Единороги какают как все. Успокойтесь уже.

А поднять глаза не нее не было сил. Не было сил даже посто находится здесь и к тому же подняться с чертового стула сил. Тоже. Не было. Съедал позор. *** Хотелось кричать. Было так хорошо. Его рука кажется такой сильной, такой надежной. Не нужно было это все словами объяснять. Они никогда не говорили о чувствах. Но ей все время казалось, что только о чувствах они и говорили. Для нее всё о нем - чувства. Сплошные чувства. Сплошной нерв. И кажется, нет, уверена. Оно вот. Мое. Нашла. А потом… Ничего потом не случилось, потому что сложно обычное течение времени приравнивать к тому, что случается неожиданно. Просто время шло. Просто его рука казалось уже не самой сильной. Просто от надежности не осталось пожалуй и намека. *** Хотелось нахер выблевать эту тупую боль в груди. Она как жгучая, рваная рана тупым предметом распространялась по коже. Все всё знали и все говорили. Все умники. И умницы. Всем бы пойти в это тупое шоу. Где все похожи на людей соревнующихся за звание “у кого наряд колхознее всех”. Но все знают. И она знала. Весь мир и возможно даже дальше знали … но что толку то! Что, толку, я спрашиваю??? Потому что все, сука, умные. Потому что этот ум всеобщий превратил всех нас в непроглядных тупиц …Которые болтают о любви. Любовь, она разве убивает? Смешно. Любовь высекает, на корню. Ты либо обугленный сможешь держаться, либо присоединяйся к команде тех челкастых, которые с крыш сигают и вены режут линейкой. Такое бывает. Одно точно - любовь не разбирает. *** — Ой, давай только без этого, пожалуйста. — Я не понимаю, ты можешь просто объяснить мне, что произошло, почему ты ведешь себя так? — Давай не сейчас ладно? В другой раз. Он стал дальше. Становился дальше с каждым днем. Говорить — да, только не выходит. Делать — тоже, только либо не замечает вовсе, либо сухое спасибо бросает. Да так еще, будто испортила ему всё. Настроение. День. Жизнь. И не было причины, но вряд ли вот она думала, что и причин для “хорошо” тоже не было. В жизни то оно как на самом деле: либо идет всё, пусть через боль, и трудности, и грязь, и камни эти подводные, но идет, либо не двигается, по равнине, по маслу, хоть вазелином мажь лёд — оно не двигается. А потом еще и это. Локоть ободрал. Неудобное место, чтобы самому что-то делать. Руки так не сгибаются и нужен… кто-то. А она тут. Рядом, с гигантской аптечкой всего. Она тянется к этому жуткому подобию раны, хочет помочь и тут… Глухой шлепок. Руку отбросил. Ударил по ней, чтобы н е п р и к а с а л а с ь. Круто да? Живут вместе. А это было словно стоп краном. Поезд остановился и он не поедет, милочка. Ты не сможешь сдвинуть чугунный состав. Одна точно нет *** Солнце было ярче обычного. И в ней оно пыталось сделать дыру. Наверно такую же как и у нее внутри. А что, неплохая симметрия. Окружающим хоть будет понятно и перестанут задавать глупые вопросы. Раздражало всё И все. А особенно сама себя она раздражала. Сейчас казалось, что всю жизнь. *** Есть такие медузы у которых продолжительность жизни вечная по сути. Регенерация клеток у них не ограничена количеством раз. Воообще нет. Вечность плавай себе. У людей не так. Но они себе придумали что-то похожее. Тоже такое красивое вроде, приятное и с жалом. От этого всегда паршиво больно. Надежда, мать ее. Медуза/ Надежда. Скорее помрёшь сам, чем кто-то из этих двоих. Переживут всех. И у нее было это. К сожалению даже острее чем у других. Всё еще пыталась. Надеялась, ага, на что-то. Была пятница. Пошла к той, кто мог бы наверно помочь или просто послушать, чтобы легче потом было дома держаться. В общем, только второй вариант, если честно. Всё, что нужно принесла с собой, а дома у подруги было еще. Говорила долго, говорила много, говорила громко. Что-то уяснила, что-то пропустила, что-то вовсе утопила на дне ….