***
— Ты знаешь, он такой классный, — девушка тяжело вздыхает и поднимает полные мечтами глаза вверх, — Я чувствую себя его фанаткой, он такой мужественный и… — она не успевает продолжить, подруга нагло перебивает её. — Знаешь, когда ты говорила, что невыносима во время влюбленности, я не думала, что все так плохо. — Прекрати, ты просто не знаешь его. — Если ты не перестанешь говорить загадками, я подумаю, что одна из твоих фигурок в комнате ожила, — Нюта вызывающе смотрит на Катю и ждёт вразумительного ответа, а не продолжение терады о том, какой он прекрасный, девушка могла поклясться, что никогда не слышала столько прилагательных из уст подруги. — Вообще я знала о нём давно, да и он обо мне, он… — Роберт Паттинсон? — Да, заткнись ты, — Нюта обиженно надувает губу, а Катя наконец собравшись с мыслями произносит заветные слова. — Это Евген, в смысле BadComedian, — неожиданно все тело сковывает страх, хотя минуту назад она сочилась радостью и любовь. — Серьёзно? — Нюта подавилась сладким чаем. — Нет, ты что, это Роберт Паттинсон, я же его вижу каждый уикенд, — голосом своего женского персонаж Блэр проговаривает Катя и смотрит на укоризненное лицо подруги. — Да, иди ты, — Нюта ещё с минуту обиженно смотрит на подругу, но, не выдерживая, произносит: — Если честно, Пупи, я рада за тебя, я думаю он действительно хороший парень, но… — голос Ани дрожит, она вспоминает прошлый плачевный опыт подруги и сердце бешено стучит, — но если что, мой папа с детства научил меня отменно стрелять из охотничьего ружья. — Я одного не понимаю, — я крутила в руках практически опустошенный бокал с белым вином, — почему ты до сих пор живёшь с этим… ты поняла меня! — она говорила с ярко выраженной ненавистью, которая ей явно импонировала в разговоре об этом человеке, — Почему ты сразу же не приехала ко мне! Нет, тебе надо было довести себя до морального истощения, знаешь что, я всё-таки врежу ему! — Нюта залпом выпивает бокал и с решительностью во взгляде поднимается со стула, я еле успела схватить её за руку. — Успокойся, — она гневно смотрит на меня, но все же садится на стул, — Просто все было нормально, — она приставила указательный палец к моим губам. — Нормально? В каком месте?! Он спит с другой женщиной, а ты говоришь мне о том, что у вас все офигенно, знаешь, подруга, либо ты любишь до потери рассудка, либо просто сошла с ума, и я склоняюсь ко второму, — она взяла в рот кусочек сыра, — И самое ужасное, я ведь правда доверяла ему, ты была такая счастливая рядом с ним, светилась вечно, как пять рублей, но знаешь, как говорится, только самая большая радость способна причинить нам самую сильную боль, — я закатила глаза, хотя и понимала, что подруга абсолютно права. Домой я вернулась только к обеду, когда осеннее, октябрьское солнце еле-еле пригревало землю, а холодный порывистый ветер залезал в глубь тёплого пальто. Листы осенним калейдоскоп падали на пожелтевшую траву, а я чувствовала внутри странное облегчение. Словно вместе с этими листьями моя душа тихо опадала и готовилась к спячке. Впрочем, это к лучшему. Единственная мысль, которая сейчас беспокоила меня, звучала в голове примерно так: "Я просто надеюсь, что он счастлив и свободен, и возможно, когда-то одним прекрасным зимним утром я пойму, что окончательно ничего не чувствую, а пока мне надо всего лишь повернуть злополучную ручку дома, и кто знает, может душевное спокойствие — это всего лишь моя очередная иллюзия". Я открыла дверь своим ключом и стала раздеваться, Зюта подлетела ко мне и завиляла хвостом, она была такой беззаботной и милой: — Я и про тебя совсем забыла, — присев на корточки, я посадила собаку на ноги и начала активно гладить, пока та усердно лезла целоваться. — Привет, — и тут случился взрыв в моей душе. Я