Необходимое исключение

      Мирт раздосадованно повертел в пальцах тонкое серебряное кольцо с зеленым сапфиром. Кто бы мог подумать, что этот камень будет так сложно скопировать? Всего-то и отличался он от привычных синих желтыми вкраплениями железа, но вот правильно распределить эти самые вкрапления и добиться нужного оттенка никак не получалось.       Мирт вздохнул и поерзал, поудобнее устраиваясь в тени мандаринового дерева. Он сжал кольцо в кулаке, а другую руку положил на колено ладонью вверх, закрыл глаза. Стоит промахнуться с пропорциями, сапфир выйдет желтоватый, как выгоревшая на солнце трава, кроме того, если распределить железо ровными одинаковыми полосками, камень получится явно искусственным. Мирт снова представил нужный цвет — зеленый с легким оттенком синего в глубине.       Зачерпнув витавшей вокруг энергии, Мирт обратил ее в стихию: частицу Огня для железа и в три тысячи раз больше частиц Земли. В груди появилось привычное легкое покалывание, и перед внутренним зрением возник небольшой полупрозрачный кубик, который Мирт сразу же принялся придирчиво осматривать.       Он шумно выдохнул и с трудом сдержал улыбку, проверяя еще более тщательно, хоть это уже было не нужно. Получилось! Оттенок был пусть не совсем идеальный, но определенно самый близкий к этому из всего, что Мирт создавал.       Облизнув пересохшие губы, легким усилием воли Мирт без жалости отпилил от кубика угол. Самое сложное позади, но чтобы сапфир показал всю свою красоту, нужно его кропотливо огранить. Это дело несложное и привычное; камень закрутился, начали легко срезаться лишние куски, вскоре стала проявляться будущая форма многогранника…       — Ай, черт!       Ухо вдруг обожгло болью, голова резко дернулась. Ошарашенно распахнув глаза, Мирт уставился на свалившегося на него парня. И тут же перевел взгляд на руку — в стремительно тающем зеленоватом свечении проступил необработанный до конца камень.       — Твою мать…       С досадой отшвырнув его в траву, Мирт вперил тяжелый взгляд в тыкающуюся в лицо рубиново-рыжую макушку.       — Они смотрят? — напряженно спросил прижавшийся к стволу парень, указывая куда-то вверх, в низкие раскидистые ветки.       Мирт, чуть наклонившись, мельком глянул на узкую верхушку башни Воздуха, где на открытой площадке столпились несколько фигур. Одна из них отделилась, воспарив, и стала плавно спускаться.       — Ага.       Он откинулся на ствол мандарина, недовольно сложив на груди руки, посмотрел на нарушителя спокойствия. И удивленно поднял брови, вдруг осознав, что тот был совершенно голым.       — Какого?..       — Проспорил, — торопливо объяснил рыжий. — Быстрее, ты должен мне помочь!       Взгляд его забегал по одежде Мирта, по его пустым рукам и остановился на сложенной рядом стопке учебников.       — Ты же тот «молодой гений» с факультета Созидания, да? Ткань умеешь создавать? Сделай мне какой-нибудь плащ, да любую тряпку, только быстрее!       Мирт скептически поджал губы. С какой, интересно, радости он должен помогать свалившемуся на него с неба — буквально — и помешавшему практике бесстыднику? Глаза буравили нагло и нетерпеливо, и Мирт нахмурился, вдруг отметив, что цвет их в точности как у сапфира с кольца. Черт, и ведь только получилось!..       — Молодой человек!       Строгий окрик нарушил напряженную тишину, заставив рыжего выругаться и нервно оглядеться. Бежать было некуда, а Уньхилла — Мирт по голосу узнал коменданта институтских общежитий — уже показалась из-за деревьев. Она приблизилась медленно, но неотвратимо, держа спину как всегда идеально прямо, и уперла в землю трость, в которой явно не нуждалась. Скользнув по Мирту взглядом, она вонзила его в голого парня и процедила:       — Имя, факультет и курс.       Парень осторожно поднялся, прикрываясь руками, и натянуто улыбнулся.       — Госпожа Уньхилла, неужели вы меня не знаете? Моя семья много делает для института…       — Можете быть уверены, когда ваша семья училась здесь, они точно так же отвечали за свои проступки, — бесстрастно ответила Уньхилла. — Имя, факультет и курс.       На секунду закусив губу, рыжий нехотя выдавил:       — Кельсиан Ал’Мадарис, шестой курс Воздуха.       Мирт тихонько хмыкнул. Рисковым парнем был этот Кельсиан, раз согласился спорить на прогулку голышом, а ведь аристократы должны были, по идее, блюсти свою аристократскую честь.       — Немедленно одеться и убрать то, что вы натворили в башне. Жду вас после этого в своем кабинете, мне как раз нужен кто-то из воздушников.       С этими словами Уньхилла развернулась и стремительно удалилась из сада.       — Черт побери, — буркнул Кельсиан и, зло сверкнув глазами, прошипел: — Спасибо, блин, за помощь.       Мирт флегматично пожал плечами и заправил за ухо выбившуюся из хвоста на затылке светлую прядь.       Аристократ высокомерно фыркнул, гордо выпятил подбородок и без стеснения вышел из-под кроны мандарина. Добравшись до башни Воздуха, он замер на секунду, а после взмыл на узкую галерею, тянущуюся к ступенчатому конусу главного корпуса, и скрылся с глаз.

