***
Девятьсот миллионов лет назад в наш мир вторглось зло. Его скверна была повсюду. Начали появляться потусторонние существа, целые расы представителей тёмного мира. Они жаждали власти и первенства… Начались кровопролитные войны. Были миллиарды жертв. Это могло продолжаться бесконечно… Но однажды небо озарила яркая вспышка, полился огромный поток белого света, из которого вышли они — посланные Богом. Почти вся нечисть была истреблена, а с оставшейся ангелы заключили мирный договор, один пункт которого гласил: «Исчезнуть из жизни людей и остаться в их памяти лишь воспоминанием». Прошло две тысячи лет. На Земле из представителей тёмного мира обитали вампиры, оборотни, ведьмы, демоны и суккубы. Последних со временем истребляли, так как они соблазняли человеческих мужчин, а после выпивали всю их жизненную энергию. Посланных Богом было тоже не так много, а именно ангелы, заклинатели, маги и пророки. Первые спустя сотню лет вернулись на небеса. Вторые и третьи объединились. А последние пропали без вести… Прошли ещё тысячи лет. Тёмные и Лучезарные (так называли себя спустившиеся с неба) перестали враждовать. Тогда впервые образовался союз между демоном и заклинательницей. Но, когда девушка рожала ребёнка, она умерла. Демон был в гневе и отчаянии. Его силы вышли из-под контроля и из-за этого погиб один из магов. И снова началась война… Снова реки крови и загубленные жизни… Войну прекратили вновь спустившись с небес ангелы. Среди них была самая сильная дочь бога, которая влюбилась в самого жестокого демона. И опять же… Всё из-за любви. Сейчас уже прошло много времени, но больше войн не было. Вампиров осталось совсем мало, демонов ещё меньше, а оборотни около тысячи лет назад вымерли. Ангелов никто больше не видел, а магов-заклинателей можно по пальцам пересчитать. Место нахождения единственного выжившего пророка никому не известно. Настало спокойное время… Время людей.***
Солнце, выплывающее из-за горизонта, окутывает первыми лучами высотки многоэтажных зданий. Новый день просыпается во всех уголках Франции. Улицы окутывает лёгкий запах кофе и корицы, доносящийся из придорожных кафе. Звонкое щебетание птичек раздаётся в парках. Кто-то уже спешит на работу, а кто-то ещё нежится в постели и досматривает сладкий сон. Кого-то будит песня будильника, а кого-то чувственный поцелуй в губы от любимого. Наступает новый день, новые встречи и новый выбор, сделанный кем-то… Возможно, сегодня решится чья-то судьба. Может быть этот день станет последним в чьей-то жизни… Но всё это абсолютно не волнуют ту, что сейчас бродит по царству Морфея и не думает ни о чём. Нанами после встречи с Райто решила пойти в свою комнату, ту, в которой провела не один год, обливаясь горькими слезами и задыхаясь от нехватки кислорода. Настроение у неё было напрочь испорчено. У девушки с этим несносным пацанёнком всегда были натянутые отношения. Она познакомилась с Райто в 12 лет. Это произошло на одном из самых грандиозных приёмов, устроенных её отцом. Сначала Сакамаки приглянулся девочке. Красивый… чертовски красивый, собственно, как и все вампиры. Однако, пообщавшись с ним чуть больше минуты, она приписала ему кличку «засранец» до конца жизни. Сверх наглый, злой, ахринительно самовлюбленный — таким Харука узнала его. Шло время, но она все больше его ненавидела, как и он её. И вот сейчас снова они прыснули ядом в друг друга, как-будто и не прошло два с половиной года. Наверное, их отношение никогда не изменится друг к другу… А может всё-таки?.. POV Нанами Харука. Мм… Дурацкий будильник! И я дура, что поставила его. Безумно хочу спать. Пусть всё катится в топку. Вчера после встречи с этим долбанным засранцем я сходила в душ, а после меня сразу вырубило. Как разделась не помню, как легла в кровать — тоже. Но в одном точно уверена: ложилась спать я одна. Сейчас же, потянувшись за телефоном, чтобы отключить будильник, поняла, нет, скорее, почувствовала, что на меня со всех сторон