Прочь!
Прочь беги!
Но нельзя убежать от себя…
Сегодняшний день, как и многие до этого, был таким же серым. Адриан с Маринетт возвращались в знакомый, даже в какой-то степени родной квартал. В карманах — не монетки. Обессилившие от голода ноги с трудом месят черную грязь. Они шагают по улице, стремясь побыстрее вернуться в знакомые кварталы, когда из-за поворота вдруг выруливает бело-синяя машина. Полиция! Пес их загрызи! Бежать некуда, спрятаться негде, и теперь им только остаётся надеяться, что они настроены благодушно. Маринетт бросает в сторону Адриана сомнительный взгляд, тот кивает в ответ. Им остается только одно - стараться выглядеть по максимуму смирно и безобидно… Полицейских трое. Два выглядят более-менее нормально, а вот одного шатает из стороны в сторону. Адриан делает шаг назад, но с места не двигается, а Мари натягивает почти до носа тёмную ткань, служившую ей чем-то вроде плаща. Тем временем один из мужчин подходит вплотную и задаёт стандартный вопрос: — Оружие, контрабанда, наркотики? Оружие запрещено, но без оружия в этих местах никто не ходит, дураков нет. На полицейских напарываешься не каждый день, а вот на неприятности — всегда, так что оружия нет только у трупов. Контрабанды и наркотиков, наоборот, нет ни у кого. В общем, как ни крути, вопрос идиотский… Но отвечать надо. Адриан неохотно выдавливает: — Есть оружие, два ножа. Агрест медленно лезет в рукав, расстегивает пряжки и вытягивает нож вместе с ножнами. Отберут ведь, пес их задери… Маринетт неодобрительно сверкает ясными глазами. Мол, «Чего творишь?». И как они дальше будут? Денег и на еду нет, чего уж таить. Правда, это сейчас не самая большая их проблема: полицейские довольно ухмыляются и переглядываются между собой. — Нарушение закона о запрете на ношение оружия, статья номер… хрен знает какая: оружие с обоюдоострым лезвием. Вина доказана, преступник признал вину. Мера пресечения… какая надо! Бегите! Ну! Маринетт мнется на месте, бледнеет. Неужели конец? Адриан не поверил своим ушам, переспрашивает: — Что? — Бегите, говорю! А мы за вами на машине, ее все равно списывать пора. Убежите — молодца, не убежите — ваши проблемы. Так что дуйте скорее, а то задавим вас прямо тут, а это скукотища… Маринетт испытующе смотрит на Адриана, тот снова кивает головой. Разворачивается. И начинается бешеный забег. Времени у них совсем немного, сзади взрёвывает мотор, и гонка начинается. Маринетт бежит чуть поодаль, немного отстает, ноги вязнут. Адриан отчаянно старается не выронить нож, ремни хлещут его по руке, и застегнуть некогда. Адриан внезапно размахивается и швыряет свой нож в одно из разбитых окон, надеясь, что потом удастся вернуться и подобрать. Бежать с ним нельзя, он слишком мешает… Полицейские не торопятся, хотят растянуть удовольствие. Знать бы, в самом ли деле они готовы разбить машину?.. Адриан решает рискнуть. Машет рукой Маринетт и забирается на какой-то бетонный блок. Но мужикам это явно приходится не по вкусу, и они начинают палить, для начала — мимо. Не прошло… Маринетт, видимо, первая понимает ситуацию и спрыгивает прямо в черную грязь, поднимается и пробует бежать дальше. Адриан спешит за ней, но неудачно падает на колено, в глазах темнеет от боли. Поднимается, опять, бежит. Они хорошо выбрали место, здесь улицы широкие, можно хоть кругами ездить… Маринетт в страхе мечется, как мышь в кошачьих лапах, и одна их надежда на то, что мышка доживет до той минуты, когда кошке надоест играть. Раздаётся одинокий выстрел, Адриан вдруг спотыкается и падает на грязный асфальт… Когда Адриан приходит в себя, полицейских уже нет. Видимо, они решили, что с нищими бандитами покончено и уехали. Повезло же Агресту упасть почти одновременно с выстрелом… А где же Маринетт? Адриан приподнимается на локтях, не обращая внимание на раздробленные локти и порванные перчатки. Недалеко раздается сдавленный, но счастливый смех. Когда тьма отступает, перед глазами ошарашенного Адриана предстает странная картина… Маринетт каталась в грязи, почти задыхаясь от облегчения. Тело её сотрясали конвульсии, и не было в мире человека, счастливее. Они были живы. Два нищих бандита, и главной их добычей была жизнь.Мы — два крыла
Подобной солнцу сильной птицы,
Но нам с тобой, проклятьем имя суждено…