***

      Этот чертов шум в столовой мешал сосредоточиться.       Мирт бросил очередной раздраженный взгляд на толпу юных студентов в центре зала, сунул в рот ложку супа и попытался вновь собраться с мыслями. Оловянная бронза состоит из меди — семьдесят пять Земли к четырем Огня и к одной части Воды — и олова — пятьдесят девять Земли к одному Огня. Смешать в пропорциях четыре к одному, строение как у обычной меди, а плотность… восемь тысяч семьсот? Заглянул в лежащую между тарелкой и стаканом книгу — восемь тысяч восемьсот. Черт.       Зал снова взорвался радостными криками. Подняв голову, Мирт увидел только что вошедшую группу, которая теперь присоединилась к первой толпе.       — С днем рождения, Гафар!       — Наш Гафар теперь совершеннолетний!       — Ну что, парни, надо это как-то отметить!       — Завалимся после пар в городскую таверну, девушкам эль бесплатно!       — Лучше вино!       Толпа загудела в предвкушении. Некоторые из сидевших за ближайшими столами мужчин заулыбались и подтянулись поближе к молодежи, женщины бросали любопытные взгляды, дети с базового уровня завистливо стонали — намечалась грандиозная гулянка, и их в таверну никто не пустит. Мирт с десятком других хмурились, раздраженные гомоном, а Уньхилла у стойки с едой слегка повернулась и бесстрастно предупредила:       — Ворота Аин’Хассиля закрываются в одиннадцать, поблажек не будет.       Толпа застонала, Уньхилла же невозмутимо поставила пустой стакан и скрылась за дверьми.       Мирт вздохнул. Нет, в таком шуме он точно ничего не запомнит. Отодвинув книгу, он съел еще ложку супа и покосился на вновь развеселившийся народ. Именинник счастливо зазывал всех желающих присоединиться к нему вечером, громко любопытствуя, вместятся ли все в таверну.       — Мирт! — вдруг донеслось из толпы. — Давай с нами, хорош над книжками сидеть, развейся хоть раз!       Повернувшись, Мирт разглядел парня со своего факультета с первого, вроде бы, курса. Улыбнувшись, вежливо отказался. Он бы с радостью, конечно, вот только быть созидателем не так просто, и, скорее всего, этот развлекающийся парень вскоре, как и большинство, переведется на факультет Земли, не выдержав нагрузки.       — Кто это был? — послышался приглушенный голос.       — Его, вроде бы, называют «молодым гением созидания».       — Так это он?..       Мирт отвернулся, не желая ловить на себе взгляды: частые недоверчивые, некоторые восхищенные, совсем редкие жалостливые. Последние всегда отрезвляли, напоминая, что никакой он, конечно, не гений — просто практикуется как ненормальный каждый день с того часа, как двенадцать лет назад начал изучать магию. Просто поступил на специальный уровень обучения, едва достигнув разрешенного для этого возраста, — что хоть и было редкостью, но не такой уж большой — и ни разу не оставался на одном курсе дважды. Вот в этом как раз была необычность, по крайней мере для факультета Созидания. Таким образом, в свои восемнадцать Мирт уже заканчивал восьмой курс из десяти и был самым младшим среди старшекурсников всего института.       И все это, разумеется, нисколько не делало его гением. Гений — он бы справлялся с запоминанием бесконечного числа пропорций разных веществ играючи, он бы лепил нужную форму за доли секунды, он бы ничуть не уставал, создавая даже самые сложные многосоставные предметы. Нет, Мирт был скорее тружеником, чье упорство приносило потихоньку плоды. Глупо было гордиться данным ничего о нем не знающими людьми прозвищем.       Мирт тоскливо помешал в тарелке остывший суп. Хотел бы он, конечно, быть гением — не тратить так много времени на нескончаемую зубрежку и практику, иметь возможность пропадать вечерами в таверне, уделять внимание друзьям и знакомым. Нет, у Мирта были, конечно, редкие приятели с разных факультетов, готовые терпеливо ждать, когда у него выпадет свободный вечер. Только с их восторженными разговорами о девушках, чьих-то драках или прошедших ярмарках в городе он чувствовал себя не в своей тарелке — в лучшем случае он знал четверть людей и событий, о которых шла речь. Порой Мирту казалось, будто молодость проходит мимо него.       Может, стоит и правда бросить все и пойти вечером вместе с остальными? Мирт задумчиво посмотрел на именинника и толпу вокруг него, которая постепенно начала редеть. В конце концов, если он хотел общения и веселья, нужно было дышать с друзьями одним воздухом. Хоть иногда.       