го бокала. Обычно так делают с тем, чего слышать тебе совсем не нужно хочется. А потом это стало нужным. Это нужно каждой девочке. Говорить с кем-то об этом. Точнее, хоть с кем-то. И вот поэтому в этой истории стало трое. *** Молчали обе. С минут 20 уже молчали. Пока говорить было нечего. И эта не тупая метафора или литературная подача ситуации в более “драматичном” виде. Нет же, черт возьми. Не было вообще ни слов, ни голоса. Может они общались мысленно, астрально, непонятно ну! Но тишина стояла страшная. Такая, чтоб удавится прямо тут. *** Винить себя было нормой. Винить себя для девушек всегда норма - это большой секрет, который защищают армия размалеванных девиц очень активно кричащих о своем “женском достоинстве”, “святости принципов” и вот этому моему любимому “ полнейшей отдачей ВСЕЙ СЕБЯ в отношения”. В общем они справляются. Все довольны. Когда он залез в чужую кровать, она плакала. Позвонила ей и они плакали вместе. Она умоляла ее уйти. Не ушла. Потому что девушки всегда винят себя. Потому что люди придумали себе медузу с хуевой тучей жизней и потому что все все знали. Когда он сделал это еще раз, она не сказала ей. И не было слез больше. А та видела всё и снова что-то пыталась мямлить про здравый смысл и уважение к себе (надо было позвать армию размалеванных, дура). И с женщинами же как, садовник пошел в другой сад и всё, цветы в некогда любимом саду либо погибают нафиг, либо дикими сорняками становятся. Такие не убьешь потом ничем. Вообще. Хоть всю жизнь потрать. И вот она начала подгнивать изнутри. Кому нравятся такие цветы? никому. Какой мужчины умеет промолчать? никакой. Вот и он не молчал. Харкался этими словами Сука *** Она смотрела на эту скатерть, что могла бы быть и чище, если честно. А внутри голосок “Да и ты тоже могла бы быть получше”. Радовало то, что хотя бы сидит перед ней. Пусть ненавидит, только сидит здесь. *** Был праздник вроде. Да, был точно какой-то повод всем вместе вновь собраться и пить. Хотя никогда не нужен был особо повод, но когда он есть, то всем вроде как-то легче дышаться. Смешно немного, но никто не алкоголик, но все за собой следят. Она видит где-то за столом этого обладателя, когда сильных, надежных рук. Забыла добавит ее. А, нет. Случайно. Но ведь они же все еще вместе. Точнее как, он просто ничего не говорит. Она не спрашивает. Она делает пироги его маме и не говорит, что для этого пластинку валерьянки сожрала как конфетки. Потому что его маме нравится пышное, “счастливое” тесто, а если плакать и готовить то… боится короче примет, и что тесто не поднимется и еще что не получится ничего. Господи ты Боже мой … И сейчас как-то особенно стало больно. Новая версия такая. Ей даже стало интересно. Он так улыбается, так смеется, так красиво блядь… И это сердце зачем-то стучит и она отчетливо понимает, что не только в банальной функции разгона крови дело. Что же это такое? Ах да, мы все знаем. Теперь осталось посмотреть в какой команде ты будешь после. Он даже не смотрит в ее сторону, а она, дура такая, смотрит только на него и порой даже не слышит вопросы. Ее вопросы. А у той скулы от ненависти сводит. За нее. Вечер так идет. Компания подвыпивших молодых людей упорно не замечает как на их глаза формируется клуб/кружок садо-мазо. Парень Девушка Подруга И все там че то страдают. Забыли же сказать. Король доски, почетный гость и гвоздь программы, а коротко дебил в этой истории страдает от … Слабости, страха и трусости. В ужасающей наше общество, прекрасной Спарте за такое отрубали член или мошонку. Можно было даже выбрать. И без того и без того за настоящего мужчину тебя даже бедняк на улице не примет. Таковым ты не считался, не было позволено себе этих вольностей. А если был хоть немного с мозгами и боялся за свое продолжение, то находил выход, разбирался в себе. Говорил с