Глава 2
5 марта 2017 г. в 13:52
Весна. Для других, обычных людей это слово означало новое начало. Но только не для солдат Легиона разведки. Для них это означало, что будут новые регулярные вылазки и новые смерти товарищей. Микаса обычно начинала усиленно тренироваться, так как полагала, что ей нужно ещё лучше защищать и Эрена и Армина.
Капрал Леви тоже не любил весну. Грязь, слякоть, кровь. Нужно было разрабатывать планы вылазок, составлять и отправлять отчеты, а ещё куча другой бумажной работы, которой его обязывала должность. Вот и сейчас он устало потёр переносицу и вытер со лба капельки пота. Они с Эрвином Смитом сидели в маленькой и душной, но зато тихой и изолированной комнате. Кроме них тут была и сумасшедшая фанатка титанов Ханджи Зоэ. Это был единственный человек в отряде, во вселенной, кто одновременно любил и ненавидел титанов.
Глава второго отряда уже не раз писала рапорты о нужде в захвате новых титанов, для изучения естественно. Эрвин лишь сощуривал глаза и переводил тему. Ведь обычно они теряли много ресурсов при поимке титанов, в том числе человеческих. Леви тоже не оценил такую жажду к ловле титанов живьём. Он искренне ненавидел этих тварей. Хоть и понимал, что при ловле они смогут узнать новые слабости титанов. А может что-то и об их происхождении.
— На какое число назначаем вылазку? Ближе к маю или лучше сейчас, когда солнечного света мало и титаны чаще всего слабы? — уточнил Леви, ему не особо хотелось скакать на лошади по грязи, вдруг себя испачкает. Его чистоплюйство было странным для такого времени, когда каждый был в крови, своей или товарищей.
— С одной стороны к маю мы сможем разработать точный план, которого по идее должны будем придерживаться. Но с другой, сейчас мы не так сильно будем подвергать опасности солдат. Не забывайте, что нам также нужна еда, газ и остальные составляющие, — задумчиво сказал Эрвин.
— Я голосую за вылазку через неделю две, так мы сможем поймать нескольких титанов и изучить их особенности в несолнечный период! — воскликнула Ханджи
— Хорошо, тогда давайте соберёмся позже, обдумаем всё и только тогда решим.
Леви кивнул и вышел из кабинета, его ждал длинный пыльный коридор. Капрал чуть было не чихнул и подумал: «Надо бы заставить желторотых выдраить тут всё». Не забывал Леви и о своем плане, который мог бы носить название: «План по слежке и защите красавицы-азиатки, в которую я влюблён, от всяких Кирштайнов». Капрал с тяжелым сердцем признал всё-таки, что любит однофамилицу. С тяжелым, потому что после Фарлана и Изабель он не хотел к кому-либо привязываться. Не хотел боли.
Когда в тот день он увидел, что Жан лапает своими ручонками белую, почти фарфоровую кожу Микасы, в его груди вспыхнула такая ярость, которой он сам удивился. Леви был готов разорвать этого никчемного Кирштайна. Аккерману пришлось взять себя в руки и произнести довольно невозмутимую фразу, хотя внутри всё бушевало похуже океана в шторм.
В Микасу нельзя было не влюбиться. Ласковый взгляд, будто материнский, готовый защитить и твердая рука, которая в отличие от взгляда точно поможет. Иногда капралу казалось, что он не сдержится, сорвет красный шарф и оставит несколько ярких, цвета как шарф засосов. Но Леви не хотел торопиться, возможно, когда-нибудь и скажет о чувствах, но точно не сейчас. Аккерману было просто хорошо от того, что где-то рядом бродит Микаса, с ней всё хорошо и она хоть немного, в глубине души, но счастлива. «Я не хочу, чтобы дорогой мне человек исчез, даже если я не буду дорог ему, » — думал капрал, видя как Микаса мгновенно «убила» макет титана. Он никогда так ни за кого не волновался. Вот и сейчас, когда она чуть было из-за большой скорости не сорвалась с привода, Леви сильнее натянул провода своего УПМ и выдохнул с облегчением, когда Аккерман спокойно спустилась.
— Аккерман, если ты пытаешься показать нам своё умение маневров, то не нужно, ты должна тратить наименьшее количество газа, — тяжело дыша, сказал Леви.
У Микасы непонятно почему вдруг покраснели щёки, что-то пробормотав, она спрятала лицо в шарф. Её шарф сейчас по цвету совпадал со щеками.
Тут вдруг Леви, заметив, что никого нет, спросил:
— Аккерман, ты что, смутилась?
Микаса широко распахнула глаза и, покраснев ещё больше, ответила:
— Сэр… Я, нет просто…
Капрал заметил смятение девушки и, придвинувшись к ней, скользнул рукой по горячей щеке. Микаса тяжело задышала, но не отстранилась. Капрал же был не из робких и прямо спросил:
— Аккерман, ты что, что-то чувствуешь ко мне?
Девушка, не успев ничего ответить, ощутила на губах теплое, пахнущее мятой дыхание капрала, слегка потянувшись к ним, она поняла, что у капрала на губах усмешка и, отстранившись, спросила:
— Сэр, зачем со мной играть? Почему вы это делаете?
Леви ничего не ответил и горячо поцеловал азиатку, он давно хотел коснуться желанных губ, в сердце что-то затрепетало и разлилось по телу. Аккерман отчаянно ответила на поцелуй. Действовало это успокаивающе, капрал отстранился и сказал:
— Я никогда ни с кем не играюсь, Микаса.
Капрал с невозмутимым лицом удалился, оставив девушку в смешанных чувствах. Внутри всё ликовало и радовалось. Мир будто окрасился в яркие, непривычные для капрала краски. Конечно, и в серых тонах ничего плохого не было, но цвета делали что-то с душой, возрождали сердце.
Сердце, капрал считал, абсолютно ненужный орган, который в нужный момент подведёт. Нельзя допускать, чтобы сердце заменило разум. Эту мышцу можно, конечно, использовать, но разум заслонять чувствами и прочей ерундой не нужно. Хуже будет. Взять хотя бы тех же Фарлана и Изабель. Единственная семья капрала — это они. Были они. Если не считать мёртвого Кенни, то никого у него и нет. Фарлан и Изабель. По сей день, он видел их расчлененные тела. Помнил он, как тогда искалечил и жестоко убил титаншу. Если бы когда-нибудь титан причинит Микасе боль, Леви не сдержится.
Вылазка. Надо думать об этом. Сейчас титаны ослаблены без солнца, можно легко убивать, ловить и исследовать их. Но вот загвоздка, времени дано 2 недели. Нужно подготовить расслабленных после безвылазной зимы. Решено. Идем через 2 недели, если получиться — раньше.
Капрал, похоже, не замечал, погруженный в свои мысли, удивленные взгляды солдат. Леви улыбался. Шёл и улыбался. Эрвин встретил его с ошарашенным лицом. Но Аккерман будто не замечал, он только быстро проговорил:
— Зови очкастую, выходим через 2 недели.