Ну да, за неделю до экзамена по Пропорциям, тут же одернул сам себя Мирт. А потом, когда он все завалит, можно будет повторить курс заново или вообще перевестись на стихийный факультет, потому что там проще.       Мирт саркастически усмехнулся.       Ну уж нет. Он обожал созидание, ему нравилась возможность сотворить абсолютно что угодно. Он бесконечно любил магию и ни на что бы ее не променял. Нечего жалеть самого себя. Такой выбор был сделан осознанно, и, если порой Мирт чувствовал себя одиноко… это была неизбежная цена.       Мирт мотнул головой, отгоняя мрачные мысли, и равнодушно отодвинул холодный суп. Он захлопнул учебник и уже собирался уходить, когда звуки знакомого имени привлекли его внимание.       — Здорово, Кельсиан!       — О, Кель, сегодня в таверне празднуем день рождения Гафара!       Мирт оглянулся и с неудовольствием обнаружил, что помешавший его утренней практике наглец смотрит прямо на него. На ходу здороваясь, он прошел мимо именинника и навис над Миртом.       — Ты, я вижу, наслаждаешься обедом? — процедил Кельсиан.       — А ты, я вижу, решил одеться, — парировал Мирт.       Смотреть на Кельсиана снизу вверх было неприятно. Мирт встал, но даже так оказался ниже его. Хмуро отвел взгляд и прочистил горло.       — Из-за тебя Уньхилла впарила мне работу, — обвиняюще проговорил Кельсиан. — Придется красить крышу главного корпуса после пар.       — Из-за меня?       — Если бы она не увидела меня без одежды, я бы еще как-нибудь отболтался. Что, сложно было помочь? Нравится, когда других отчитывают?       Мирт фыркнул.       — Сам виноват. И с какой радости я должен был тебе помогать, когда ты помешал моему созиданию?       — Да брось, начал бы заново, невелика проблема, — отмахнулся Кельсиан и ткнул Мирта пальцем в грудь. — Раз из-за твоей вредности на меня повесили работу, ты обязан мне с ней помочь.       — Я обязан? — изумился Мирт.       — Ты, ты! Мы могли обойтись малой кровью, если бы не твое идиотское упрямство!       Мирт неверяще покачал головой и не удержал смешок. Да этот аристократ совсем обнаглел! Выставил его виноватым и решил свалить на него отработку — ловко! Неужели Кельсиан настолько привык, что ему все сходит с рук?       — Вот только меня не приплетай, — отрезал Мирт, отворачиваясь. — Это ты голый бегал, а не я.       Мирт взял со стола учебник и повернулся к выходу. На секунду замер — вся столовая смотрела на их с Кельсианом перепалку. Да какая разница, фыркнул про себя Мирт и шагнул к двери.       Цепкая рука придержала его за локоть.       — То есть что, мне одному крышу красить?       — Кель, если хочешь, я могу помочь, — предложил кто-то из толпы вокруг Гафара.       В ту же минуту вызвались еще несколько человек, и Кельсиан отпустил Мирта. Лишь бы на других работу свалить, с презрением подумал тот.       Не обернувшись, Мирт стремительно двинулся к выходу. Он был в шаге от двери, когда резкий порыв ледяного ветра разметал его хвост по плечам. Швырнул магией в спину, будто плюнул, а еще аристократ! Мирт возмущенно обернулся.       С высокомерной усмешкой Кельсиан сел за стол и даже не взглянул на Мирта. Тот сжал зубы. Нет уж, кто-то должен поставить зарвавшегося аристократишку на место.       Мирт сосредоточился на стуле Кельсиана. Все в Аин’Хассиле было создано из хитроумных комбинаций элементов, чтобы простые студенты не могли их повредить, но Мирт провел годы, развивая умение видеть структуру веществ для создания драгоценных камней, и теперь мог считать такой состав за секунду. Две трети сосны, почти треть ольхи и крошечный кусочек железа, равномерно распределенный по всей форме стула. Если рассчитать все пропорции, выйдет… двести сорок Земли, сорок три Воды и один Огня. Осталось применить в тех же долях противоположные им Воздух, Огонь и Воду.       Мирт шагнул поближе к стулу, прикинул расстояние. Потянулся к витающей вокруг него энергии и быстро, пока она не растеклась, наполнил ее разрушительной магией. На миг стул охватила темная дымка, а после — он исчез.       Мирт улыбнулся уголком рта, когда под удивленно-испуганные возгласы Кельсиан рухнул на пол и растерянно завертел головой. Не дожидаясь, пока он обнаружит, кто ему подпакостил, Мирт развернулся и нырнул в коридор.