небом, озером, Богами, собакой лавочника наконец. Но РАЗБИРАЛСЯ. Потому что иначе либо сдохнешь в канаве, увидев последнее что собаку лавочкника, либо евнухом скитаться всю жизнь. Точнее ту, что от нее у тебя останется. В наше время не так. Непонятно. *** Те слова эхом сейчас в висках отдавались. Говорила не она точно. Из людей же изгоняют демонов? Вот и в нее тогда такой вселился. Точно! Так и было! А через секунду вспомнилась та программа, про Спарту. Про наказание. За трусость. И снова захотелось выплюнуть внутренности, хотя не ела она давно. Трусила признать себе, что это она была. Она сказала. А в Спарте бы … Нужно было чего-то бояться сейчас, чтобы позор к себе не загнал ее в очередную клетку откуда она вряд ли сможет потом сама. Дура, ее же может потерять сейчас. И что она вообще себе сейчас придумывает!!! *** Не могла она на них больше смотреть. НЕ МОГЛА. Слабость за неспособность хоть что-то изменить — пытка. И она понимала, что с этой сукой любовью не потягаться. Никак вообще. Никто еще не смог и она тоже не сможет. Все все знают, опять же. Но только простить себе это все равно сил не было. Кулаки сами с собой сжимались, лишь бы смыть с лица ублюдка эту улыбку, на которую она словно чудо нейкое пялится. Как же так! Ему в кайф что ли? Ему насрать что ли… Ему… на плечо опустилась чья-то рука. Тяжелая. А нет, показалось. Слабенькая она, эта рука. Сигареты почти не осталось, так что она собиралась вернуться в это добровольное истязание внутренней стороны ладони, ногти то впиваются именно туда. Вроде на правой даже крови немного было. — Ты тут одна? Что? Кто это? Скосив взгляд но не поворачиваясь корпусом видит объект. Только так, потому что как она тогда рассказывала, таких мужчинами не называли. Ну и пусть что было это до нашей эры. В ответ лишь ее усмешка. Она же столкнет его с балкона сейчас, если не будет сдерживаться. Он что-то говорит ей, слышится фоном, потому что все внимание на том, лишь бы не попасть под статью. А потом… Эта рученка по спине прошлась. Чуть ниже талии остановилась и грубые пальцы надавили на кожу. Наверно так он ее к себе подвинуть хотел. Шок и едва различимый шепот: “ Знаешь, ты такая … другая” Воняет. Алкоголем, сигаретами и гнильем. Запах, о котором даже в книжках написано, потому что все ошибки “по молодости” этим запахом сопровождаются. Такие вот “книжные ошибки” вроде только так и пахнут. Ей кажется, что вся спина в грязи, что то место чуть ниже талии - точка распространения. Ниже некуда, дальше тупик. Но в голове вдруг проясняется и выход сам собой находится. Ну ты тупая конечно… Так не бывает. Бежит, за руку хватает, в туалет ведет. Ну как по сценарию короче. И сериал, превращается плавно в трагикомедию. Весело до слез. Говорит ей всё. И так слаженно, и так бодренько даже. Мол “ну вот же! Есть повод! Смотри как все хорошо получилось”. Да уж, наверно в этой истории просто нет умных людей. Никто и не говорил, что они будут. Знаете, все это придумали мы — девушки. Мы все и всё знаем, мы медузу эту рядом с собой везде таскаем и мы во всем виним себя. Да, так. Именно так. С мужчинами. Мужиками. Добытчиками. Самцами в конце концов. Сучкам потомство надо — это цель. Вижу цель, не вижу преград. А когда вижу преграду, здесь стоящую, че то мне впрягающую про того самого изменника, слабака, подлеца сильного и надежного… То держите мать семеро ее, потому что тут нет ничего ибо правил нет и жалости тоже. Н и к а к о й. — Ты называешь себя моей подругой?! Да я люблю его, я с ним под одной крышей живу уже три года, в постель с ним ложусь каждый день ( ну почти каждый), так ты к моему выбору относишься?! Так ты ко мен относишься?! А знаешь что… Но это конечно все в голове. Мы же блядь леди все тут неписаные-описанные На деле вот оно как. Как леди, как в Японии прям. Там гейши эти, драгоценными