1559 год. День. Топкапы.
Женщина с золотыми волосами и со сверкающими серо-зелёными глазами, в которых одновременно плескались и радость, и скорбь, шла по коридорам великолепного дворца, облачённая в чёрное платье, расшитое дорогими серебряными нитками, и увенчанная тиарой с большими чёрными шпинелями. Наконец, дойдя до покоев, в которые так стремительно шла в ожидании триумфа, она прошла через деревянные двери и поклонилась с широкой улыбкой на лице. — Михримах. Моя драгоценная сестра, — улыбаясь, сказал повелитель и подошёл к сестре. — Мой брат-повелитель. — поцеловав руку Баязида, заключила в объятия своего братья великолепная Михримах Султан. — Хуриджихан. — Здравствуй, Михримах Султан, — с некой неприязнью поклонилась Хуриджихан Султан, потому что давно не любила свою двоюродную сестру. Султан Баязид подошёл к своему столу и достал из маленькой шкатулки печать управительницы гарема. Михримах Султан встала рядом с Хасеки Султан, ожидая решения повелителя. — Эта печать, — повернувшись к сестре и жене, сказал падишах, показав им печать, — Долгое время находилась у моей покойной матери, Хюррем Султан. Теперь она без хозяйки. Гаремом должна управлять умная, расчётливая, справедливая женщина. Поэтому эту печать я отдаю тебе, Михримах. Серо-зелёные глаза султанши солнца и луны загорелись победой и жаждой властью. Она злорадно ухмыльнулась Хуриджихан, которая смотрела на неё завистливым взглядом. Михримах Султан взяла из протянутой руки повелителя печать и, поклонившись, вышла из султанской опочивальни. — Баязид? Что это значит? Я же должна возглавить твой гарем, — начала спрашивать своего любимого Хуриджихан Султан, когда закрылись двери. — Хуриджихан, — обняв свою жену, сказал султан Баязид. — Какая разница, кто управляет гаремом: ты или Михримах? Главное, что моим сердцем управляешь только ты.Топкапы. Покои Раны Султан
На краю тахты рядом с камином, в котором потрескивали раскалённые угли, сидела Рана Султан в скромном синем платье без излишеств. В её каштановых волосах сверкала еле заметная серебряная диадема. Она долгие годы была одинока, и только её дети доставляли ей радость, которой Ране так не хватало. На плечо несчастной султанши опустилась лёгкая ладонь её дочери Михрумах Султан. Старшая дочь нового султана всегда поддерживала свою мать и помогала ей во всём. — Мама, — прошептала Михрумах Султан, приобняв за плечи свою валиде. — Почему ты не в покоях повелителя? Сегодня же он решает, кому отдать печать. — Я не могу быть главной в этой «золотой клетке». Печатью будет владеть Михримах Султан или Хуриджихан Султан, — тяжело вздохнула Рана Султан. — Валиде! Что вы такое говорите? Как вы можете? Вы — мать главного и единственного престолонаследника! А они? Одна — мать дочки султана, а другая — его сестра. Печатью должны владеть вы. И только вы! — возмущалась юная султанша. — Михрумах! Они султанши династии! Принцессы, понимаешь? Как и ты, они главнее и выше чем я или любая другая наложница в этом гареме. — Валиде… — Иди, Михрумах! Оставь меня одну, — шикнула Рана Султан на свою дочь, от чего та виновато поджала губы и, поклонившись, вышла из покоев.Топкапы. Гарем
Михримах Султан степенно вошла в гарем с высокоподнятой головой. Наконец, день её триумфа. Она взяла вверх над Хасеки. Теперь она главная. Даже муха должна, подчинятся ей. — Я — Михримах Султан! — встав на середину ташлыка, начала златовласая султанша. — Я — дочь султана Сулеймана и великой Хасеки Хюррем Султан, сестра султана Баязида. С этого дня я управляю здесь всем. Отныне я главная, хотя всегда таковой и была. Юная Михрумах Султан тихим шагом вошла в ташлык, слыша слова своей тёти. От этих слов она нахмурилась и поджала губы. Затем ухмыльнулась и подошла к Михримах Султан. — Султанша, — таинственно улыбнулась Михрумах Султан, поклонившись. — Поздравляю вас. — Здравствуй, моя родная. Благодарю тебя, — ответно улыбнулась Михримах Султан, проведя рукой по щеке племянницы. Михримах Султан, оглядев всех наложниц, склонившихся перед ней, так же степенно вышла из ташлыка и направилась