***

      Мирт вздохнул и откинулся назад, опираясь локтями на белый песок. В груди ощутимо кололо, рубашка пропиталась потом. Нужно было немного передохнуть после нескольких часов непрерывной практики.       Взвесив на ладони бронзовую статуэтку детально слаженной Уньхиллы с острым носом и неизменной тростью в руках, Мирт отложил ее к остальным фигуркам. Возле него уже возвышалась целая горка. В основном это были птицы и корабли — они почему-то раскупались путешественниками лучше всего, — но однообразие настолько опротивело, что Мирт плюнул на спрос и начал создавать животных, людей и одну уменьшенную модель Аин’Хассиля со всеми четырьмя башнями. Последнюю он надеялся продать задорого — все накопленные деньги ушли на покупку кольца с сапфиром, так что теперь нужно было потихоньку восстанавливаться.       Мирт перевел взгляд вперед, где над поверхностью моря, лениво перекатывающего аквамариновые волны, возвышалась заросшая мхом и цветами башня Воды. Она закрывала собой вечернее солнце, но даже тень не спасала от жары, а неподвижный воздух словно дополнительно окутывал одеялом.       Откинув голову назад, Мирт на секунду сосредоточился, бросил себе в лицо порыв ветра. Зажмурился и с наслаждением поймал прохладный морской воздух пересохшими губами, а после расслабленно выдохнул. Покалывание в груди понемногу отступало.       Легкое дуновение коснулось волос, где-то рядом прошуршал песок.       — Хорошо отдыхается?       Мирт лениво открыл глаза и тут же скривился.       — Ты здесь откуда взялся? — пробурчал он Кельсиану.       — Черепицу крашу, — ядовито ответил тот, кивнув на стоявшее рядом ведро с краской. — Я думал, ты пошел в город, как все, а вместо этого сидишь здесь и смотришь, как я горбачусь наверху. Это ты так издеваешься?       Мирт закатил глаза.       — У меня есть более интересные занятия, чем за тобой следить.       Кельсиан фыркнул и откинул со лба челку. По тяжелому дыханию и насквозь промокшей майке Мирт понял, что он тоже устал, — наверняка довольно долго пришлось левитировать с этим ведром над крышей главного корпуса.       — Ты пришел опять на меня свою работу перекладывать?       — Да ну, все с тобой, злыднем, понятно, — Кельсиан передернул плечами. — Если ты со всеми так себя ведешь, неудивительно, что тебя с собой в таверну не взяли — только настроение всем испортишь.       — А ты бы хотел спихнуть ответственность за свои косяки на других и пойти развлекаться, — небрежно ответил Мирт. — Все вы аристократы — избалованные эгоисты — ждете, что вам все на золотом блюде принесут.       Кельсиан на мгновение сжал губы в тонкую нить и, сверкнув острыми гранями сапфира глаз, презрительно выплюнул:       — До черта ты знаешь об аристократах. Кто ж тебе рассказал, если ты такое ворчливое ничтожество, что у тебя даже друзей нет?       — Пошел ты!       Стиснув зубы, Мирт ударил кулаком рядом с собой. Он не пытался колдовать, но невольно сделал это — земля вспучилась, тысячи песчинок закружились в воздухе, облепляя вспотевшую кожу Кельсиана. Возмущенно сдув их в сторону, тот выругался и осклабился.       В следующее мгновение перед глазами Мирта возникло летящее ведро. Он едва успел сгустить перед собой воздух доведенным до автоматизма действием; краска выплеснулась на невидимую стену и медленно потекла вниз.       Мирт вскочил и сжал кулаки. Напротив, сложив руки на груди, стоял Кельсиан. Сердито глядя исподлобья, он медленно завертел вокруг себя поток воздуха и вдруг резко направил его в Мирта. Тот заслонился рукой, а в другой сотворил три ледяных шарика, метнул Кельсиану в лицо. Не долетев до цели, они с шипением испарились, горячее облако поплыло назад.       Через секунду его пронзил огненный шар размером с кулак. Мирт испуганно отпрянул, поспешно выставив воздушный щит. Кельсиан что, его серьезно убить хотел?!       Мирт прикусил губу и, протянув руку к начавшему гаснуть шару, быстро создал такой же из воды, столкнул их вместе. Облако пара разрослось, закрыв обзор. Отступив назад, Мирт зачерпнул энергии и начал формировать из ясеня длинное копье. Времени вылепливать наконечник не было, так что секунду спустя Мирт сжал древко и наугад ткнул сквозь паровое облако.       Древко во что-то уперлось и, к недоумению, застряло. Мирт подергал его, а через мгновение оно вдруг растаяло в темной дымке.       Кельсиан рассеял. Ну конечно, дерево — это слишком просто. Мирт сжал зубы и тут же отпрыгнул в сторону — туман рассек узкий порыв ветра, а сразу за ним один за другим пронеслись еще пять огненных шаров.       — Не слишком много Огня для воздушника? — раздраженно бросил Мирт: он всегда побаивался этой стихии в открытом виде, даже когда его не пытались ею прикончить.       Из тумана послышалась усмешка. Кельсиан вышел, держа на ладони еще один шар. Он временил с броском, и Мирт поспешил этим воспользоваться.       