заколками в форме цветков покрасивей настоящих из-за обилия камней драгоценных, убивали за две секунды. Эта красота на конце лезвие имела. Самое острое. В мире. В заколке. В прическе для красоты. — Может тебе показалось — и голос такой еще, ледяной, спокойный до ужаса — мы же выпили. Наверно ты не так поняла — и тут паузу сделала, глаза подняла. Львицы свое защищают так, что львы просто ходят рядом, не волнуются. Вот и тут львица шаг сделала — У тебя ведь давно парня не было, вот тебе наверно и захотелось внимания мужского. Ничего страшного. Это даже хорошо, что ты мне рассказала, так тебе легче должно стать. Удар. Под дых. Нечем вообще дышать стало. А выходя, она чуть тише добавила, чтобы уж точно: “Сука не захочет — кобель не вскочит, помнишь?” Дверь хлопнула. У той внутри сердце внутри как шарик лопнуло. С таким же звуком. *** Любовь не убивает ведь? Але, мы не в Спарте. Там только отрезали что-то. БЫл шанс хотя бы выжить. А тут если слабым будешь — тебя к чертовой матери вынесет, ясно? Здесь вообще нет “между”. Либо борись, либо сдохни в мучениях, слабак. Любви плевать. Либо достоин либо пока гуляй лесом. В огне. Через кислоту серную еще потом. Ну наверняка чтобы *** Она просто защищала своё. Она сделала, что должна. Всем неверным голову с плеч. Из сердца вон предателей. Все цитаты из сказок перебрала. А мы ведь уже говорили, что эта дамочка на букву Л никого не щадит. Ха-ха. Вот и та теперь распрощавшись навсегда со спокойным сном и подобия доверия к СЕБЕ шла убиться окончательно. Так сказать, яду на посошок хлебнуть. Он к ней сам подошел, спросил где ее подруга и куда они вместе ходили. Первый раз заговорил за вечер. Первый раз сам спросил что-то помимо быто за два месяца. А В глазах этот бляский огонек, который создается чудо палочкой из зоны мужского бикини. И стало жутко. Потому что она отчетливо поняла, что сделала (раз) и что смелости переделать нет (два). Кто там предлагал водку из холодильника? *** Щека всё еще горит. Закрывает ее волосами. *** Не было драмы. Мы же люди все до ужаса взрослые. Взрослые и немые. Вот и молчали они. По разные стороны летнего города. Красиво было летом. Она его любила. Лето в смысле. Хорошие воспоминая с ним, с летом, с ней. Были. И в квартире тоже тихо было. Воняло этой тишиной уже. Ничего не изменилось. Разговоры с его мамой стали чаще, потому что… разговаривать хоть с кем-то надо. А подруг она боялась. Всех, точнее за них. Его не трогала, пусть делает что хочет. Смирилась наверно. Стала наконец в сорняк потиху превращаться. Ну когда-то надо было. Помирать ей рано. Нужно было вроде как потомство оставить. Да, а от кого? Было никак ей. Но было не больно и это ее … удовлетворяло. Она вообще вся такая удовлетворительная стала. Нравилась всем. Ему только не нравилась уже. Точнее он не знал. Ну или как там… В общем ему нужно было время, найти себя и понять чего он хочет в жизни. А еще этот ответ почему-то обязательно был написан где-то на других бабах. Или под юбками их, или на их простынях. Даже между ног искал. Старался усердно. Пока не нашел. А она платье новое купила. Прическу сегодня сделала. И ей нормально. Идет в торговый центр. Мыслей нет. А надо было бы мозг включать хоть иногда, девочка. В общем не без экшэна тут. История все таки моя, поэтому я клянусь, так и было. Заходит, поднимается, на третий. В белье. ОСознала только когда запестрили кружева, любила она это дело. Когда кружева отпустили вроде не блондинистую голову, поняла, КУДА пришла. Тут работала ее, когда-то, подруга. Хотя нельзя так ее называть. Ей нельзя. Нужно было незаметно уйти, через отдел пошлятины надо. Туда обычно никто не ходит. Люди вроде как стесняются, хотя всегда поглядывают. А цены там кстати самые высокие, она то знала. Конечно знала, подруга же… ой. Ну в общем она же там работала. И рассказывала