давят. Открыв глаза, сразу же их закрыла, боясь, что закричу от радости или заплачу по той же причине. Этот родной запах, их умеренное сердцебиение, тепло, исходящее от них. Боже, это лучшее утро за последние годы моей жизни. Аккуратно приподнимаюсь и сажусь на кровати, боясь сделать лишний вдох, чтобы ненароком их не разбудить. С обеих сторон от меня расположились Нагиса* и Кота*, посередине кровати в форме морской звезды раскинулся Хисамэ*, а с краю, свернувшись клубочком, посапывает Масаюки. На полу, опираясь спиной на стенку кровати, спит Акира. Даже и не верится, что все мои пятеро братьев сейчас рядом. Боже, как же они изменились за эти два с половиной года. Все они вытянулись и стали старше. Хах, Нагиса больше не заплетает два хвостика, сейчас его волосы убраны в низкий хвост на затылке. Они отросли уже до талии. Их ярко-голубой цвет всегда меня восхищал. Невероятно красивый. Кота же, наконец, постриг чёлку. Ну, и правильно! Нефиг прятать изумительные изумрудные глаза. Ведь в сочетании с ямочками на щеках и волнистыми волосами светло-фисташкового цвета они смотрятся просто божественно. Кошара Хисамэ так и не поменял привычку носить на крест сцепленные невидимки. Рыжие патлы, торчащие во все стороны, очки, съехавшие на кончик носа, и даже во сне ухмыляющийся фейс… Короче, все тот же дамский угодник. Масаюки, по-прежнему, носит толстовки с капюшоном, прикрывая голову. А жаль, ведь прятать чёрные кудрявые локоны и ярко-алые глаза с кошачьим зрачком — совсем не круто. Выбираюсь из-под одеяла и тихонечко, маневрируя между спящими телами, сползаю с кровати и сажусь напротив Акиры. Помню, когда уезжала, он выглядел совсем ещё юнцом. Сейчас же в лице появилась некая еле заметная мужественность и жёсткость. Раньше он был худощавым стеснительным парнишей. Однако, передо мной сидит вмеру накаченный молодой человек. Кипельно белая рубашка плотно обхватывает проступающие бицепсы. Сквозь просвечивающую ткань видно чёрный орнамент. Угу… WTF!!! Он татуировку набил?! Это точно мой Акира?! Тааак, ладно, хрен с ним, потом разберёмся. Что тут у нас ещё нового? Белоснежные волосы, спадающие на лицо — старое. Чёрный гвоздик в левом ухе — это, мать вашу, что ещё такое?! Толстая золотая цепочка на шее, дорогущие часы на руке и большой перстень-печатка с гербом нашей семьи на среднем пальце. Блять, где мой брат?! Где мой мягколапый медвежонок? Фак! Что тут происходит? Приближаюсь ближе к наблюдаемому объекту… Мятный запах. Это его запах. Это точно Акира. Но как можно было измениться до такой степени за гребанных два с копейкой года?! Ладно, всё. Главное — это мой брат. Аккуратно провожу рукой по волосам. По-прежнему мягкие как пух и блестящие как бриллиант. Пальчиками очерчиваю скулы, подбородок. После просто обнимаю за шею, тесно прижимаясь телом. Так, главное — не плакать! Но как тут не прослезиться, когда чувствуешь его руки на своей спине, его дыхание рядом с ухом. Он обнимает крепко, почти ломая кости. Зараза, сильный стал! — Привет, — тихий шёпот. — Угу, — мычу, всхлипывая. — Как добралась? — Да иди ты, — издаю лёгкий смешок. — Хах, фиг ты еще куда-то на два с лишним года упылишь. Выпорю. — Неа. — Да-да. Я твой старший брат. Имею право. — Тогда я выпью всю твою кровь. — Ну вот, уезжал милый мопс, а вернулся кровопиец. — За «мопса» сейчас покусаю! — Кусай, я весь твой. Мой звонкий смех сквозь слёзы и его слегка хриплый голос заполнили комнату, что так долго пустовала. Лучи солнца пробираются сквозь раскрытые настежь шторы. В воздухе витает запах вишни (понятия не имею откуда он взялся). И всё идеально. Так, как должно быть. — Когда вчера Аято сказал, что ты здесь, я за шкирняк приволок сюда мелких и пол часа им объяснял, что ты не пентаграмма и не глюк, вызванный галюцинацией. Потом пришлось рассказать, где тебя носило все это время и почему мы ничего им не говорили. Близнецы (Нагиса и Кота) в тебя вцепились клещами и не произнесли ни слова, Масаюки вообще