простила этой особи многое, я даже практически смирилась с тем, что она забрала моего Женю, но сейчас, когда она стояла в моей любимой рубашке и попивала мой зелёный чай, из моей кружки, я готова была по меньшей мере врезать ей. Может это конечно все влияние Нюты, но знаете я молчала долго. — Где говоришь Баженов? — я впервые увидела в её глазах страх. — Н-на верху, а что? Евген что-то сделал? — я проигнорировала её слова и побежал наверх. В душе пылал огонь, весь мираж пал и сердце добивала горечь, он разрешил ей практически все. Я вся расстрёпанная, похожа на огнедышащего дракона, ворвалась к нему в студию. — Плохого тебе утра! — я подошла к его камере и со всей силой ударила её об пол. Он подскочил с места и смотрел на меня гневным взглядом. Мы готовы были распепелить друг друга. — Ты в своём уме? Ты что творишь вообще? Ты хоть поняла, что сделала? — его ноздри раздувались, но вся та боль, которая томилась в душе, начала превращаться в гнев. Я первый раз в жизни чувствовала себя подобным образом. Мне хотелось разнести все. — А ты? Что творишь, ты! Думаешь тебе можно все! Брать и швыряться людьми, мной и вообще всем, — я подняла подушку с пола и ударила её Женю. — А тебе? Ты хоть знаешь сколько времени я убил на это видео! НЕТ! Ты же мисс, я решаю свои проблемы сама и мне глубоко и далеко на окружающих, — мы медленно приближались к моему углу комнаты. — Это мне-то плевать на окружающих! Да, знаешь, лучше бы я однажды побыла девушкой Курицына, чем полтора года убила на тебя! Ты не благодарный! — он взял в руки мою камеру, но мне было уже абсолютно все равно, я понимала, что просто так не остановлюсь никогда. — Ребят, давайте решим конфликт мирно, — мы злобно посмотрели на неё и одновременно выдали: — Уйди! — девушка быстро закрыла дверь и убежала вниз. — Девушкой Курицына говоришь?! — он разбил мою камеру об дверь и мелкие осколки разлетелись по всей комнате, — Да, и абсолютли вали к своему Курицыну! — Вот и свалю, не могу больше находится в доме, в котором на тебя не обращают никакого внимания, и разрешают первой встречной вертехвостке брать принадлежащие мне вещи! — Это я то не обращаю на тебя никакого внимания?! Катюша, я приготовил ужин, Катюш, я пожарил твой любимый стейк, а я даже готовить не умею! Катюша, пошли погуляем, а Кате все насрать на меня. — Да, мне никогда не было плевать на тебя, почему я встречалась с таким идиотом? Ты реально не видишь? Или делаешь вид? Ой, я Евгений Баженов, мне можно все! Да, нихерашеньки тебе не можно, надоел! Ни черта не видишь вокруг себя, как только эту курицу увидел! — на него посыпалась череда ударов подушками, которую он лёгким движение руки зарядил на мой стол, ручки и карандаши прокатились по полу. — Да, ты просто ревнуешь! — он засмеялся. — Да, я ревную, потому что пока я мирно добивалась тебя и пространства рядом с тобой, она просто села рядом! — голос начал стихать, сил и смысла кричать больше не было, — Она трогает мои вещи... — Это основная мысль твоих оров? Если да, то мне надо работать, хотя бы с остатками записи. — Бесчувственный чёрный козёл, — я развернулась и хотела выйти из комнаты, — Я ненавижу тебя. — Взаимно, — верный путь заставить блоггера ненавидеть тебя, это раздолбать его камеру. Я, глубоко вздохнув, вышла прочь из разнесенной вклочья комнаты.***
— А что если между нами, что-нибудь произойдёт? — девушка кладёт голову возлюбленному на плечо и продолжает размышление вслух, — Ну, например, мы вдруг сильно поссоримся, я приложу тебя кухоным ножом или нет, куда хуже я разобью твою камеру, — Женя долго смотрит на экран, а потом, выдаёт самую нежную вещь из когда-либо сказанных им. — Я не брошу тебя даже, если ты вдруг отформатируешь все мои жёсткие диски, убью может быть, но бросить — никогда.