Последняя запись. Гарри, Рон, родители
Я не могу видеть его улыбку по утрам, готовить ему завтрак, целовать на ночь наших с ним детей, дарить тепло и надежность. Мерлин, ты самый большой подлец, а я— самая великая дура. Возможно, вы не поверите и обвините всех, кого только можно. Вы можете судить меня, а я сейчас сужу море за его чрезмерное спокойствие. Море счастливо: у него есть возможность волноваться, жить и встречать тихими волнами пришедших к берегу гостей. Море хранило множество секретов: от робких разговоров по душам до поцелуев на песке, я же хранила всего один. Секрет в голове и хорька в сердце... Раз уж это последний мой монолог, скажу честно: имя у него дерьмовое, а вот фамилия прекрасно бы подошла к моему имени. Вы читаете это... Слава Мерлину, что меня уже нет, иначе я бы сгорела от стыда. Предвкушая ярость вперемешку со слезами Рона и вопрос «Почему Малфой?», отвечу в последний раз, честно: не знаю. В какой-то момент нам обоим нужна была опора. Гарри, дорогой Гарри, я знаю, что ты взялся за эту бумажку первый и читаешь это при всех, прошу тебя, пусть все осудят мою слабость, но только не ты. Самоубийство и бегство считаются вселенской слабостью, но Мерлина ради, уверяю тебя, мы будем счастливы. Как бы глупо и сентиментально-романтично это не звучало, но здесь, во вселенной, где его отец промышляет над господством чистой крови, Воландеморт повержен, а любая сволочь повесит на нём ярлык «Сын Пожирателя», а на мне «Предательница светлой стороны», нам нет места. Гарри, дорогой Гарри, не осуждай мой выбор. Сильные девочки могут быть смертельно слабыми. Гермиона небрежно сложила пропитанную слезами бумажку и сунула её в карман. Часы пробили 23:40, пора бы выходить. Не взяв с собой ни сумки, ни плаща, девушка тихонько вышла из комнаты и побрела по привычным коридорам замка. Ностальгия взяла верх над разумом. Тянущая боль разливалась в горле, животе и ногах. Старые стены и потолки воссоздавали события прошлых лет, а детский смех, оглушающий пространства Хогвартса в прошлые года, отдавался громким эхом в голове Гермионы. А кем бы я могла стать? Промотайте пленку жизни в следующие года: учитель, мракоборец, а может вообще бухгалтер? А кем бы стал он? Выйдя из замка, Гермиона побрела к морю. Золотой берег был обыкновенно спокоен, манил своей теплотой и равнодушием. Равнодушие — это единственное, что нужно было в тот момент. Не осуждения к странной паре, не радостные возгласы, а простое «нам всё равно». Сзади послышались шаги. Кажется, это был Малфой. Ну да, какой болван еще пойдет в полночь к берегу моря. — Самая красивая девушка на свете? — Драко изогнул бровь и посмотрел сверху, как истинный аристократ. — Ты берегом похоже ошибся. —А ты не умеешь принимать комплименты. Что, Уизли оказался не таким романтиком? —Заткнись, а? — Гермиона состроила недовольную гримасу и поднялась с песка. С розовых щек гриффиндорки покатилась слеза. —Объясни мне, зачем тебе это? Грейнджер, у тебя впереди могут быть десятки счастливых лет, чего тебе еще надо? —Я не хочу проводить эти десятки лет с человеком, которого не люблю. Я не останусь с Роном. —Кто тебя, блять, просит?! — Драко выкрикнул это, вырвал, выстрадал в одну секунду всё, что накопилось. —У тебя есть другие варианты? — Грейнджер растерянно посмотрела на Малфоя —По твоему, наслать друг на друга Аваду и надеяться очнуться в другой вселенной — нормально? Самая умная ведьма в Хогвартсе, а говорит какую-то дичь. У тебя все с головой в порядке? —Что нам еще остается?! —Я надеялся, что ты шутишь! А если и серьезно, то одумаешься. Плевать на отца, на школу, на святого Поттера! Это не шутки, Грейнджер. Миллионный шанс выигрыша без борьбы не оправдает твоей тупости! А если заклинание не сработает?! Оно было испробовано чертов раз, и о тех волшебниках больше никто не слышал. Кто их, блять, знает, что с ними случилось?! Я лучше Волан-Де-Морту признаюсь живьем в предательстве, чем подпишусь на это и тебе позволю! —Придурок. —С какого Мерлина этот полоумный старик решил, что ты лучшая ведьма не то что на курсе, а в школе? Ты даже решение здраво принять не можешь! Вдумайся, Грейнджер, ты хотела наслать на меня чертово непростительное заклинание! —Это могло обернуться нам вечным счастьем! —Я буду искренне счастлив только когда ты объявишь Святому Поттеру и Уизли, что мы вместе. —В таком случае Аваду на тебя нашлют они, а не я. Резкие объятия обрушились на хрупкое тело девушки совсем внезапно, но захватили полностью. —Я никуда тебя не пущу, можешь убиться, но ты никуда от меня не денешься! — крепкие руки всё плотнее обвивали тело девушки, тёплый и до боли родной запах блуждал всюду. —Пойдём в замок, холодает уже. — Драко по-хозяйски обвил руками плечи Гермионы и опустил засученные ей рукава кофты. Гермиона залезла в карман и нащупала палочку. Драко взял её в руки, покачал головой и прошептал, что девушка безнадёжна. Шелест бумаги отозвался в ушах тихим, неприметным звуком, но парень не придал этому внимания. Пара тихими шагами покинула берег моря. Драко и Гермиона скрылись за деревьями. Растущие рядом с морем кусты пошатнулись, из-за них вышел черноволосый парень. Он подошел к месту, где еще несколько минут назад стояли влюбленные и присел на колени, смотря на море. Лежащая на песке бумажка привлекла внимание Гарри. Он взял ее в руки и небрежно развернул, но уже через минуту пожалел об этом.Море, сколько же ты хранишь секретов…