Он вытянул обе руки перед собой, поспешно вспоминая пропорции гранита. Воздух окрасился зеленоватым свечением созидания, а Мирт старался не обращать внимание на добавившееся к уколам в груди легкое жжение. В лицо уже летел огненный шар.       Бух. На песок перед Миртом упала широкая узорная стена. Вшух-вшух-вшух. В ту же секунду в нее ударили сразу три огненных шара.       Чертов огонь.       Не теряя времени, Мирт начал новое сотворение: снова шест, на этот раз из меди. Хитрый металл с частицей Воды, только знающий об этом может его разрушить.       С оглушительным треском гранит распался на две части, расступаясь перед окутанной белым свечением ладонью. Воздух и на это способен?.. Размышлять времени не было, пальцев Мирта коснулась холодная поверхность шеста, который он мгновенно направил вперед, целясь в грудь Кельсиану. Тот перехватил его, сосредоточенно сжал. Ага, попробуй разрушить! Со злорадством Мирт дождался, когда брови противника недоуменно дрогнули, выдернул шест из его рук и осыпал очередью ударов. Кельсиан охнул, спешно ставя воздушный щит, отпрыгнул, а потом резко взмыл в небо.       Мирт хмуро следил за ним и успокаивал дыхание. За последние несколько часов он колдовал уже достаточно много, и усталость давала о себе знать. Мирт был еще неплохо натренирован и пока довольно легко терпел отдачу, а вот Кельсиан должен был вымотаться, так что недолго ему осталось левитировать. Оперевшись на шест, Мирт насмешливо посмотрел на воздушника.       Повисев немного в воздухе, Кельсиан уселся на крышу галереи между главным корпусом и башней Воды и наколдовал очередные огненные шары. Мирт фыркнул. Он так и собирается отстреливаться с безопасного расстояния? Это, конечно, стандартная тактика любого мага, но когда она использовалась против него самого, не могла не раздражать.       Огненные шары разбились о невидимый щит. Мирт метнул шест, скорректировав направление воздушным потоком, однако Кельсиан сумел перехватить его и отклонить в сторону.       Прикусив губу, Мирт стал поспешно вспоминать курс основ боевой магии. Созидание вообще не было предназначено для сражений, в отличие — разумеется! — от Воздуха или Огня, так что Мирту было доступно только базовое колдовство. К тому же Кельсиан был сейчас по сути в воздухе — в своей стихии — и его даже достать не получится.       Мирт потер побаливающую грудь и глубоко вздохнул. Ладно, полноценная боевая магия и не обязательна, он сможет стащить Кельсиана с галереи тем, что имеется. Простейшую манипуляцию потоками и воздушный щит изучали все студенты, и хотя то, что собирался сделать Мирт, было чрезвычайно энергозатратно, оно должно было здорово сбить Кельсиана с толку. Да и, в конце концов, ради чего еще Мирт столько тренировал выносливость?       Увернувшись от очередной лениво брошенной горсти огненных шаров, Мирт запустил, не целясь, такой же обратно и потянулся к витавшей вокруг Кельсиана энергии. Он очень надеялся не промахнуться и не упустить подвижную субстанцию, обращая ее в воздух, который резко направил на себя. Явно не ожидавший толчка в спину Кельсиан свалился с галереи и завис под ней.       Мирт выдохнул и приступил ко второй части плана. Он захватил целый пласт энергии над Кельсианом, сгущая и уплотняя воздух, превращая в горизонтальный щит, а потом сдвинул его ниже. Опускался тот неохотно, приходилось напрягать все силы.       Не получалось даже дышать.       Огромный массив энергии ежесекундно проходил сквозь Мирта, с каждым мгновением становилось все труднее поддерживать такую масштабную магию. Это отражалось и на физическом теле: в ушах шумело, пальцы онемели, а в грудь словно засунули кусок раскаленного свинца, который стремился пронзить ребра и вырваться наружу.       Сражаясь с отдачей, Мирт изо всех сил толкал вниз воздушный щит и сдвигал каждый раз, когда Кельсиан бросался в сторону в попытках из-под него вынырнуть. Казалось, он запаниковал, стремясь руками удержать падающее небо.       Прошло всего несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем пораженного воздушника прижало к земле. В тот же миг Мирт со стоном облегчения развеял магию, но мгновенно сконцентрировался снова, создал побольше песка и засыпал Кельсиана по пояс.       Сильный порыв ветра сбил с ног и откинул к морю. Похоже, Кельсиан пришел наконец в себя, хмыкнул Мирт, выплевывая влажный песок. Он тяжело поднялся и едва успел выставить щит, спасаясь от следующей атаки.       Выбравшийся из песка Кельсиан со смешанным выражением на лице медленно приближался. Поднялся ветер, совсем не похожий на привычный бриз, — яростный, завывающий, взметнувший прежде спокойные волны. Должно быть, на это тоже уходило много сил, словно Кельсиан стремился отплатить той же монетой и показать, что может настоящий маг Воздуха.       