в покои своей покойной матери, а точнее уже в свои. Михрумах Султан проводила её ненавистным взглядом. Юную госпожу мучал одни единственный вопрос: «Почему Рана Султан всегда остаётся в тени Хуриджихан Султан и Михримах султан?». Так было всегда. Её мать не воспринимали всерьез, к её мнениям никто никогда не прислушивался. — Михрумах Султан. Здравствуйте, — поклонилась, подошедшая к султанше Гюльджан-хатун, поглаживая свой большой живот. — Вы чем-то расстроены? — Не твоё дело, Гюльджан! Сиди в своей комнате и дожидайся родов, — выпалила обозлённая Михрумах Султан, кинув на фаворитку её отца взгляд гневных серых глаз. Гюльджан-хатун поджала губы, яростно взглянув, на уходящую из ташлыка султаншу. Она развернулась и медленными шагами направилась в свою комнату. Но вдруг её живот охватила ужасная боль. — О, Аллах! У меня роды! Помогите! — закричала Гюльджан-хатун, мучаясь и корчась от страшной боли.Спустя некоторое время
Топкапы. Лазарет
Султан Баязид стоял около кровати в нетерпении взять на руки своего ребёнка. Михримах Султан стояла рядом. Ей тоже хотелось увидеть своего четвёртого племянника. — Повелитель. Я поздравляю вас. У вас двойня. Прекрасный шехзаде и не менее прекрасная султанша, — сказала повитуха, положив шехзаде на руки повелителя, а султаншу на руки Михримах Султан. — Повелитель. К сожалению, роды были тяжёлыми, и Гюльджан Султан больше не может иметь детей. Простите, но Аллах так распорядился. Падишах взглянул на спящую Гюльджан и грустно вздохнул. В этот момент в лазарет вошла расстроенная Хуриджихан Султан вместе с шестилетней дочерью Айше. Следом за ними вошла Михрумах Султан. Повелитель начал читать молитву. — Твоё имя Осман, — три раза прошептал султан Баязид над своим вторым долгожданным сыном. Михримах Султан протянула новорождённую султаншу брату, а сама взяла на руки шехзаде Османа. Повелитель тепло улыбнулся своей дочери. — Твоё имя Хатидже. Когда церемония имянаречения закончилась Хуриджихан и дети вышли из лазарета. Михримах Султан, ещё раз поздравив брата-повелителя, тоже вышла вслед за племянниками. — Гюльбахар-калфа, — обратилась Михримах к сзади идущей калфе, которая несколько лет служила ей верой и правдой, идя по длинным коридорам дворца в свои покои. — Распорядись, чтобы вечером устроили пышное празднество в честь моего триумфа и рождения новых членов династии. — Слушаюсь, моя госпожа, — сказал Гюльбахар-калфа, поджав губы. — Но что скажет Фахрие-калфа? Ведь она тут хазнедар. — Ты не знаешь, что сказать? — остановившись и повернувшись к калфе, с лёгкой насмешкой спросила златовласая султанша. — Скажи, что это приказ Михримах Султан. Гюльбахар-калфа сильнее поджала губы. Михримах ухмыльнулась ей и продолжила идти дальше.Топкапы. Дворцовый сад
Из роскошной кареты вышла Айше Хюмашах Султан, облачённая в фиолетовое дорожное платье, оглядывая своими такими же, как у матери, серо-зелёными глазами всё вокруг. Ступив на землю, она подала свою руку сыну Абдуррахману, а затем сыну Мехмету. Взяв за руки сыновей, Айше Хюмашах медленно пошла во дворец, часто поглядывая на свой уже заметный живот, в котором жил её третий ребёнок. Сентябрьский прохладный ветерок обдувал лицо султанши, от чего она изредка закрывал глаза, вдыхая ароматный запах осени. Шуршание юбки её платья придавало ветру звук. Была прекрасная погода, как и погода внутри Айше Хюмашах Султан. Она была счастлива. Каждый день она засыпала вместе с мужем и с ним же начинала свой новый, совсем непохожий на другие красочные дни, с другими узорами, цветами. Дети озаряли каждый вздох султанши. Зная, что счастье может в любой момент рухнуть, Айше Хюмашах Султан старалась проводить вместе со своей семьёй каждую минуту. На дорожку, по которой шла султанша с сыновьями, вышел шехзаде Орхан. Он улыбнулся султанзаде и почтительно кивнул головой своей двоюродной сестре. — Орхан. — так же почтительно кивнула султанша. — Айше Хюмашах Султан. Вы направляетесь к Михримах Султан? — Да. Я бы хотела с ней поговорить. Давно не видела её. — Хотите, я погуляю с Абдуррахманом и