Я так просто не сдамся

- Пока! И хоть губы улыбаются, глаза уже давно потухли, ведь сердце давним давно заковало в свои оковы любые радостные огоньки. Но девочки на этот плачевный вид лишь грустно улыбаются, понимая, что Нуре поможет только время. Гребаное время! Три месяца, а огонь все также пожирает все изнутри. Выходя за пределы школы, Нура поспешно засовывает в уши наушники, чтобы громкой музыкой перебить любые признаки на мысли о нем. Ведь школа осталась позади, и веселые выходки Евы или шуточки Саны не смогут больше отвлекать тот рой в голове. Но не успев засунуть правый наушник, как глаза натыкаются на знакомый силуэт, из-за которого сердце начинает бежать вскачь, а руки подрагивать. - Виль..гельм, - и как бы Нура не пытается сделать как можно безразличнее лицо, легкая заминка выдает ее с потрохами, - Не ожидала тебя увидеть… здесь. Вильям лишь закатывает глаза на ее обращение, и слабая улыбка освещает его лицо, впервые за последние три месяца. Ему хочется просто подойти к ней и сжать в своих объятиях, утыкаясь носом в ее мягкие волосы, чтобы почувствовать себя наконец-таки дома. Но он знает, еще слишком рано. Ему придется еще много потрудиться. - Мы опять перешли на Вильгельм? Это так на тебя похоже, Нура. Хочется сказать что-нибудь грубое, чтобы начать перепалку, желательно закончившуюся сильными тумаками. Но Нура сдерживается, понимая, что это не поможет. Поэтому она безразлично спрашивает, пряча за спиной подрагивающую руку: - Что ты здесь делаешь? Он уже было собирался сказать что-то смешное, переводя все в шутку, однако ее глаза всегда все замечали, поэтому вместо слов вырывается лишь шумный выдох. - Отец… - его глаза бегают по сторонам, лишь бы не встретиться с ней взглядом, а разум все пытается найти подходящие слова, что просто невозможно. Как же можно объяснить, что только почувствовав, будто бы ты стал близким для человека, всю жизнь внимания которого добивался, в итоге остался таким же далеким как и в начале. Когда впервые за долгие года в тебе появляется надежда, что все еще возможно вернуть утерянные года, но это оказывается жалкой иллюзией. Однако это ведь Нура, она по одним лишь неуверенным движениям понимает его, без слов подходя и крепко обнимая, будто пытаясь забрать часть его боли себе. А Вильям впервые за долго время спокойно выдыхает, стискивая ее в своих объятиях, утыкаясь ей шею и вдыхая такой родной запах.

***

Нура приносит им какао и, устроившись на диване, они начинают смотреть вместе фильм. Однако после первых же минут фильм забывается, и Нура оказывается на его коленях, перебирая пальчиками его волосы, когда Вильям крепко сжимает ее в своих объятиях, будто боясь потерять ее вновь. Он кончиками пальцев проводит по ее коже, будто вновь изучая ее тело, не забывая наблюдать за ее лицом, когда она вырисовывает пальчиком непонятные ему узоры на его теле. Она прижимается своими губами к его, чувствуя остатки какао, а также тепло, что комком собирается внутри. Он легкими движениями губ изучает ее лицо, поочередно исследуя глаза, щечки, нос и особенно долго задерживаясь на лбу. И даже через пару часов, когда Нура засыпает на его плече, он не спит, все также крепко ее обнимает, уткнувшись ей в волосы, тихо шепча: - Люблю тебя. Лишь на рассвете, организм все же берет свое и его глаза прикрываются, чтобы через пару минут резко открыться, когда Нура вырывается из его объятий. - Ты куда? – непонимающе бормочет Вильям, с неохотой все же отпуская ее. - Домой, - спокойно отвечает Нура, с нарочитым безразличием отряхивая одежду, всячески избегая его взгляд. - Но мы ведь и так дома, Нура. - Это твой дом, Вильгельм, но уж точно не мой, - делая акцент на «его имени», отвечает она, из-за чего вспышка гнева вспыхивает в нем, которую он сразу же пытается утихомирить. - Что произошло, Нура? Еще вчера ведь все было хорошо. - Ты плохо меня знаешь, Вильям, если думаешь, что я позволю тебе так легко вернуться в свою жизнь, - ее глаза вспыхивают огнем, а указательный палец тычет в грудь, - я тебе не плюшевая мишка, которую можно обнять и погладить, когда будет плохо, а потом опять бросить, когда твой отец вновь тебя позовет. У меня тоже есть сердце, и я не позволю тебе его вновь разбить. И хотя он должен был злиться на ее слова, в голове лишь мелькает «Моя девочка», ведь он с самого начала понимал, что не сможет с легкостью вернуть все обратно. Он готов пройти сквозь тысячу сражений, чтобы в конце крепко сжимать ее в своих объятиях, тихо шепча в ее волосы: «Моя». И он не мешает ей уйти, зная, что сегодня уже ничего не сможет сделать, но завтра… Завтра и все последующие дни он сделает все возможное, чтобы вернуть ее. Ведь он уже через это проходил. Поэтому, когда она с громким стуком выходит из комнаты, Вильям со слабой улыбкой лишь шепчет ей вслед: - Я так просто не сдамся…