и было так смешно. И улыбалась тогда и она и она. Со своей прической, в своем платье поплелась туда. Побитой собакой. Но как решили сверху недостаточно. А что? Да, никакой жалости. Мы же тут уже все взрослые блядь! Ну так и всё! Стоит вот он, потом вот стоит д е в о ч к а и они оба держат что-то розовое, пушистое, блядско-проституцкое. Таким бы она и пол не вытерла. А он ей это впихивает в маленькие рученки (ей вообще есть 20) и улыбается, че то бормочет. Тут как бы никто не удивлен сейчас. Предупрежден значит вооружен. Дорогая, всем похер на твои переживания. Переживают только первый раз, дальше всё. Чао. Винят тебя и ты себя вини еще и давайте вообще праздник устоим, где тебя будет обвинять и пить. А потом ко всем яйца подкатывать. Ну а что? Символично то как! Как обычно. Небо не рухнуло. Она пулей в примерочную. Не девочка с рученками, а та, главная. Ага, стоит трясется там. ЩЕнок блин. И не злится, не скалится, слезки не капают. Ей страшно. Че страшно? Натура бабская. Мы до ужаса боимся вот так вот быть незащищенными. Еще и перед д е в о ч к а м и. С этими их рученками и глазами в пол лица. Ветер не подними ресницами своими! А то себя сдуешь блин. Задолбали. Третье лицо там же. Стоит. Стерва блядь не писанная. Да что там, на нее тоже жизнь уже не раз письнула. И не два знаете ли. И один из них был самым дорогим человеком. И мир рухнул ведь тогда. И до сих пор на пепелище этом долбаном живет. И не хотелось вмешиваться. Не поджечь же этот странный пепел опять, а задохнуться в нем опять она не хотела. Но потом увидела эту и глаза подруги и скачок этот в сторону примерочной. В общем пославши все нахуй она во банк пошла ибо ее задрали все. И она себя тоже задрала, потому что поганая гордость отняла у нее подругу на два месяца и теперь она скорее всего сделает что-то, что либо навсегда с ней отношения угробит либо … либо что-то еще. Интересно. Поступить как прямоходящие и здравомыслящие никому тут не светит. Насрать. Понеслась родная Подкинула незаметно в сумку девочке трусики. Еще и с разрезом посередочке. Ну а что, пусть знает. Хотя она наверно уже больше всех нас знает. Так обычно бывает. На выходе из естественно повязали. Через минуту он естественно двинулся к ней. А через еще пятнадцать секунд она смачно харкнула ему в лицо и сказала, что каблуком своим выбьет ему на яйцах карту выхода, если он еще до сих пор не понял, что ему здесь не очень рады. Бешенство не лечится, поэтому он решил не рисковать и ушел. Тихонечко. Первое сделано. Теперь к ней. Залетает в примерочную. Не видит нихрена. Ей плевать уже. Не слова и только это. Дает ей такую пощечину, что у той искры с газ посыпались. Не от силы удара,но от вложенного смысла. Потому что все все знают, потому что заслуженно все. А у самой сопли в рот заливаются от слез. Хэппи энд блять. *** Она на нее смотрит убийственно. Подбородок так вздернут, что и говорить не надо о презрении; но там и еще что-то. Нужно уже что-то делать вам девочки и поэтому краснощекая на одну сторону медленно поднимает на нее свой взгляд. А там столько боли. За нее. За пережитое. Короче просто за нее. А это презрение просто защита, потому что они обе друг друга лучше семьи знают. Презрение к себе за то, что ничего не смогла сделать, потому что испортила все и сделала еще хуже, потому что до этой точки довела. Довели. В общем такие дела. История не очень красивая, но поучительная. Садомазо клуб распался. Ушла она от него. Тихо очень. Даже пирог не готовила на прощание, хотя хотелось. Закончилось старое, началось что-то новое. Не такое драматичное, не такое душепиздецвообще раздирающее, но ей дышится легче. Смысл всего текста данного таков: никто нихрена до конца не знает, виноватыми себя делаем мы от страха, а надежду эту не убиваемую… ну умейте же ее применять уже правильно. *** Сказочка over