Двуличие

Ей всегда говорили — Держи эмоции при себе. И да, это бы чертовски хороший совет. Если успеть вовремя крикнуть, а потом тихим и спокойным голосом объявить всем, что надо делать, это помогает и пациентам, и нервничающим врачам. Неважно, что сама Лиэн каждый раз не чувствует той уверенности, какую показывает. Ей всегда говорили — Пациентам не нужен друг, им нужен врач. И с некоторыми пациентами только так и можно работать – на дистанции, с плохо сдерживаемым гневом или негодованием, или смехом. Но есть такие пациенты, к которым так и тянет подойти, положить руку на плечо, подбодрить, улыбнуться, выслушать их историю, захватывающую историю, какой бы банальной она не была. Сама Рориш шпыняла своих подопечных за промедление у койки одного пациента и делала вид, что не понимает намеков Джесси, в конце смены направляясь к палатам своих собственных пациентов. Ей всегда говорили — Мы их принимаем, лечим и выписываем. Мы не должны исправлять их жизни. Некоторых своих пациентов Лиэн старательно забывала, вытравливая каждую мелочь о них из памяти и долго и нудно отчитывала каждого нового ординатора за явное сочувствие. Но бывало, что она часами висела на телефоне, уговаривая опеку, штудировала горы документов, выискивая деньги, доводила до ярости своих знакомых, выискивая новые программы лечения, свободных вакансий и просто услуг. Однажды Малайя, тогда ещё интерн, в пылу очередного спора спросила, как можно мириться с таким двуличием. Наверно, она ожидала гнева или новой суровой отповеди, но доктор Рориш лишь устало усмехнулась. — О нет, нет, мы не двуличны, скорее, суеверны. Просто каждый раз, принимая новых врачей, мы надеемся, что сможем защитить их от боли, от разочарований, от усталости. И ещё, самую малость, мы надеемся, что в свою очередь они научат нас, как защитить самих себя.