на тебя остекленевшими глазами смотрел, зато Хисамэ поливал вся и всех ядом и отборным матом. Короче, я ещё и виноват остался. — Я безумно по вам скучала. — А мы по тебе. — Да что ты говоришь, брат-незнакомец. — Хах. Не только я, многое изменилось. — Серьёзно? Папа отрастил бороду, а Карма* усы? Или Юкина* рассталась с Шигурэ*? — Хахах. Первые два — бред полнейший. А вот последнее… — Серьёзно?! Вот это поворот! Я надеюсь, ты приударил за ней? — Собственно поэтому они и расстались. — Так вы вместе?! — Уже полтора года. — Вашу мать, я всё интересное пропустила! — На досуге расскажу. Кивнув Акире, медленно встаю и подхожу к Масаюки. Провожу рукой по румяной щечке и откидываю капюшон с головы. Моментальная реакция. Мальчик вскакивает на кровати и натягивает предмет одежды обратно. — Эй! — Тихо. Всё хорошо. Почти шёпотом говорю я. Мальчик оборачивается и смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Чёрные пушистые ресницы касаются густых бровей, а разовые губки слегка подрагивают. Щечки краснеют, а руки тянутся ко мне. Боже, какая прелесть! Подхватываю братишку и крепко обнимаю. Он утыкается мне в волосы носом и молчит — обижается. — Ну, малыш, не дуйся! — Не называй меня так. Мне уже тринадцать! — Ну и что, ты ещё совсем маленький. — Я уже взрослый! И вообще, у меня девушка есть! — дует щечки он. — Оооо, ясно. Ну ты… Что?.. Чё?! Какая, нафиг, девушка?! Акира! — гневно смотрю на белобрысого. — Успокойся. Ева тебе понравится. Она милая девочка. — Понравится?! Ты издеваешься?! — Успокойся и вспомни себя в свои тринадцать. — Что?! Он ведёт себя, как я в свои 13?! Масаюки, ты охренел?! — Нанами! Следи за языком! — Хорошо. Масаюки, ты обурел?! — Да успокойся ты! Он нормально себя ведёт. Не так, как ты себя в свои 13. Кстати, ты была стрёмным ребёнком. — Сейчас речь не обо мне. И как давно вы встречаетесь? — вот, честное слово, я стараюсь быть спокойной. — Полгода уже будет через два дня, — спокойно отвечает черноволосик. — И как далеко у вас продвинулись отношения? — Нанами, отвали от него. Масаюки, иди к себе в комнату, — мягко говорит Акира и улыбается. — Ладно. Короче, я рад, что ты вернулась. Еще раз исчезнешь, я сопру у охранника пистолет, найду тебя и пристрелю. Я ушёл, — говорит мальчик и открывает дверь, но перед тем, как уйти, произносит: «Я тебя люблю». Вот тут моё сердце оттаяло и совершило кульбит, злость ушла, а её место заменила бесконечная радость. Масаюки никогда открыто не говорил, что любит меня. А сейчас взял и сказал. Господи, спасибо! Ева, кто бы ты там ни была, живи пока, с тобой я потом разберусь. Как сестра я абсолютно счастлива. — Довольна? — ухмыляясь, спрашивает Акира. — Угу. — Тогда спрячь клыки. Чёрт. Я даже и не заметила, как обнажила их. Последнее время мне стало труднее себя контролировать. Мой демон рвётся наружу, а человек засыпает. И на этот раз навсегда. Я подавила своего вампира, когда мне было пять лет. С тех пор я жила как человек. Становилась сильнее как человек. Чувствовала как человек. Однако две недели назад чувства начали обостряться, а инстинкты усиливаться. В ночь пятнадцатого августа — день, когда мне исполнится 17, — моя человеческая сущность умрет. Её место займёт кровожадное опасное существо — вампир. До этого времени мне нужно научиться контролировать себя, иначе я на кого-нибудь наброшусь. Хорошо, что теперь я далеко от «Starish», ведь я до чёртиков боялась им навредить. Надеюсь, у них всё хорошо. И у «Heavens» с «Quartet Night» тоже. Чувстную себя последней сукой из-за того, как поступила с ними. Но сказать правду было слишком опасно для них. Вампиры рождаются обычными детьми, а уже со временем у них просыпаются инстинкты. Я же с рождения была слабой. Все думали, что я человеческий ребёнок и не проживу долго. Я — просто ошибка природы. Однако моя мама верила до последнего, что я выживу. И она оказалась права… Мой отец чистокровный вампир, а мать заклинательница с кровью первородных. Многие