Заместитель Чон

В доме уже давно погашен свет, двое из молодой семьи уже собираются ко сну, но только не Чонгук. Он слишком занят работой, новые проекты не ждут, даже в десять часов вечера. Теперь у него есть свой уголок, в котором он никому на доставляет шума иногда слишком громкими переговорами. И вот сейчас, даже если на работе сплошные запары, это не мешает ему чувствовать легкость на душе, когда он сидя за дубовым столом, отворачивает голову, смотря на небольшую рамку с семейной фотографией. Его любимая Эмили… Три месяца назад он стал отцом. Возлюбленная подарила ему сына. Разве есть что-то лучше? Он еще не до конца свыкся со своей новой ролью, но усердно работает над этим. — Все, завтра утром в офисе… — устало выдыхает он и кладет трубку. Снимает с переносицы очки и проведя ладонью вдоль лица, потягивается. Тихонько крадется по сумрачному коридору и слышит еле уловимые звуки доносящиеся за чуть приоткрытой дверью. Колыбельная. Словно опьяненный валерьяной кот, растягивается в улыбке, и просовывает голову в спальню. Эмили лежит в разобранной постели, развернутая к подглядывающему Чонгуку спиной, и еле уловимо напевая песенку, поглаживает по головке малышка. — Кушай, мой маленький, — с нежностью шепчет она и улыбается. — Кушай и засыпай… Мужчина не может передать даже сам себе, что чувствует, когда наблюдает за всей картиной. Все также тихо проходит в спальню и на ходу стаскивая с тела футболку бросает её на спинку кресла. — Ты закончил? — не прекращая мурлыкать мелодию себе под нос отвлекается Эмили. Она слышала, как он крадется, её реакция в последнее время стала слишком чуткой. — Да, — согласно кивает и обходит широкую кровать, прикладываясь со своей стороны. Его движения осторожны, а с лица не пропадает улыбка. Окидывает Эмили взглядом и корпусом потянувшись к ней, целует в щеку. Шелковый пеньюар кремового цвета, волосы собраны в небрежную косу, а на лице ни грамма косметики. Чону она кажется еще привлекательнее именно так. Придвигается ближе и, укладывая под свою голову локоть, наблюдает, как жена кормит грудью их малыша. Прекрасная картина. — Что? — у Эмили до сих пор мурашки от этого взгляда. Чуть застенчиво косится на него исподлобья и улыбается уголками губ. — Красивая… — тихо шепчет он и тянет свою ладонь к её лицу. Все такая же тихая и застенчивая, именно это и тянет его к ней. — Особенно сейчас… — на выдохе оправдывается она, и опускает голубые глаза вниз. Она так не считает. — Всегда красивая, — Чонгуку не терпится поцеловать её, поэтому подползая почти впритык, нежно прикасается своими губами к её губам. Посасывая то нижнюю, то верхнюю губу, укладывает руку ей на затылок. Хочет перейти от нежного в более страстному и глубокому, как ребенок почти зажатый между ними, начинает кряхтеть. Супруги отвлекаются от такого приятного занятия, начиная скорее успокаивать младенца. — Тише, мой малыш, — тот слышит голос матери и сразу же успокаивается, что несомненно удивляет Гука. Как она это делает? В чем магия? — Ты уже все? Больше не будешь? — малыш отказывается сосать грудь, поэтому поправляя лямку лифа, девушка берется укачивать сына. — Дашь мне его? — просит Чонгук, вновь наслаждаясь приятной мелодией, что напевает жена. — Я могу покачать его? — Хорошо, — кивает голубоглазая и закусывая губу, берет ребенка на руки. Он почти заснул, его практически сморил сон и голос мамы. — Я думаю, его уже качать не нужно, — пока муж удобнее располагается на кровати в положении полулежа, Эмили укладывает ему на грудь сыночка, подсказывая, как лучше придерживать его. Чонгук готов пищать от радости. Все это действо так нравится ему, что он невольно вспоминает, как не мог сдержать слез счастья, когда впервые увидел сына. В тот день он волновался, как никогда. Чонгук сильно нервничал. Не знал куда деть, поэтому расхаживая по длинному коридору родильного отделения, кусал ногти и готов был крушить кулаками стены. К жене его не пустили, когда он примчался к ней на роды. Он ведь сам планировал тот намеченный день, и в итоге, малыш решил появиться раньше, аж на три недели. Теперь это были не обычные роды, это скорее была операция — кесарево сечение. Именно так ему объяснила медсестра, которая попросила успокоиться и дождаться конца операции. Как он мог успокоиться? Он не может быть рядом и ничего не может поделать. В последний момент он даже испугался, что с Эмили или малышом может произойти что-то не поправимое, но изо всех сил стараясь отгонять