Шквальный ветер закрутился в вихрь и устремился на Мирта.       — Твою мать…       От этого вообще щит поможет?!       Мирт стиснул зубы, выставил непослушные руки и создал перед собой как можно более толстую и плотную воздушную стену. Вихрь врезался в щит, толкнул его с такой силой, что Мирт отъехал далеко назад, увязнув по щиколотки в мокром песке.       Вихрь распался, и теперь беспрерывный ветер с силой дул на Мирта. Тот сжался за щитом, который пришлось уменьшить, чтобы суметь удержать дольше. Огнем горела вся грудная клетка, ноги начали неметь вслед за руками, и Мирт упал на колени, продолжая упрямо сопротивляться буре и мириадам проносящихся мимо песчинок.       Давление внезапно прекратилось. В одно мгновение затих ветер, песчаный дождь посыпался на землю.       И вдруг в спину ударила волна.       Изумленно выдохнув, Мирт завертелся с пузырьками воздуха в холодной грязно-пенной воде, отчаянно пытаясь разобрать, где низ, а где верх, и выбраться на сушу. Море выбросило его на берег и тут же потянуло назад, снова накрыло. Вцепившись одеревеневшими пальцами в мокрый песок, Мирт пытался создать хотя бы палку, чтобы помочь себе выползти, но раз за разом терял концентрацию и судорожно хватал губами воздух в секунды отступления волны. Вода снова накрыла, протащив по песку чуть дальше, как показалось Мирту, и задержалась так чуть дольше. Этого хватило, чтобы он, из последних сил оттолкнувшись ногами, сумел выползти на берег.       Тяжело дыша, Мирт стоял на четвереньках и даже не пытался подняться. Болело абсолютно все. Он хрипло откашлялся и плюхнулся на песок, отлепив от лица растрепавшиеся в воде волосы.       Шею неприятно холодило что-то склизкое. Смахнув это рукой, Мирт уставился на полупрозрачную медузу, которую тут же унесла волна, и невольно вжал голову в плечи — а ведь она могла быть ядовитой.       Бой еще не окончен, вспомнил вдруг Мирт и повернулся к Кельсиану. Тот стоял всего в десятке шагов, тяжело опершись на одно колено. Из носа по бесцветным губам стекала струйка крови — результат серьезной отдачи. Похоже, этот ураган его совсем измотал.       Острая тяжесть в собственной груди все еще прожигала ребра, но онемение в пальцах, казалось, начало немного отступать, и Мирт принял это за хороший знак. Сжав и разжав кулак, он создал в нем вязкий сгусток воды и бросил. Кельсиан сумел отклонить его воздушным потоком, но тут же бессильно упал на четвереньки и тыльной стороной ладони вытер кровящий нос. Второй запущенный шарик воды он уже просто отбил рукой.       Ему, должно быть, было только шестнадцать — ведь аристократы всегда поступали в Аин’Хассиль с десяти лет, — и он еще пытался держаться после использования такого серьезного колдовства. Этому вихрю не могли учить на шестом курсе — это была полноценная боевая магия. Кельсиан все-таки оказался интереснее, чем Мирт мог ожидать, ни один из прежде встреченных аристократов не пытался забраться в изучении магии так далеко — они были для этого слишком заняты чувством собственного превосходства.       Перед напряженным лицом Кельсиана вдруг появился огненный шарик, но до Мирта он не долетел, погаснув на полпути. И ведь еще отбиваться пытался! Мирт приподнял уголки губ. Хотя Кельсиан явно истратил почти все силы и не мог больше колдовать, к нему проснулось некоторое уважение, продолжать драку уже не хотелось. И почему он смотрел с такой обреченностью? Через секунду пришло осознание — он знал, что от следующей атаки уже вряд ли сумел бы увернуться, и готовился к добиванию. Мирт едва сдержал ухмылку — сейчас будет ему добивание.       На сколько там процентов медуза состоит из воды? Сорок девять Воды и один Земли, должно быть. Анатомию Мирт представлял весьма отдаленно, ну да он не внутрь же ей смотреть собирался. На ладони появилось медузообразное тельце, которое он тут же запустил в Кельсиана.       Медуза шлепнулась на плечо, Кельсиан дернулся и вперил на нее удивленный взгляд. А потом расхохотался.       Наконец полностью расслабляясь, Мирт хихикнул. Кельсиан с облегченным вздохом растянулся морской звездой на песке.       — Признаю, я был не прав, ты не самая унылая зануда в моей жизни, — после небольшой паузы протянул он и, помолчав, добавил: — Меня немногое так заводило, как эта драка.       Мирт хмыкнул. Перевернувшись на живот, Кельсиан поднялся на локтях и слабо улыбнулся.       — Я серьезно. Не знаю, как ты это сделал — там в небе, — но это было… Я думал, ты гений только по части созидания.       — Не называй меня так, — поморщился Мирт. — Скажи лучше: где ты выучил эту штуку с вихрем?       Кельсиан довольно ухмыльнулся.       — Неплохо, да? Меня брат научил в прошлом году. Правда, я после пары таких быстро выдыхаюсь, так что очень сложно было тренировать. Его никто еще, кроме тебя, здесь не видел.       — Даже очень неплохо, — кивнул Мирт.       Кельсиан просиял.       — Слушай, — он вдруг понизил голос и подполз ближе, — ты должен сказать мне пропорции стула из столовой.       — Зачем тебе?       — Хочу отыграться кое с кем за утренний спор.       Мирт прыснул. Любопытный все же этот Кельсиан, уж точно самый необычный из всех встреченных аристократов.       — Двести сорок Земли, сорок три Воды и один Огня, — вспомнил Мирт, а Кельсиан нахмурился.       — Огонь, значит, понятно. Черт, даже зная пропорции, в такие тютельки попробуй попади, это так не похоже на управление воздухом.       Мирт пожал плечами и, откинувшись назад, оперся на ладони. Давно он так не перенапрягался, даже приятно повеяло прошлым.       Вспомнилось, как маленький Мирт, еще не достигший возраста для обучения даже на базовом уровне, подслушивал лекции и пытался самостоятельно удержать колдовство дольше одной секунды. Он тогда вместо того, чтобы тянуть энергию понемногу, хапнул сразу побольше — в итоге спалил половину аудитории, а сам упал в обморок. Именно после того случая он начал побаиваться огня, хотя практиковаться до потери сознания не перестал.       Веселое было время, а сейчас запутанной теории стало в разы больше, чем серьезной практики. В каком-то смысле Мирт даже был благодарен Кельсиану за возможность испытать себя в деле.       — Меня тоже… давно ничто так не заводило, — проговорил Мирт, смущенно прочистил горло и перевел тему: — А где, кстати, твои помощники?       Кельсиан немного растерянно оглянулся на недокрашенную изумрудную черепицу остроконечной крыши и повел плечом.       — Я их отпустил. В городе сейчас веселее, да и все равно кисть одна была.       Он вдруг проницательно посмотрел на Мирта.       — Это ведь не тебя не стали звать — ты сам не пошел со всеми. И вообще ты один по своей воле. Почему?       — Это мой выбор, — Мирт отвел взгляд.       — Тебя серьезно это устраивает?       Мирт не ответил. Какая разница, устраивает или нет, если по-другому он не может?       — Знаешь, что? — Кельсиан с кряхтением встал и начал отряхиваться. — Мирт, да? Ты должен пойти со мной. У нас есть еще время успеть на пирушку.       Он подошел и подал руку.       — Спасибо за предложение, — ответил Мирт, поднимаясь, — правда. Но мне заниматься надо.       — Да брось ты, занятий сейчас было предостаточно.       Мирт посмотрел в сапфировые глаза, яблочно-зеленые в свете закатного солнца, и улыбнулся.       — Кельсиан. Скажу как есть: у меня не получается одинаково уделять время учебе и общению, и я слишком люблю магию, чтобы жертвовать ей. Так что не волнуйся обо мне. Лучше подумай, что скажешь Уньхилле.       Мирт указал на вышедшую из-за круглой стены главного корпуса фигуру, и Кельсиан тихо выругался. Уньхилла остановилась рядом с горкой сотворенных из бронзы фигурок, каким-то образом нетронутых недавним ветром, и, уперев трость в песок, окинула взглядом поле боя.       — Кельсиан Ал’Мадарис, разве вы не должны были красить черепицу на крыше?       — Госпожа Уньхилла, я левитировал изо всех сил, и вот — выдохся, — пожаловался Кельсиан. — Сейчас даже песок с одежды сдуть не смогу.       Уньхилла смерила его взглядом.       — Я это вижу. И вы вовсе не устраивали здесь песчаную бурю?       Кельсиан пожал плечами, изображая недоумение. Несколько мгновений Уньхилла пристально смотрела на него, а после перевела пронзительный взгляд стальных глаз на Мирта.       — И вы, полагаю, тоже?       — Ну, я тут практиковался, ничего не видел, — неловко ответил Мирт и глянул на бронзовые фигурки.       Уньхилла мазнула по ним взглядом и вернулась к Мирту.       — К вам еще осталась претензия за развеянный сегодня инвентарь, Мирт. Опять.       — Я создам такой же, я помню состав, — отведя глаза, выдавил Мирт и успел заметить, как брови Кельсиана поползли вверх.       Уньхилла помолчала и сказала уже более мягко:       — Чтобы не позже, чем через два дня. А теперь отправляйтесь отсюда, вы оба. И не забывайте, что ворота закрываются в одиннадцать. — Она развернулась и вдруг нагнулась, вытягивая что-то из бронзовой горки. — Это я заберу, если вы не против.       Под недоуменным взглядом Мирта Уньхилла направилась прочь. Погребенное под песком ведро из-под краски поднялось в воздух и медленно поплыло следом.       Кельсиан присвистнул.       — Мне кажется, или даже Уньхилла намекает тебе идти в таверну? — ухмыльнулся он, а Мирт лишь закатил глаза. — Кстати, что она там у тебя утащила?       Мирт присел рядом с фигурками, поворошил множество из птиц и кораблей. Вряд ли он смог бы понять, что именно пропало. Хотя…       — Ну что? — Кельсиан с любопытством заглянул через плечо.       — Она забрала себя.       — Как это?       Мирт посмотрел в растерянные глаза Кельсиана и рассмеялся.

