Fears, thoughts, desires...

      Его нашли сегодня утром на болоте, повешенным вниз головой на дереве. От него почти ничего не осталось, только кости да мясо. Кости… Темперанс волновалась, ведь ее любимого не было уже несколько дней. Когда она кормила их дочь, ей позвонили с работы и вызвали на место очередного преступления. Кристи осталась с Максом.       Бреннан ничего не стоило узнать личность жертвы — ей были знакомы эти переломы, вывихи и тому подобное. Она просто стояла и не могла сдвинуться с места, не могла ответить на вопрос Энджелы «что случилось?», не могла что-либо делать. По ее щекам текли слезы, а она повторяла лишь одно слово: — Пилант… Пилант…       Было не сложно догадаться, что это совершил он — гений-убийца. Возможно, он был в ярости после того, как раскрыли его, вот он и решил отомстить. — Бреннан! Эй, очнись! — Энджела трясла подругу за плечи, но это не помогало. Поток слез увеличился, эту злосчастную фамилию она стала говорить быстрее, смотря на землю пустым взглядом. — Доктор Брен… — к ним подходила Сароян. Она осеклась на полу слове, увидев, что происходит. — Что случилось?       Время для нее остановилось. Темперанс все бормотала, не обращая ни на кого внимания. Перед ее глазами пронеслась вся ее жизнь с ним, как они прошли через много ужасных и опасных испытаний, как они проводили время вместе, как они играли с Кристи… Этого она не забудет. Слишком сильно она его любила, чтобы с равнодушным взглядом проводить расследование, чтобы навязчивые воспоминания не отвлекали ее от работы, чтобы когда она смотрела на их дочь, Бреннан не видела его. — Доктор Би, очнись! — теперь на подмогу пришел и Ходженс.       Наконец антрополог подняла на них свои глаза — они были полны слез, горя и отчаяния. Она вздрагивала и обнимала себя руками. Она перестала говорить это слово, но перестанет ли она прокручивать моменты с ним в голове? Никогда. — Дорогая, что случилось? — ласково спросила Монтенегро. — Я з-знаю, кт-то это… — Бреннан всхлипывала и вздрагивала. — Это Б… он.       Темперанс не могла сказать его имя или фамилию — было слишком больно.       Все присутствующие рядом с Кости ахнули и замерли. Никто из них не мог поверить, что это случилось. Как же так? Он же был профессиональным снайпером, сильным, ловким. Кто ж его мог убить? Хотя, судя по телу и его положению, это мог сделать только один человек. — Доктор Би, я могу отпустить Вас домой, — еле слышно и с горечью в голосе сказала Сароян.       Антрополог будто очнулась и встрепенулась. Она перестала обнимать себя руками и посмотрела на босса. — Н-нет… Нет, я готова работать.       Еще раз кинув взгляд на доктора, все разошлись. Кости осталась одна возле него. Она изучала раны и переломы. Иногда Бреннан грустно улыбалась, вспоминая моменты, когда они были вместе. Это было больно, очень больно. Было больно осознавать, что больше таких моментов не будет никогда. Они больше никогда не будут вместе с их дочерью гулять по парку, есть мороженое, обсуждать прошлые дела и просто находиться рядом. Никогда.

