я буду тебя помнить как никого другого и многие моменты… не повторятся снова
— Гермиона Джин Грейнджер, ты просто красавица, — восхищённо прошептала Джинни, неуверенно остановившись на пороге её комнаты и облокотившись на косяк. Гермиона нервно пожала плечами и поймала взгляд Джиневры через зеркало. — Ты не думаешь, что всё это слегка… слишком? Она стояла в белом свадебном платье, фата прикрывала плечи. Платье было длинным, до щиколоток, и довольно свободным; плечи покрывала сеть из кружев. Это платье они с Фредом нашли на чердаке дома Грейнджеров. Миссис Грейнджер, расплакавшись, сказала, что это было свадебное платье её бабушки, и Уизли, рассмеявшись, заставил Гермиону мерить его, эту бесформенную, как тогда казалось, кучу белого атласа и тюля. А когда она, смеясь, вышла к нему из комнаты, парень не нашёл слов. — Ты у меня такая красивая, — хрипло прошептал он, обнимая её. И поэтому сейчас, в конце августа, она шла под венец именно в нём. Что уж и говорить, зелье подействовало — Фред опять начал видеть. Гермиона, запатентовав открытие, получила Сертификат Зельевара. Больница Святого Мунго проводила активные исследования, теперь около пятидесяти процентов слепых вновь могли видеть. И это был довольно хороший результат. — Что — слишком? — изумилась Джинни. Девушка покраснела и повернулась лицом к подруге. — Всё это. Старинное платье, сад для церемонии, все эти люди… Её остановил заливистый смех рыжей. — Миона, успокойся. Ты выходишь замуж за моего брата, так что смирись со всей этой кутерьмой. Гермиона улыбнулась и выглянула в окно. В саду дома Уизли раскинули тот же шатёр, что и на свадьбе Била и Флёр. — Они, кстати, тоже приехали, — рыжая заметила взгляд подруги и подошла к окну, распахивая его. — Джордж! Куда ты дел своего брата? Один из близнецов, шагавших через лужайку по направлению к дому, задрал вверх голову и улыбнулся. — Он вроде как собирался выкрасть Гермиону и переодеть её в паранджу, потому что Рон неосторожно ляпнул, что она красивая. — Рональд жив? — весело поинтересовалась Джинни, не замечая парня, приоткрывшего дверь. Гермиона повернулась к двери и тихо, стараясь не обратить на себя внимание младшей Уизли, выскользнула вслед за своим женихом в коридор. Там она притворила за собой дверь и весело рассмеялась. — Паранджа? Ты серьёзно? Смотря в эти искрящиеся смехом глаза Фреда она поняла, что не ошиблась. Это, наверное, было самое верное её решение — согласиться. Девушка невольно вспомнила тот день, когда он сделал ей предложение. После принятия зелья его срочно отправили в больницу Святого Мунго. А через несколько часов парень раскрыл глаза и поражённо выдохнул. — Грейнджер, я снова вижу… Тогда она с визгом кинулась обнимать его, не в силах сдерживать слёзы. И именно тогда Фред, откинув с её лба пару растрепавшихся прядей, прошептал: — Выходи за меня? И тогда это казалось самым правильным, самым уместным. Да и сейчас, оглядываясь назад, на этот день, она была уверена, что поступила правильно. И что-то ей подсказывало, что она будет так думать и через год, и через два, и лет этак через десять. Гермиона никогда не умела любить. Нет, даже не так. Она не умела дарить эту любовь другим, а сейчас она чувствовало себя настолько счастливой, любимой и чёрт ещё знает какой, но чувство определённо было приятным, что это её настроение было видно во всём: в походке, слегка резких движениях, быстрых взглядах. И Фред его чувствовал. Он понимал, что она любит его. Назвать это чувство простой влюблённостью было трудно, почти что невозможно. Она не хихикала, не заливалась краской, когда видела его, однако кожей ощущала каждый мимолётный взгляд, брошенный в её сторону, она не могла забыть его ни на минуту; она готова была умереть за него. Да, она была счастлива. Впервые за долгое время она почувствовала себя действительно счастливой. — О чём задумалась? — спросил парень, заглядывая ей в глаза. Гермиона-пока-что-Грейнджер усмехнулась и потрепала его по волосам. — Да так, ни о чём. — Ты мне скоро волосы выдерешь все, — тихо рассмеялся рыжий. С лужайки дома доносились оживлённые разговоры. Джиневра резко распахнула дверь и одарила пару недовольным взглядом. — Ну, и? Вас там все заждались, а вы тут ошиваетесь, — нарочито строго сказала она. Гермиона прикрыла рот ладонью, дабы хотя бы Джинни не заметила этой немного ненормальной улыбки. Здоровые так не улыбаются. — Извини, Джин. Сейчас спустимся. — Ну уж нет! — перебила её младшая Уизли. — Тебя ждёт отец, а ты, — она посмотрела снизу вверх на брата, — хоть через окно вылезь, но через минуту ты должен быть у алтаря. Парень улыбнулся, щёлкнул по носу сестру и трансгрессировал. Грейнджер вздохнула и почувствовала неожиданный прилив беспокойства, да такого, что ноги подкашивались. Девушка на негнущихся ногах дошла до лестницы и вцепилась в перила. Сердце отбивало чечётку, а дыхание сбивалось. — Герми? Она невольно отпрянула от перил, но тут же выглянула. Внизу стояли отец и мать; мама — утирая слёзы, папа — неуверенно оглядываясь. — Ты у меня такая красивая, — прошептала миссис Грейнджер, протягивая руки к дочери. Девушка бегом спустилась с лестницы и кинулась в объятия матери. Мистер Грейнджер неуклюже приобнял их и погладил дочь по голове. — Пойдём, дочка. Она кивнула и мягко отстранила от себя маму. Джин засуетилась и достала из сумочки сравнительно небольшую коробку. — Это тебе, милая. Девушка открыла коробку и улыбнулась. Заколка? Диадема? Что это? — Это гребень твоей прабабушки, — всё ещё плача, сказала Джин. — Мы нашли её вчера вечером и решили подарить тебе. — Мы думаем, что она хотела чтобы ты надела его сегодня, — пояснил мистер Грейнджер. Гермиона улыбнулась и повернулась к матери спиной, подставляя причёску. — Наденешь? Миссис Грейнджер кивнула и аккуратно вставила гребень. — Пойдём? — неуверенно спросил отец. Она кивнула и он, взяв её под руку, вышел с ней из дома. Играла музыка. Гости встали. У алтаря, расположенного у кустов с розами, стоял Фред. Сердце невольно забилось чаще, дыхание перехватило. И вот сейчас, именно в этот момент пришла уверенность. Да.она будет счастлива.