Случай у моста

Вид у Фриск был, прямо скажем, не очень: спутанные каштановые волосы, порванная и окровавленная одежда, лихорадочный взгляд золотых глаз метался из стороны в сторону, иногда останавливаясь на виновниках такого состояния. В десяти метрах от нее стояли братья-скелеты: один - с виноватой улыбкой и немым обещанием все обсудить потом в баре Гриллби, второй - с грозным и презрительным взглядом, созерцающим страдания человека. Папирусу совсем не прельщал тот факт, что девушка с такой легкостью проходила все его смертельно опасные ловушки и головоломки (он ведь не знал об огромном количестве смертей, которые сопровождали все прохождение Фриск). По началу, это даже вызывало еще больший интерес, но сейчас, когда уже подошла очередь самых опасных, заключительных ловушек, скелет уже не испытывал его. Место заинтересованности заняло давно забытое главой королевской гвардии чувству. Чувство, которой Папирус испытывал, когда был еще добрым и наивным ребенком. Жалость... Смотря, на обессиленную девушку, всеми силами пытающуюся сдержать равновесие на шатающемся подвесном мосту и одновременно уклоняющуюся от лезвий, огня и других орудий убийства, скелет испытывал некое подобие жалости. "Жалкие люди заслужили все это. Их черед страдать!" - твердил внутренний голос, но его тут же перебивал другой: "Эта девушка не опасна, разве не видно? За все время в Сноудине она никого не убила и, судя по настрою, не собирается. Так за что мучить бедного человека?". Папирус старался не показывать сомнения в своих действиях, но тут он увидел как прямо по голове Фриск бьет массивный деревянный брус, также подвешенный над мостом. Златоглазая тихо вскрикивает и хватается за висок, с которого уже стекают струи крови. От болевого шока девушка не замечает, как огонь на ее пути поджигает деревянные доски, подбираясь к обладательнице решительной души. Единственное, что пацифистка успевает почувствовать перед тем, как отключиться, это костлявые руки, подхватившие ее ослабшее тело и унесшие его в сторону города.

***

Фриск очнулась и ознаменовала пробуждение болезненным стоном. Первое время девушка не двигалась, чтобы не причинить себе еще больше боли, поэтому было принято решение рассуждать и притворяться спящей. Она пыталась вспомнить хоть что-то из случившегося несколько часов назад, но все было тщетно. Единственное, что златоглазая помнила, это то, что проходила очередную головоломку и что-то пошло не так. Она оказалась жива! С осознанием этого простого факта пришли и некоторые воспоминания, хоть как-то проясняющие общую картину. Ее спас один из братьев-скелетов? Очевидно, что да. Кто бы еще принес ее в их дом. "Может, это Санс? Нет... Он не пойдет против своего брата. Но зачем это Папирусу?" - рассуждала про себя шатенка.

***

Братья видели, как жертва их головоломок находилась на грани между жизнью и смертью, цепляясь за последние остатки сознания. Санс лишь опечаленно покачал головой, мысленно извиняясь перед девушкой и ругая себя за бесхребетность. В это время в голове Папируса роились противоречивые мысли: он впервые не хотел смерти этого человека, но колебался из-за своих принципов. Внутренняя борьба отошла на второй план при виде приближающегося к Фриск огня. Не думая, королевский стражник помчался в сторону злосчастного моста и ловким движением поймал падающую шатенку. Легко ускользнув от огня и остановившись рядом с братом, долговязый наконец-то заметил недоуменный и, по непонятным ему причинам, немного радостный взгляд Санса. - Не смотри на меня так, брат! Это первый и последний раз! - громче обычного произнес Папирус и пошел в сторону дома. Походка младшего скелета была несколько скованной, а всегда хорошая осанка - сгорбленной. Весь его вид показывал глубочайшую растерянность и недоумение от собственного поступка. Из-за спины послышалось удивленное хмыканье и тихие шаги. Видимо, Санс также обескуражен резкими изменениями в поведении брата: даже не сказал ни одной из своих шуток про кости, которые вечно раздражали младшего.

***

Логической цепочке, строившейся в голове девушки, суждено было сорваться, так как в комнату зашел высокий скелет. Он смерил человека раздраженным и от чего-то растерянным взглядом, прежде чем подать голос. - Вижу, ты уже проснулась, человек. Тогда выметайся из нашего дома и больше не надейся на пощаду! - Папирус хотел казаться грозным, но выходило это крайне плохо, так как голос был мягче обычного. Такое заявление по началу ввело Фриск в ступор. Но через несколько мгновений смятение сменилось неподдельной радостью. Осознание того, что ее спас от очередной смерти этот вечно непреступный скелет, наполняло Фриск решимостью. Она стала на шаг ближе к дружбе с Папирусом, что можно было считать достижением. - Спасибо, - радостным шепотом ответила пацифистка. Если бы сейчас королевский стражник пил что-нибудь, то однозначно бы поперхнулся. Но сейчас он ограничился лишь дрогнувшими плечами. На скулах появился еле заметный румянец и скелет быстро отвернулся. - В-выметайся! Повторять больше я не намерен! - за интонацию, с которой были произнесены эти слова, Папирус хотел сам себе отвесить мощную оплеуху, но он и так повел себя слишком расковано с представительницей человеческой расы. Фриск лучезарно улыбнулась скелету, который повернулся к ней в это время, и направилась к выходу. Еще некоторое время Папс стоял и смотрел на входную дверь, возле которой недавно стояла девушка. В голове скелета пронеслась мысль о том, что, возможно, обладательница решительной души сможет изменить его мнение о людях... или хотя бы о себе.