Оборотень.

Страх сковал всех, кроме Саши. Какой страх у того, чью любимую могут убить? Вместо страха появляется бесстрашие. Ни один волк не боится за свою жизнь, если на кону жизнь любимого человека. Ни один оборотень не будет убегать в такой ситуации – только шакал, а такие, как известно, долго не живут. Гордеев оскалился, немного зарычав, а затем начал обдумывать, как начинать Иркино спасение. Сначала нужно грохнуть тех, кто с оружием. Они создают больше всего проблем и могут ранить. Не важно, что его – Иру могут ранить. Прошла секунда, как он бросился на первого, просто на просто пробивая череп об асфальт, когда своей тушей ронял его на землю. Некоторые погибли более мучительной смертью – он вспаривал им брюхо или же шею острыми когтями. Пули летели без остановки и после четвертого отморозка они начали задевать волка. На белой шкуре начали показываться первые кровавые пятна, но Гордеев не отступал, перегрызая всех на своем пути. Становилось все страшнее и страшнее. Запах и вкус крови, не только чужой, но и своей заставлял становиться еще более злобным, убивать, убивать и еще раз убивать. Это было ненормально для полицейского, но так сделал бы каждый, кто по-настоящему любит. Уже на последнем человеке он начинал скулить от невыносимой боли. И как он еще держится при таком количестве пуль? Как он еще жив? Остался лишь один. Он не был с оружием, но тоже был очень опасен и заслуживал смерти. Заслуживал ужасной смерти, как и все остальные его дружки. Собрав все силы в кулак, а в его случае в лапу, Гордеев оттолкнулся от земли, полетев прямо на своего врага, почти убившего его. Ну, уж нет. Сначала сдохнет тот, а уж потом можно заикнуться о смерти подполковника. Волк снова заскулил. Из его живота торчал нож, который был едва заметен на окровавленной шкуре. Боль снова пронзила его тело, но миссия еще не закончена. Он еще мог собрать силы на то, чтобы развязать Иру и сделал это. Подцепив когтем веревку, сковывающую ее руки за спиной, Саша порвал ее, а затем без сил упал на землю. За считанные секунды белый окровавленный волк стал обычным человеком – Гордеевым Александром Сергеевичем, истекаемым кровью и валяющимся около своей начальницы. –Саша! – испуганно крикнула, содрав со своего лица скотч и, кажется, даже не заметила этого, хотя приклеен он был довольно-таки крепко. –Ир, – начал он, хотя говорить было очень трудно, – Я знал, что сдохну… Я спрашивал тебя об этом… В моей квартире будут проводить обыск и найдут завещание… Все, что есть у меня – квартира, деньги, машина… Все будет твоим. Голос все слабел и слабел, а глаза уже начинали закрываться, но Зимина не позволила им это сделать. Приподняв его голову, и положив ее себе на колени, женщина начала постукивать его по щекам, приводя в сознание, чтобы как-то отложить его смерть… хотя бы на пару минут. –Я беременна, – призналась та, прекрасно зная, что это уже ничего не изменит. Он все равно умрет и надежды на счастливую семью рухнули, – Я узнала об этом позавчера… Рыжеволосая протерла чистой тыльной стороной кисти глаза, убирая катившиеся градом слезы, снова опустив взгляд на умирающего любимого. Она не хотела, чтобы так все было. Она не хотела, чтобы он умирал. Она ничего не могла изменить. –Ир, – снова попытался говорить тот, – Я люблю тебя. Именно этих слов она ждала давно, именно эти слова она хотела услышать, когда впервые проснулась с ним в одной кровати, но сейчас они звучали искренне, ведь смысла врать, а так же рисковать жизнью не было. –Я люблю… – Саша не успел закончить. Ран было слишком много и кровопотеря была очень большой. Он умер.