аристократы, которые знают о существовании сверхестественного, считают, что от такого союза рождаются только полукровки. Нет, это не так. Мой старший брат Акира — вампир. Хисамэ тоже. И хоть я с Нагисой и Котой — тройняшки… Мы разные… Они заклинатели. А я вампир с демонической кровью, доставшейся мне от прадеда. А наш Масаюки вообще следующий пророк. Когда мама была в четвёртый раз беременна, к ней пришёл нынешний чтец пророчеств. Был заключен договор, что когда Масаюки исполнится 15, ему перейдёт вся священная сила, и он займёт место пророка. Пока же братишка вынужден каждый день усиленно тренироваться, чтобы справиться с возложенной на него ответственностью. Эх, где же его детство?.. — Нанами. Нанами… До меня только сейчас дошло, что Акира уже минут пять пытается до меня достучаться… — Да, я слышу. Что ты говорил? — Твои последние слова перед смертью? — Чё? Он не ответил и лишь кивком головы указал мне на кровать, откуда на меня злобно взирали три пары глаз. — Ну, здравствуй, сестра, — медленно прошипел Хисамэ. Жгучая медь его глаз опасно блестит за линзами очков. Верхняя губа приподнята, обнажая острые клыки. Ну, парень не то, чтобы дико зол, но что-то вроде этого. Кончики пальцев Нагисы и Коты слегка искрятся, предупреждая меня о том, что в «кого-то» сейчас полетят проклятья разной степени. Лёд в глазах первого заставляет внутри всё сжаться, а колючий изумруд очей второго — нервно сглотнуть. — Вижу, вы просто «счастливы» меня видеть. — Не то слово. А ты, охеревшая особа, слинявшая на добрый срок, рада на видеть? — Да. Безумно скучала. Они знают, что я не вру. Да, всё ещё злятся, но уже не жаждут жестоко оторвать мне голову и сжечь как ведьму на костре. Ладно, а сейчас будет долгая изнуряющая и поучающая лекция, подкрепленная крепким матом Хисамэ. После мы все будем обниматься и рыдать как ненормальные. Далее мне придётся отчитаться, где я два с половиной года «шлялась». Короче, все в этом духе… Конец POV Нанами Харука. Утренний кофе, что давно уж остыл. Гадкий привкус во рту. Легкое, но остервенелое раздражение. Потухший взгляд и абсолютное безразличие к наступающему дню. Отори Эйчи — кумир миллионов, блистательная здезда — сейчас стоит в одном трико и смотрит в одну точку за окном. Лёгкая однодневная щетина придаёт ему некой мужественности, очки, съехавшие на кончик носа — задумчивости. Но вот синеватые круги под глазами и сгорбленная спина ясно дают понять, что парню необходимо спокойствие и крепкий здоровый сон. Его организм нуждается в отдыхе, которого он не получал уже давно. Работа, работа и ещё раз работа — это всё, о чём думает Отори. Съёмки, встречи, репетиции забирают всё существующее у него время, а жалкие часы, отведенные на сон, проводятся в раздумьях и поисках решения. Новые требования от Пылающего. Опять он чего-то хочет. Порой вообще ждёт невозможного. Его сумасшедшие идеи выводят из колеи. Ну и что на этот раз? Участвовать в «Играх Империи»… Он серьёзно? Только этого сейчас не хватало «Heavens», статистика группы итак нестабильна. Вобщем, не понятно, что творится в голове у Пылающего, но вот у Эйчи там полный хаос. Взгляд парня устремлен куда-то вниз, туда, где сейчас сотни пешеходов торопятся по своим делам, закрываясь зонтиками от назойливого дождя. Вот бежит парень, который держит за руку свою возлюбленную. Они перепрыгивают через лужи, оба уже, наверное, до нитки промокшие, но такие счастливые. Отори невольно грустно улыбается уголками губ, а перед его глазами яркими картинками вспыхивают воспоминания.— Куда мы бежим? Стой, дурак! Я уже вся мокрая! — упрекает парня Нанами, но не смотря на то, что возмущается, девушка звонко смеётся. — Не нуди! Осталось ещё чуть чуть, — старается перекричать стоящий вокруг шум Эйчи. Он ещё крепче стискивает маленькую девичью руку в своей. Ведь сегодня ему все равно, что будет завтра. Сейчас он и Харука чертовски пьяны и счастливы. Им всё ни по чём. Они просто два весёлых алкоголика.