***

— Я не заставляю Вас присутствовать на допросе, доктор Бреннан. — Свитс был обеспокоен состоянием антрополога. — Нет-нет, все в порядке, — Кости замотала головой и первой вошла в комнату для допроса.       Там сидел он. Он с самодовольной ухмылкой наблюдал за тем, как психолог и антрополог садятся напротив него. — Доктор Бреннан… — растягивая гласные, с наслаждением проговорил Пилант. — Рад встрече. — Ты! — Темперанс вскочила с места и чуть ли не набросилась на него, но была остановлена Лэнсом. Она села на место. — Я опять что-то натворил? — будто не понимая, спросил хакер.       Кристофер, ухмыляясь, буквально буравил взглядом доктора. О-о-о, ему нравилось это выражение лица — злость, ненависть, желание раскромсать гения на кусочки и раскидать по всей Америке. Но она бы это не сделала, нет… И дело не в уголовной ответственности, совсем нет. Дело в нем. Он бы это совершенно не одобрил, хотя желал того же.       Еще пару минут прошли в молчании, пока психолог не нарушил тишину: — Где Вы были в ночь с четверга на пятницу?       Пилант не ответил, он лишь еще сильнее ухмыльнулся. — Зачем Вам это спрашивать, если Вы уверены, что это сделал я?       И вновь наступило молчание. Эта тишина резала по ушам. Можно было услышать, как в коридоре летает муха. — Его было сложно одолеть, вашего Си… — Не смей! — Темперанс перетянулась через весь стол, привстала и схватила Пиланта за футболку. Она была готова ударить его, но теперь закон не позволял это сделать. А может, он каким-то не известным образом внушал ей, что так делать нельзя? Что он бы не одобрил?       Свитс быстро встал со стула, готовясь в любой момент увести доктора Бреннан. А хакер так нагло улыбался, что не жалко было бы даже размазать его мозги по стенам.       Наконец антрополог успокоилась и медленно села на место, отпустив Пиланта. Лэнс еще с минуту раздумывал и сказал: — Мне нужно уладить кое-какие дела. Я выйду ненадолго, хорошо? — психолог подошел ближе к Кости. — Если что-то пойдет не так — набери меня.       Бреннан кивнула и стала рассматривать пол. Свитс, окинув взглядом Кристофера, вышел из комнаты допроса.       Они остались наедине со своими страхами, мыслями, желаниями… Какие были желания? Темперанс желала убить его, медленно и с чувством. Убить необычно, как он сам это делает, оставить в странном положении и скрываться, бросив все. А у него? Какие у хакера-убийцы были желания? Он устранен и стало меньше препятствий, чтобы быть ближе к доктору Бреннан. Ближе? Ближе чтобы напасть со спины и прикончить, или?.. — Темперанс, — начал он, — Вы сильно его любили?       Она поднял на него свои глаза — они были полны слез и горя. — Да… — ее голос был очень тихим, но гений услышал ответ и был им недоволен. Он хочет добить ее. — Смогли бы Вы полюбить другого человека? — та же наглая ухмылка не сходила с лица.       Антрополог будто язык проглотила. Кого? Кого можно полюбить больше, чем его? Это какие-то намеки? — Здесь допрос веду я и мне задавать вопросы, а не Вам. — Кости собрала всю волю в кулак. — Значит — да. — теперь-то его удовлетворял ответ.       Какие у них были мысли? Она думала, как выбить из Пиланта признание в убийстве, хотя это и так очевидно, но судье этого будет недостаточно. Еще она раздумывала над его словами. Смогла бы она полюбить другого? Темперанс не знает. Похоже, она впервые не знает ответа на какой-либо вопрос.       Кристофер думал, как устранить другие препятствия — этого психолога-малыша, интернов, «короля пробирок», художницу и их босса. Не больше десяти жертв, возможно. Хотя он не знал точное число всех интернов. — Кого из своих коллег Вы любите больше всех? — ей порядком надоели его вопросы, но не отвертишься. — Энджелу… — вся уверенность куда-то улетучилась. — А из интернов?       Кости раздумывала — кого любит из своих неподражаемых интернов больше? Фишера? Нет. Эдисона? И в мыслях не было. Вэндел очень хороший интерн, но нет. Дейзи слегка надоедлива. Абернати самый умный в их команде, она сама это признала, но она не любит его больше всех. Арасту со своими странностями. Значит… — В-винсента. — она заикалась.       Пилант пытался вспомнить, что это за Винсент такой, а позже он оскалился. — Это тот, которого подстрелил… М-м-м, Бродский?       В ее глазах снова вспыхнула ярость. ОНа хотела наброситься на него, разорвать, раскромсать, задавить, сбросить с обрыва, сжечь. Но, как было сказано ранее, — нельзя.       Какие у них были страхи? У Кости был страх, что она сорвется, не сможет и убьет хакера. Или себя?.. Нет, последнего она никогда не сделает — она не бросит институт, своих друзей, свою дочь.       У него тоже был страх, что он сорвется. Нет, Кристофер бы никогда не убил бы антрополога. Он боялся, что не сможет удержаться от искушения потрогать эти мягкие локоны, обнять… Никогда. — Ты когда-нибудь любил?       Вопрос привел Пиланта в шок. Он? Убийца-хакер и любовь? Простите, вы явно что-то путаете. Обратитесь в психиатрическую лечебницу, для вас приготовили место. Там есть специальное отделение, куда привозят таких вот ненормальных — которые считают, что Пилант и любовь способны существовать вместе. А может?..       Что он чувствует к доктору Бреннан? Точно не любовь. Скорее, влечение, мания. Но все-таки, может, это любовь, только другая? Он слышал о трех основных стилях любви и их названия — Эрос, Лудос, Сторге. Первая — любовь к идеальному человеку, вторая — любовь как игра, третья — любовь как дружба. Его гениальный мозг смешал Эрос и Лудос и получилась мания. Значит, он любил и любит. — Любил и люблю. — Пилант долго молчал, раздумывая и наконец ответил.       Кости оторопела. Как так? Такое может быть? Кто эта «счастливица», если не «счастливчик»? Может, она и подозревала о смысле этих намеков, но значения им не придавала. Мания, да и только. Но мания ведь тоже любовь. — Как долго? — она будто очнулась. — С момента нашей встречи, Темперанс, — он ответил быстро и ухмыльнулся.       С момента нашей встречи, Темперанс. То есть, как? Он любит ее? Правда? Она не знала, как на это реагировать, Бреннан просто смотрела на него, а Пилант был доволен произведенным эффектом. Кости хотела кое-что сказать ему, но в комнату вошел Свитс и пара агентов ФБР, которые взяли хакера и увели. Но перед тем, как исчезнуть в коридоре, Пилант подмигнул Темперанс и ухмыльнулся.

***

      Доктор Бреннан с ее командой успешно раскрыли дело, но Кристофер опять улизнул и Кости этому была даже немного рада. Она не знает, почему.       Она стала вдовой. Она каждый месяц приходит с дочерью на его могилу и просто стоит. Она не знает, что говорить. Ей стыдно. Стыдно за свои… чувства?       Ровно через год на его могиле Бреннан обнаружила веточку распустившийся акации. Маленькие белые цветочки были до ужаса красивыми.       Кости знала, от кого это. Она знала значение этого цветка и улыбалась, но в ее глазах стояли слезы. Темперанс положила веточку в коляску к спящей дочери, стояла и смотрела в небо. Через несколько минут она окинула взглядом могильную плиту, развернулась, взяла за ручки коляску и ушла.       Пилант был доволен тем, что она поняла его намеки. Что ж, скучно им в преступлениях точно не будет.

Никогда.