H — means Hearse.
В Канзасе ночью тихо.
Золотая пшеница отражает холодный лунный свет и, внимая каждому повелению ветра, пригибает колосья к земле. Глупая.
Почти каждый вечер маленькая светловолосая девочка, которой едва стукнуло одиннадцать, выбегает из дома и, едва растения начинают доставать до пояса, наразрезает круги полю, пытаясь то ли снять стресс за прошедший день, то ли указать марсианам свое местоположение, ибо странные знаки в поле кукурузы получался очень даже похожими на инопланетные послания.
Ночью Кара могла бесконечно носится по поляне, стаптывая не созревшие колосья ржи и смотреть на небо, откуда ей улыбались настоящие, близкие,
мертвые родители.
В тот год Элайза уговорила Кару официально похоронить своих Криптонианских предков, ибо ее еженощные побеги в чисто поле не могли остаться без внимания матери, а дневные стенания точно не придавали картине красок.
"Ты не зря выжила, детка, ты сможешь сделать еще столько хорошего для этого мира."
Денверсы заказали гробы. Их, деревянные, тщательно обтесанные, абсолютно пустые, погрузили в черную землю, а в изголовье вбили белые мраморный плиты с их именами и Криптонскими годами жизни:
3823 — 3862 на обоих досках.
В тот день в Лоренс прилетел Кларк, обнял сестру и вместе с ней спел тихую панихиду по людям, которых никогда и в глаза не видел, но которые точно были частью его семьи.
В тот день Кара просидела у их пустых могил, всю ночь роняя горячие слезы на собственные колени и повторяя, как же она их любит и как жалеет, что выжила.
Ровно через год умерла ее лучшая подруга — Бетти, — темноволосая толстушка со светло-синими глазами и привычкой все время слушать музыку, даже в неподходящее время. Вот оно ей боком и обошлось.
Бетти сбила машина и, хоть Лоренс город весьма тихий, и здесь водятся свои шумахеры, не способные вовремя тормозить на дороге, покрытой льдом
На похоронах Элизабет Купер собралось немного людей: лишь родные, одноклассники и лучшая подруга Кара, что проводила вот уже вторую ночь на кладбище. Лишь гортанный крик переспешниц звучал среди деревьев.
Джеремайя Денверс — приемный отец Кары, что ради её спасения был вынужден вступить в Кадмус и навсегда отказаться от надежд, мечтаний и, фактически, продать душу дьяволу, — был найден убитым в Сент-Луисе, спустя пол года его отсутствия. Через два дня Элайза умерла от разрыва сердца. "Возраст уже не тот," — шептались врачи, пока две сестры, навек ставшие сиротами, навзрыд рыдали в коридоре, цепляясь друг за друга, как утопающий за полосатый круг.
На панихиду собрался весь город, но на кладбище в Канзасе все равно было тихо. Пересмешницы стихли вместе с родителями семейства Денверс.
Когда Кара стала супергероем, она и представить себе не могла, что вершить правосудие будет так просто, а носить на груди ярмо преданных земле родственников так сложно. По ночам девушку мучали кошмары, а крики по утрам стали чем-то вроде внутреннего будильника:
«Убитые тобой родственники и друзья вот-вот съедят твои глаза, Кара, пора просыпаться. Или ты умрешь во сне.»
Кара Денверс покупает комиксы на день рождения своему другу, а в Канзасе гниет его — Уинна — тело, которого она так и не смогла спасти на Луне Работорговцев.
Когда в жизнь Кары врывается Мон-Эл, такой яркий, громкий, весёлый, она забывает об ужасах собственной жизни и уже, кажется, дышит не в три раза чаще обычного человека, а в унисон со своим любимым, прижимаясь к его груди и чувствуя ту же тяжесть, что и он. Кошмары будят их лишь раз в неделю, напоминая, что малина когда-нибудь да кончится.
Кара сидит с Алекс, Джимми и Мон-Элом в баре, пьет свою содовую и почти верит в то, что жизнь наконец-то пошла на лад, преступники подписали пакт о безоговорочной капитуляции, а ученые вывели сыворотку бессмертия.
Хрена с два.
Джимми застрелили в его же кабинете, ибо новое управление КэтКо смогло попасть в немилость к городской мафии, а Алекс, всегда имеющая привычку не надевать защитный шлем даже в самой дерьмовой операции, получает лихую полю в лоб и погибает прямо на месте.
Кара рыдает несколько дней.
Девушка не знает, она ли несет на себе это иго смерти или все это глупые совпадения, но Мон-Эл рыдает вместе с ней, а от этого, как никак, становится легче. Ее якорь рядом с ней, носит ей еду и не дает загнуться от горя. Это определенно лучше, чем ничего.
Мон-Эла убивает его же мать, разгневанная отказом возвращаться на Даксам, запуская свинцовый кинжал ему в живот и бросая бездушное тело сына на пол. Даксам остался без наследника, нация без правителя, а Кара без смысла жизни.
Мон-Эла хоронят на кладбище. Туда приходит одна лишь Кара и льет горькие слезы, перед тем, как самолично отравиться криптонитом.
Колосья ржи трепещут на ветру. В Канзасе по-прежнему тихо.
