть, безногие солдаты, безголовые женщины, размолотые в кашу дети. Ты защитник Ферелдена, Мак-Тир, так защищай его! Но сухие и холодные пальцы уже сомкнулись на его конечностях, гнилые зубы впиваются в лицо, по щекам течет что-то теплое, но он никак не может… Проклятье, что с этим телом! Тейрн… тейрн Мак-Тир… вы слышите меня? Этот голос, пробивающийся через оглушающее урчание. Он принадлежит кому-то… нет, ничего. Уцелевшее ухо щекочет сдавленное дыхание, склизкий язык пробует на вкус шею, подбираясь к выступающим от напряжения венам. Логэйн чувствует, как падает, но не земля встречает его, а сваленные в кучу трупы ферелденцев. Мягкие, податливые. Логэйн! Какой-то разбухший мертвец лопается, вонючая жижа вытекает, нос чем-то забит, но он не может сдаться, он не может, он не… ЛОГЭЙН! Да что же это? Такой чистый звук, такой пронзительный, будто горстью снега по лицу. Кричит женщина. Это она зовет его, но он не видит ничего, кроме раззявленной пасти гарлока. Внезапно его плеча кто-то касается. Не с желанием вырвать кусок плоти, а легкое, едва различимое прикосновение, согревающее и укрепляющее дух. Логэйн… тейрн Мак-Тир. Он с криком бросается вперед, и лапы, цепляющиеся за него, исчезают. Логэйн Мак-Тир приходит в себя на полу спальни в замке Рэдклиф. Рядом с ним на коленях стоит Страж: широко распахнутые глаза, тяжелое и неровное дыхание. Рубашка плохо зашнурована, Логэйн замечает белеющие в свете луны ключицы, переводит взгляд ниже и отворачивается, проводя ладонями по лицу. Страж ничего не говорит, встает с колен и отходит к столу. Через минуту она вновь опускается рядом и протягивает кувшин с водой. Кошмар все еще давит – Логэйну кажется, что ничего не закончилось, лишь секундная передышка, прежде чем вновь ринуться в пучину. А может, это и есть сон – комната, лунный свет и девчонка, победившая на Собрании Земель. А может, это и есть смерть. — К этому никогда не будешь готовым, — наконец негромко произносит Страж, принимая кувшин обратно. — У вас кровь. С этими словами она осторожно касается его виска. Пальцы у неё прохладные, но это не кожа мертвеца из кошмара, это легкое дуновение, забирающее боль. Она отрывает кусок простыни и смачивает в воде. Проводит по его лицу, стирая дурной сон, кровь и испарину. Этой девочки не должно быть здесь – не посреди ночи, не в покоях врага, уж точно не в плохо зашнурованной рубашке с пальцами, окропленными его кровью. Логэйн смотрит на её обманчиво хрупкие руки, думая, что она действительно могла бы убить Архидемона. Но не убьет. Главное, чтобы сон был не вещим. Главное, чтобы у него все получилось. — Я до этого вечера и не знала, что значит быть Серым Стражем, — вновь заговорила девчонка. — Я ведь не получила с кровью порождений тьмы могущества, бессмертия или еще чего. Скорее наоборот. А теперь знаю. В этом есть смысл. Да уж. С рассветом они все начнут искупать свои грехи почем зря. У Логэйна их достаточно, как и неотплаченных долгов. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает он и не удивляется тому, насколько хриплый его голос – почти карканье. Она пожимает плечами: — Не спалось. Шла мимо. А тут он – на полу, в бреду, все чин по чину. — Я в порядке. Можешь идти куда шла. Кивает. — Ага. Ладненько. И не встает. Логэйн хмыкает. — Я вообще спасибо сказать хотела. Ну, за Зеврана. — Кто это? — Эльф из Антиванских Воронов, которого вы наняли, чтобы убить нас с Алистером. Он отличный парень. Знает кучу скабрезных историй, метко стреляет, хороший собутыльник и действительно надежный друг. Стихи, правда, читает паршивые, но кто без недостатков, а? Антиванские Вороны? Это еще… ну конечно! Вертлявый эльф, слишком нахальный и явно напрашивающийся на качественный тычок мечом, но с репутацией умелого головореза. Очередная гениальная идея Хоу, как же. — Что ж, всегда пожалуйста, — бросает Логэйн и подается вперед, пытаясь встать на ноги. Комната еще немного плывет перед глазами, будто он в своей каюте в сильный шторм. Хватается за стул, качка прекращается. Хорошо. — Тебе действительно незачем здесь оставаться, — еще раз сообщает он. Не то что бы ему не нравится общество Стража, просто он… на самом деле, он сам не знает. Зачем ей оставаться? Кто он ей? Она поднимается и подходит к столу, забирается на него и закидывает ногу на ногу. То еще зрелище: девчонка, скорее всего, даже младше Аноры, в расхристанной рубашке, на столе, ловит светлыми волосами лунный свет. — Прогоняете? Ему чудятся игривые нотки в её голосе, но их не может быть – не в этой реальности уж точно. — Нет, — все равно этой ночью ему не уснуть, пусть остается, если так хочет. — Заходят как-то в таверну гном, храмовник и одержимый… — начинает она, но замолкает под его говорящим взглядом, а затем хохочет, запрокинув голову. Какие у неё все-таки тонкие ключицы. Какая она хрупкая – как ей вообще удалось выжить? — купились! Шучу! Она распахивает окно, чтобы пустить ночного холода. Только сейчас Логэйн понимает, до чего душно было в спальне. — Хотя знаете, — опять смеется она, — все действительно было так! Только это уже не анекдот. Анекдотов я вообще не знаю. Она улыбается, и улыбка у неё широкая – белозубая, радостная, а глаза сияют, будто и не были отравлены на ближайшие тридцать лет долгоиграющим ядом. Будто не сломал её Остагар и год, последовавший за ним. — Вы ведь в курсе, что гномы не могут быть магами, верно? Логэйн кивает, не понимая, к чему она спросила. — Тогда садитесь, тейрн Мак-Тир, сказочка уже подоспела, — она указывает ему на кровать, а сама поудобнее устраивается на столе. Я не тейрн, хочет сказать он, но не говорит. Глупые препирательства. Девчонка начинает говорить, и голос её невидимым пологом отгораживает Логэйна от извращенных кошмаров, порождаемых скверной в его крови. Ведьма.