As a child, you would wait And watch from far away. But you always knew that you’ll be the one That work while they all play And you, you lay awake at night and scheme Of all the things that you would change, But it was just a dream… ©Imagine Dragons–Warriors
Гермиона нервно выдохнула и села в кресло. Потянулась. И вновь взглянула на пергамент. — Откуда он у тебя? — слегка раздражённо осведомилась она. — И можно ли верить тому, что здесь написано? Гарри лишь нахмурился и прикрыл глаза, смотря на огонь. Потом медленно кивнул. — Я нашёл его в Министерстве, в запретной секции. Ума не приложу — почему от него не избавились раньше? Да, думаю, что верить ему можно. Парень помолчал несколько мгновений и спросил: — Когда ты сможешь закончить перевод? Девушка задохнулась от удивления. Рукопись может быть доверена ей на неопределённое количество времени. Не переведённая рукопись. Разве не о таком она мечтала? — Зачем… зачем ты стащил её из Министерства? Поттер вновь нахмурился и передёрнул плечами. — Я думаю, что это может как-то помочь Фреду. Утро наступило. Оно не было ни ярким, ни тусклым, ни тёплым, ни холодным. Обычное серое утро. Гермиона, заснувшая вчера на диване над пергаментом, устало протёрла слипающиеся веки. Сегодня нужно съездить за оставшейся мебелью, зайти к родителям и наведаться в больницу.Говорить ли Фреду о манускрипте?..
Девушка на секунду задумалась и мрачно покачала головой. Не стоит. Вдруг эта надежда — ложная? Вдруг у неё ничего не получится? Поэтому сейчас она встала с дивана и потянулась, зацепляя взглядом уснувшего на кресле Гарри. — Поттер, просыпайся. — негромко сказала она, толкая его в плечо. — Я приготовлю завтрак. Поев и, наконец, расставшись с другом, девушка, найдя свой чемодан, принялась искать в нём нужную ей одежду. Одев светлые джинсы и мешковатую черную толстовку, она кое-как сделала высокий хвост. Обувшись, она вышла из дома и глубоко вздохнула. В воздухе носилось нечто неуловимое. Запах дождя и мокрого асфальта, аромат цветущих рядом пионов смешивались и превращались в нечто особенное.Запах дома
Вновь тряхнув головой, из-за чего более короткие пряди выбились из хвоста и разметались по лицу, Грейнджер уверенно направилась в сторону автобусной остановки. Трансгрессировать не хотелось. Зайдя в уже знакомый магазин, девушка на мгновение остановилась. Прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Никто не должен даже подозревать о том, насколько ей тяжело. Поэтому сейчас она через силу улыбнулась и с деланным оживлением зашагала к продавцу, попутно осматриваясь. — Здравствуйте, я была у вас вчера. — начала она, приветливо улыбаясь и кивая. — Я бы хотела забрать оставшуюся мебель. Консультант активно закивала и, пригласив её жестом к кассе, протянула ей журнал. — Распишитесь о получении, пожалуйста. Гермиона внимательно просмотрела все пункты договора, изредка моргая. После чего удовлетворённо хмыкнула и поставила роспись. — Готово. Теперь, когда мебель была расставлена по своим местам, комнаты выглядели более уютно. Гермиона Джин Грейнджер, в данный момент, стояла на табурете и вешала в своей спальне шторы. Длинные полосы тяжёлой кремовой ткани крепились к карнизу на медных кольцах. Тучи на небе разошлись и теперь ласковое солнце заглядывало в комнату. Девушка довольно жмурилась и грелась в его лучах. Сейчас было действительно здорово. — Ты такая красивая… Девушка вздрогнула и медленно обернулась. В дверях, опираясь на косяк, стоял Рон. — Тише, Миона, тише. Я пришёл просто уточнить кое-что… — оправдывался Рон, стараясь заранее предугадать действия своей подруги. На самом деле он, разумеется, надеялся на то, что она передумает. Гермиона ведь самая умная волшебница нового времени — неужели она будет настолько глупа теперь, чтобы сделать неправильный выбор? Грейнджер фыркнула и убрала волшебную палочку. Сдула непослушную прядь с лица. Вновь фыркнула и резко отвернулась к окну, так, что её волосы разметались по плечам. Постояв мгновение, она, уже полностью овладев собой, медленно повернулась к Рону и холодно кивнула. — Спустись по лестнице на первый этаж и иди в гостиную. Через минуту я спущусь сама. Сидя, совершенно прямая, точно проглотившая шест, в мягком кресле у окна, Гермиона казалась совершенно чужой. Её волосы, теперь забранные в аккуратный пучок, длинная белая шея, виднеющаяся из-под воротника кипельно белой рубашки, чёрная, доходящая до колен, юбка. Всё это никак не могло уложиться в голове Уизли. Он всегда привык видеть её такой домашней, милой и весёлой, что сейчас он никак не может свыкнуться с новым образом. Она выглядит совершенно как… как Малфой? Тряхнув головой и отогнав навязчивые мысли, Рон постарался успокоиться. Ради чего он сюда пришёл? В кармане его брюк лежало сложенное вдвое письмо и чек на довольно крупную сумму в нём. Но сможет ли он отдать ей это? парень выдохнул и вновь взглянул на девушку. Она явно ждала объяснений. — Тогда, в больнице, я повёл себя не совсем правильно. «В корне не правильно,» — говорили ему глаза шатенки. — И теперь я пришёл, так сказать, прояснить ситуацию, — постарался объяснить он. — Я хочу сказать, что мои слова о чувствах к тебе не были пустым звуком. И теперь я хочу спросить напрямик — ты будешь со мной? — он поднял вверх руку, прерывая последующие далее возгласы на корню. — Я смогу принять любое твоё решение, Гермиона. Девушка на секунду замолчала и, справившись с собой, спокойно покачала головой. — Я ничего не чувствую к тебе. Трудно сказать, что почувствовал Рон. Просто некий огонь в глазах угас, потухло то, что с трудом старалось тлеть. Он лишь сухо кивнул, достал наконец письмо и, повертев его в руках, отдал ей. — Раскрой его, когда я уйду, — сухо, умело скрывая сквозившую в голосе боль, бросил Рональд и, пожав ей пальцы истинно лишь деловым рукопожатием, не выражающим ни радости, ни грусти, поднялся с дивана, кивнул на прощание и скрылся в коридоре. Через мгновение по пустому дому разнёсся звук хлопнувшей двери. Гермиона лишь неуютно поёжилась. Прикрыла глаза и медленно вздохнула. Рон был таким… чужим. Совершенно спокойным, уверенным и серьёзным. Таким она не видела его никогда. — Время меняет всех, — прошептала девушка и одинокая, давно сдерживаемая слеза скатилась по щеке, к подбородку. — Время меняет всё… Стараясь не расплакаться окончательно, она принялась убеждать себя, что у неё слишком много дел и истерики — непозволительная роскошь. Встав с кресла она совершенно забыла про письмо, лежащее у неё на коленях. Бумага упала на толстый ковёр, не издав не звука. Грейнджер же, не заметив потери, принялась накладывать на дом защитные заклинания.Война закончилась лишь формально
На самом деле она лишь только началась