Отори вспоминает каждое мгновение того вечера, когда встретил её грустную в парке. У парня тогда и у самого было фиговое настроение, поэтому он, неколеблясь, предложил девушке напиться, по-свински вылакать пол бара и забыть дерьмово прошедший день. Она согласилась. Самая правильная и скромная девочка из всех, кого его пацанская душа когда-либо встречала, согласилась в смятку накачаться алкоголем. Сказать, что Эйчи тогда был в шоке — ничего не сказать. В тот вечер брюнет ближе познакомился с композитором и узнал её настоящий характер… и опять прилично офигел. Но тот вечер, перешедший в ночь и далее в утро, был лучшим в его жизни. Он запомнил его навсегда.— Пошли танцевать! — стараясь переорать громкую музыку клуба, Отори вёл Харуку на танцпол. — Ты ещё в состоянии танцевать? Господи, сколько «Bacardi» ты вылакал? — звонко засмеялась девушка, когда Эйчи споткнулся и упал на какого-то парня, который танцевал со своей девушкой, но при толчке наклонился к ней очень близко, так, что ткнул блондинку носом в глаз. — Упс. Сорри. Нормально? Изви… ох нихеражсебеёптыжблин у тебя шнобиль! Девушка, глаз не выкатился? — Отори начал осматривать пол вокруг себя, якобы ищя глаз. Нанами громко засмеялась и потащила брюнета вглубь танцпола. А дальше всё было как в тумане. Быстрые энергичные композиции сменялись медленными и наоборот. Харука и Эйчи танцевали так, будто в последний раз, они выжимали из себя всё, что можно. Вот наступил последний медленный танец. Руки парня на девичьей талии, его дыхание на её шее. Алкоголь сильно бьёт в голову. Лёгкий влажный поцелуй, оставленный на плече Нанами, и шёпот Отори: «Ты будешь моей девушкой?».
Лидер «Heavens» чётко помнит её порозовевшие щеки и мутный взгляд. Помнит девушку, которая не отдавала отчёта себе и своим действиям. И она согласилась. Она чётко ответила «Да». Ей просто было на тот момент хорошо. Им было хорошо…— Это здесь? — спрашивает девушка, вглядываясь в даль моря, стоя на каменном причале. — Ага. Скоро рассвет. Тут будет невероятно красиво, — отвечает парниша, счастливо улыбаясь. — Надеюсь, это стояло того, чтобы бежать сюда полчаса под ливнем, — дерзко произносит Нанами и спиной облокачивается на железные поручни. — Детка, что не так? — слегка раздраженно спрашивает брюнет и нависает над Харукой, расставив руки по обе стороны от неё, тем самым отрезая пути отхода. — Я мокрая! — отвечает и смотрит нагло в глаза. — Мм, мокрая. Как это пошло и аппетитно звучит, — соблазнительно прикусывая губу, ухмыляется обольститель. — Какой же ты извращенец! — смеясь, толкает парня в грудь рыжеволосая, но в ледующую секунду замолкает, видя, что тот наклоняется к ней. — Эйчи, не стоит. Это… не нужно делать. — Ты протрезвела что-ли? — спрашивает, хитро шурясь. — Нет, но… — Если нет, то заткнись и люби меня! — грубо рычит Эйчи и целует Нанами.
Отори помнит как страстно и влажно целовал её, кусал до крови губы, языком проходил по ряду зубов. Они целовались и когда взошло солнце, и когда мимо проходили прохожие, и когда на телефоне прозвонил будельник, чтобы выдернуть из сна тех, кто и не ложился спать. Да, им было хорошо вместе, они нуждались в друг друге, но они не любили друг друга. В конце концов, через месяц парочка рассталась, но Эйчи и Нанами остались лучшими друзьями.— Мы вместе и навсегда, — весело произнесла девушка, что сейчас лежала в объятьях лучшего друга. Зелёный газон вокруг, сверху падают лепистки сакуры. — Это обещание, — тихо сказал певец и чмокнул композитора в макушку. Просто так. По-дружески. Всё хорошо.
Но это «хорошо» не продлилось долго. Оно безвозвратно ушло, на последок плюнув в душу парню, что впервые в жизни поверил в искреннюю дружбу между противоположными полами. В сердце образовалась дыра, заполнить которую, увы, уже никто не сможет… А помнишь, мы по лужам бежали на рассвет? Смеялись очень дружно, несли какой-то бред. И оба в хлам простужены, но счастливы вдвоём. Нам это было нужно — забыться обо всём. А помнишь фразы сильные, что я тебе сказал? И улыбки милые тебе я показал. Я помню, ты смеялась, сказав, что я смешной, А после целовалась со мною под луной. В нас страсть тогда бурлила, и алкоголь вопил. И не были мы милы, послав весь к чёрту мир. Да, я тебя хотел, а ты меня в ответ, Всё остальное было — пустой ненужный бред. Мы перешли чёрту, нарушили запрет, Отныне и на век уж в этом смысла нет. Кофе давно уже допит, а Эйчи уже ушёл. В комнате тишина, разрываемая лишь ударами капель о стекло. Но вот звучит рингтон, оповещая об смс, текст которого гласит: «Вылет завтра в 10 утра. Будьте готовы.» Продолжение следует…