от себя плохие мысли, он продолжал кусать губы. Через какое-то время узнавший о таких скорых родах Тэхен, сам примчался к другу в надежде его поддержать, но все было бесполезно. После Тэхена приехала еще и беременная Алиса, которой Тэхен случайно проболтался, хотя не хотел лишний раз волновать жену, которая находилась в таком же положении и должна была родить примерно в те же сроки, что и Эмили. — Алиса, езжай домой. Где Майк? Я же сказал ему… — начинает ворчать Ким, но упрямая девушка смиряет его грозным взглядом. — Не спорь со мной! Я беременная! — Вот именно! Ты была у врача? — Была. После него я и примчалась сюда. — Так, сейчас я позвоню Майку и он заберет тебя… — мужчина достает из внутреннего кармана мобильный, но юристка продолжает упрямиться. — Я же сказала! Я останусь здесь! Пока парочка ворчит друг на друга, Чонгук будто бы их и не слышит. Ему не важно сейчас ничего, он даже толком не мог вспомнить, что ему пару минут назад говорил Тэхен. Чонгуку страшно. И вот он долгожданный момент, когда заветная дверь приоткрывается и оттуда показывается медсестра, что опускает со своего носа антибактериальную маску. — Мистер Чон, — вежливо произносит она и чуть хлопает того по плечу. Гук реагирует не сразу, ведь успел сожрать себя своими же мыслями, поэтому чуть ли не рвет на себе волосы, сидя в кресле. — Да? — он подскакивает. Девушка видит, что на нем лица нет, поэтому пытается сгладить все своей улыбкой. — Мальчик. Три килограмма, пятьдесят два сантиметра. Поздравляю с рождением сына, мистер Чон. Чонгук замирает в немом шоке. Стоит не моргая больше минуты. Мужские руки ходят ходуном, в горле пересохло и кажется он не может выговорить и слово. Пока Тэхен и Алиса ликуют, он пытается прийти в себя, а глаза застилает влага. — Ой, — слышится чуть испуганный голос Алисы. — Тэхен-а! — она хватается одной рукой за низ живота, а другой за локоть мужа. — Я кажется рожаю… Тоже… — тоненьким голосом произносит она. — Что?! — паникуя вскрикивает мужчина и растерянно взирая на не ушедшую медсестру, восклицает: — Сделайте что-нибудь! — Так, не нужно паниковать, пройдемте… — торопится девушка и подзывает к себе подмогу. Чонгук только очнулся благодаря ей. Теперь он слишком остро реагировал на это — «я рожаю». Провожает друзей взглядом и вновь остается один посреди коридора. У него родился сын. Сын! А Эмили? Почему ему не сказали, что с ней?! У кого теперь спросить? Он не успевает опомниться, как к нему возвращается все та же медсестра со стаканов воды. — Попейте и езжайте домой. — Что с моей женой? Как она? Я могу пройти к ней? — тораторит он крепко держа в руках прозрачный стакан с жидкостью. — Нет. Сейчас вам туда нельзя. — качает головой та. — Пожалуйста, успокойтесь и отдыхать. С вашей супругой все в порядке, она в безопасности, под контролем лучшего врача. Ей нужно отойти от наркоза и прийти в себя. Завтра я позвоню вам. Чонгук до сих пор с ужасом вспоминал, все те чувства, что он испытал будучи в ожидании. Но сейчас все в порядке. Эмили и малыш рядом. — Ты мой маленький мужчина, — скаля свои зубы, гордо шепчет Гук. Бережно проводит ладонью вдоль крошечной спинки, и не может перестать умиляться этому маленькому созданию. Черт возьми, это его сын! Его плоть и кровь. Вот оно, как оказывается. Наблюдает, как он забавно причмокивает губами и мило сопит. Эмили прикладывается рядом, запрокидывая свое бедро на ногу Гука. Обхватывает руками сильную руку, а после удобно размещает свою голову на его плече. — Наш Джастин, — нежно шепчет она, наслаждаясь моментом. Супруги молча наблюдают за их сонным чадом, после чего Эмили решает задать вопрос: — Почему-то я думала, что ты захочешь назвать ребенка корейским именем… — Зачем? Мой ребенок родился и проживает в Соединенном Королевстве. Думаю, ему больше подходит англоязычное имя. — отвечает Гук, несмело дотрагиваясь до нежной, чуть пухлой щечки. — А еще он очень похож на тебя. — она улыбается своим мыслям, ловя этот самодовольный взгляд и ухмылку. Он любил слышать подобное. — Конечно же, это мой сын! — гордо заявляет он, и поворачивая голову в бок, целует Эми в макушку. — Папочка делал его с любовью! — С какой еще любовью? — бурчит она. От подобных выражений женские щеки алеют на глазах. — С любовью к его мамочке, — утыкается носом в её мягкие волосы, и вдыхает сладковатый запах. — Спасибо, что подарила мне его.

Чонгук счастлив. Наконец, он обрел то, что ему не доставало все то время. Он обрел семью.