Мехметом, а вы в это время встретитесь с матушкой, — предложил Орхан. — О, шехзаде. Это было бы прекрасно, — улыбнулась Айше Хюмашах Султан и, поцеловав сыновей в лоб, отдала их шехзаде Орхану, а сама стремительно направилась во дворец. Топкаы. Покои Михримах Султан Златовласая султанша сидела за письменным столом и рассматривала гаремные документы. Рядом с ней стояли Фахрие-калфа и Гюльбахар-калфа, которые иногда переглядывались злыми взглядами. Михримах Султан, даже не смотря на них, понимала, что между ними началась вражда за внимание и благосклонность султанши. Двери открылись с неприятным скрипом. В роскошные покои, украшенные золотом, вошла прекрасная Айше Хюмашах Султан. Подняв глаза на свою дочь, Михримах широко улыбнулась и, встав из-за стола, подошла к ней. — Валиде. — улыбнулась Айше Хюмашах Султан, поклонившись и поцеловав руку матери. — Хюмашах. — обняла свою дочь Михримах Султан. Отстранившись от дочери, луноликая султанша села на тахту, предлагая Хюмашах Султан сесть с ней. Та разместилась рядом с мамой, расправив своё платье. Её волосы русыми волнами струились по хрупким плечам и спине. Серо-зелёные глаза дочери султанши солнца и луны устремились на весёлые язычки огня, который резвился в камине. — Хюмашах. Как ты? Как Ахмед-паша? Как Абдуррахман и Мехмет? Почему ты их не привезла? — начала расспрашивать дочь Михримах Султан. — Хорошо. Всё хорошо. Абдуррахман и Мехмет приехали со мной. Только они остались на улице играть с Орханом. — пояснила Айше Хюмашах Султан.Топкапы. Дворцовый сад
Шехзаде Орхан вместе с султанзаде Абдуррахманом играл с деревянными мечами, султанзаде Мехмет сидел в летнем шатре на больших бархатных подушках оливкого цвета, так как был ещё маленьким. Когда Орхан и Абдуррахман очередной раз ударяли мечами, то шехзаде случайно задел султанзаде и причинил ему боль, от которой он заплакал и сел на зелёную траву. Шехзаде Орхан не теряя минуты подбежал к двоюродному племяннику, сел рядом с ним и обнял, попросив у него прощения. Тёмно-карие глаза шехзаде увидели, идущую по тропинке, Хуриджихан Султан в осеннем плаще бордового цвета и с великолепной тиарой с аметистами прямоугольной формы, держащую за руку свою маленькую дочь в накидке с белым мехом. Султанша, увидев детей, подошла к ним и оглядела всех брезгливо-степенным взглядом. — Что произошло? Почему султанзаде Абдуррахман плачет? — спросила Хуриджихан Султан. — Здравствуйте, султанша, — почтительно кивнул головой шехзаде Орхан, который вежливо относился к Хуриджихан Султан, но в душе её не любил, даже, можно сказать, ненавидел. — Я не услышала ответ, шехзаде, — нахмурилась Хасеки Султан, которая терпеть не могла сына своего любимого человека от другой женщины и всегда плохо с ним обходилась. — Султанша. Я не терплю, когда со мной так обходятся, как вы, — заявил шехзаде Орхан, от чего Хуриджихан Султан удивилась и вскинула бровь. — Что я вам сделал? Может быть, вы относитесь со мной так, потому что я сын Раны Султан, которую вы ненавидите? Или может из-за того, что я шехзаде? Единственный наследник престола этой великой империи? — Хочу заметить, шехзаде, что вы не единственный. Гюльджан-хатун сегодня, если вы не знаете, родила второго шехзаде. И что это за заявление, Орхан? Как ты смеешь со мной так говорить? — Смею, султанша, смею, потому что я — шехзаде! А вы? — Я — Хасеки султана Баязида, дочь покойных Хатидже Султан и Паргалы Ибрагима-паши, племянница великого султана Сулеймана. Я султанша династии! Первая женщина в этом государстве! — Хуриджихан Султан. Я долгие годы терпел ваши выходки. Терпел! Терпел, потому что я был ещё маленьким. Но я уже вырос. Я не стану больше слушать ваши мерзкие слова, не буду видеть слёз мамы, не буду молчать. Отныне я не позволю обидеть себя, валиде и сестру. Я дам вам совет. Обходить меня и мою семью стороной! — сказав, шехзаде Орхан ушёл. Хуриджихан Султан проводила его взглядом и пыталась переварить всё, что сказал шехзаде. Она поразилась его словам. «Как он мог? Как он смел так, разговаривать с Хасеки Султан?» — думала она.