***

      Свеча зашипела и погасла. Потерев уставшие глаза, Мирт отвлекся от книги и рассеял остатки воска.       Сколько времени прошло? В почти черной комнате светился прямоугольник содалитово-синего неба, было слышно, как шумели где-то далеко внизу волны под пробудившимся ночным бризом. Стоило, наверное, лечь спать, но хоть тело ломило от усталости, а в груди до сих пор ощутимо покалывало, в голове впервые за долгое время была удивительная ясность.       Ворвавшийся в окно короткий порыв ветра зашелестел страницами, и Мирт припечатал их ладонью. Он сотворил новую свечу, на ощупь наколол на иглу низкого янтарного подсвечника и на мгновение зажал фитиль между пальцами. Вспыхнул, освещая комнату, огонек.       В окно вползала чья-то сгорбленная фигура.       Мирт отшатнулся, машинально выставив воздушный щит, и только потом разглядел знакомую рыжую макушку.       — Тьфу ты, блин, — пробормотал он, откидываясь на спинку стула. — Ну да, кто бы еще полез ко мне на девятый этаж через окно?..       — Ну извини, чтобы найти тебя, проще в окна заглянуть, чем во все двери ломиться, — ухмыльнулся Кельсиан и заполз внутрь.       Приподняв одну бровь, Мирт наблюдал, как он поднялся и оглядел крохотную спальню с закругленной внешней стеной.       — А неплохо у тебя тут.       — Ты, вроде, в таверну пошел.       Кельсиан хмыкнул и уселся на кровать, скрестив ноги перед собой.       — Я из-за тебя не мог расслабиться и веселиться со всеми.       — Из-за меня? — нахмурился Мирт.       — Из-за тебя. Представлю, как ты киснешь тут в одиночестве, все настроение пропадает. Так что, раз ты в город не пошел, я решил, что приду к тебе сам.       Кельсиан откинулся на стену и стал заинтересованно изучать полку с пузырьками, полными мелких разноцветных камней.       Мирт молчал. Он растерянно разглядывал Кельсиана, не до конца веря, что тому действительно были интереснее посиделки с зубрилой в полумрачной комнатушке, нежели праздник в таверне. Он же не надеялся, что Мирт будет его тут развлекать?..       — Эм, я… — Мирт запнулся, — вообще-то, занят. Я говорил ведь, что не могу одинаково уделять внимание…       — Да не думай обо мне, просто продолжай делать, что ты там делал, — перебил Кельсиан и стащил с полки один из пузырьков.       Казалось, он совсем перестал обращать внимание на хозяина комнаты, жонглируя без рук сотней камешков и разглядывая поделки с других полок. Мирт неуверенно постучал пальцами по книге, вернул нужную страницу и снова перевел взгляд на Кельсиана. И что его молчаливое присутствие давало им обоим? Нет, Мирт решительно не мог его понять. Впрочем, пока Кельсиан не мешал заниматься, не было большой необходимости его прогонять.       Повернувшись к учебнику, Мирт отвел за ухо мешающую прядь до сих пор влажных волос и сосредоточился. Если пятидесятую часть железа составит углерод, получится сталь…       Огонек свечи шатнулся, и Мирт скосил на нее глаза. Ого, уже до середины прогорела, а по ощущениям прошло не больше получаса. Мирт нахмурился: и мысли путались, мешая заниматься, и даже чувство времени притупилось, а все из-за этого странного дискомфорта — словно беспокойная кошка ворочалась внутри, не в состоянии наконец улечься.       Не поворачивая головы, Мирт бросил взгляд в конец комнаты. На кровати все в той же позе сидел Кельсиан, увлеченно разделяя камни на группы. Кошка внутри снова шевельнулась, и Мирт смиренно вздохнул, закрывая книгу.       — Ты чего сапфир к обсидиану положил? — спросил он, присмотревшись к группам.       — Сапфир? — тут же удивленно отозвался Кельсиан. — Этот? Он же черный.       — Сапфиры бывают и черные.       — Серьезно? То-то я думал, этот камень какой-то не такой.       Кельсиан откинулся назад, опираясь на руки. Он улыбался. Мирт покосился на свечу — в голове шевельнулось подозрение, что это Кельсиан как-то повлиял на ее столь быстрое прогорание.       — Я очень рад, что ты решил обратить на меня внимание, — довольно произнес Кельсиан. — Говорят, чтобы с тобой пообщаться, нужно за месяц договариваться о встрече.       — М-м, да?       Мирт отвел глаза, почувствовав вдруг легкий укол совести.       — Но знаешь что? — Кельсиан расплылся в улыбке. — Для меня ты сделаешь исключение.       Мирт скептически поднял брови: с какой же, интересно, радости?       — Уже ведь сделал, верно? Ты говоришь со мной, хотя, вроде как, был занят.       — И ты думаешь, так будет каждый раз, когда тебе захочется поболтать? — фыркнул Мирт.       — Я этого не требую и не пытаюсь навредить твоей учебе. Но я сделаю так, что ты не сможешь игнорировать меня, как остальных, кто зовет тебя своим другом, — серьезно сказал Кельсиан и тут же хитро улыбнулся. — Я найду способ.       Мирт задумчиво постучал пальцами по столу. Вот наглый какой, но ведь не возразишь, мысленно проворчал он, впрочем, беззлобно. И еле сдержал улыбку — на самом деле совместить дружбу и учебу ой как хотелось.       — Через неделю первый экзамен — у тебя тоже, между прочим, — так что ты понимаешь, что мне правда надо готовиться.       Кельсиан кивнул, продолжая упрямо сверлить Мирта взглядом.       — Что ж, тогда… — протянул Мирт, позволяя наконец улыбке озарить лицо, — я буду с интересом ждать твоих попыток.