Колыбельная для вампира

Только не зрение. Зрение никогда не принимало особого участия в таких вещах, с тех пор, как… А как было до того, Митчелл уже не помнил. Зато было осязание. Прохладные простыни. Или слегка покалывающий тело шерстяной плед, когда они не успевали добраться до простыней. А иногда и шершавый ковер на полу, оставляющий болезненные потертости, - поэтому он принимал его на себя и был снизу, оберегая ее. Бархатистая кожа, теплая, потому что… и восхитительные впадинки и ямочки, в которых даже при легчайшем прикосновении губами можно ощутить биение пульса… Потому что там… под ними… Он старался отгонять эти мысли, ведь если дать им волю, он превратится в дрожащего юнца, который прыгает к финишу через пять ступенек… И у него почти получалось перебороть себя… Но тут атаковало обоняние. Нежный запах волос, когда он зарывался носом куда-то ей в затылок… Легкий аромат ее тела, ощущавшийся только на самом близком расстоянии. Вернее, вообще без расстояния. И без преград. Разный в разные дни и в разных точках ее тела, но неизменно доводящий его до исступления. Когда-то она забыла у него на кресле шейный платок, и он чуть не сошел с ума. Держаться, держаться… И слух. Ее горячее прерывистое дыхание, стук поваленных их неистовыми рывками книг, иногда – предательский скрип кровати, кресла, подоконника, пола… иногда ему казалось, что дрожали стекла. А издаваемый ею спектр звуков, с каждым его движением! Слух тоже был против него. Хотя он так старался… А вкус! Из всех предательских ощущений, вкус неизменно держал первое место. А как же иначе. Ее слюна… пот… влага из более потаенных местечек… Во всех мыслимых и немыслимых сочетаниях… Но это же все служило только прелюдией… А потом наступало главное… … и каждый раз по-новому… … и каждый раз немного иначе… … но обязательно наступал тот момент… Он откидывал волосы с ее шеи. Или поудобнее устраивался над теплым мягким бедром. Или, сжимая ее запястья, заводил ей руки за голову и находил пульсирующую артерию под мышкой… Он бы кричал в экстазе, но рот был занят, и выходило булькающее рычание. И он проваливался в черную пустоту… * * * Она еще не проснулась, но уже поняла, что этот момент снова наступает. Она была готова. * * * Она заметила его сразу, еще полгода назад, когда перетаскивала в соседний дом коробки со своим нехитрым имуществом. Примерно с неделю она искала повод заговорить с ним. Это была безнадежная задача. Он не выглядел как человек, у которого можно попросить соли или, скажем, помочь переустановить систему на компьютере. Она промучилась неделю. Да еще и окно ее комнаты оказалось напротив его окна, на расстоянии какого-то метра, – дома были тесно прижаты друг к другу. Ужас. Она клялась себе, что не будет за ним подсматривать. Наивная. Через три дня она уже выучила наизусть его манеру вытирать волосы после душа (ох!), узнала, что подруги, по крайней мере, проживающей с ним, у него нет (ура!), а ночи он проводит либо валяясь на постели поверх покрывала одетым, либо слоняясь из угла в угол, либо неподвижно сидя в кресле (что за…?). Через неделю, в четверг, она открыла свое окно и уселась на подоконник. Был ранний вечер, и, хотя ее было прекрасно видно, но в подглядывании однозначно уличить было нельзя. По крайней мере, она на это надеялась. Она старательно смотрела на улицу. В какой-то момент она действительно стала туда смотреть. Поэтому сколько времени он простоял у окна, она бы не смогла сказать. Его и так было плохо видно, изломанная линия темного силуэта на темном же фоне сгущающихся сумерек. Он стоял, скрестив руки на груди и прислонившись к откосу. Совсем рядом. Она выдавила из себя улыбку и кивнула. Думала, что он ответит на приветствие, - а он заозирался, как будто был уверен, что это не ему. И даже убедившись, что в комнате, кроме него, никого нет, никак не отреагировал на нее, а наоборот, как улитка в раковину, спрятался за стойкой с дисками. Она пожала плечами и отошла от окна. Но на следующий день игра повторилась. Только на этот раз он таки осчастливил ее еле заметным кивком. Наконец, в один прекрасный день она увидела, как он возится с замками окна, - оно, видимо, открывалось впервые. Наконец, рама поползла вверх. Он исчез, но не успела она удивиться, как появился снова с двумя кружками. - Кофе? Она чуть было в буквальном смысле не свалилась с подоконника, так неожиданно прозвучал его глубокий, чуть хрипловатый от долгого молчания голос. Ни приветствия, ничего. Но по выражению его лица было понятно, что он пытается проявлять учтивость, как умеет. Она протянула руку: - Спасибо. Кофе был отвратительным. Мерзкая гадость из примитивной кофеварки. Впрочем, она не заметила. А он присел симметрично ей на подоконник и продолжал молчать. Пауза затягивалась. - Хороший кофе, - выпалила она, когда молчание стало невыносимым. Он слегка приподнял одну бровь, как бы удивляясь. - Нет. * * * Еще через неделю они сидели на полу и рассматривали его коллекцию дисков. - Поверить не могу! – она выхватила одну из коробок. – Это правда Red Dwarf*? - Да-а-а? – полувопросительно протянул он. – Неужели в этом городе, помимо меня, нашелся еще один человек, кто его смотрел? - Char-r-rmit-ta**! – с картинным поклоном вместо ответа произнесла она. И тут он впервые за все время по-настоящему широко улыбнулся, заразительной детской улыбкой, такой неожиданной и от этого еще более прекрасной. * * * - Нет! – он весь вдруг напрягся, как натянутая струна, и быстро отстранил ее от себя. - Ну, что ты… - разочарованно протянула она. Все шло так замечательно, они опять проболтали полночи, сидя рядом на кровати, а потом он сказал что-то смешное, и она, хохоча, наклонилась к нему, как бы нечаянно, а на самом деле – чтобы лишний раз к нему прикоснуться, и он перехватил ее и встретил ее движение поцелуем в губы, и она ответила… как вдруг он резко отдалился от нее и почти грубо прекратил любой контакт. Некоторое время они сидели молча, он – опираясь локтями на колени и сцепив пальцы, хмуро глядя в пол; она – разрываясь от нежности и странной жалости к нему, и от непонимания, что же она сделала не так. Наконец, она осторожно погладила его по плечу. Он поднял на нее измученный, затравленный взгляд. Она села на пол перед ним и взяла его руки в свои. - Послушай, - ее голос звучал тихо, но отчетливо. – Я не знаю, что у тебя произошло или происходит, но ты дорог мне и так, как сейчас. Если ты не хочешь – ничего не будет. Проехали. Он попытался что-то сказать, но она вместо ответа просто обняла его и прижала к себе. Ни намека на что-то, кроме дружеских объятий. Он уткнулся носом ей в шею, и некоторое время они сидели так. Она уже начала волноваться, чем же он там дышит, - но он, по-видимому, не испытывал никаких неудобств. В ту ночь она впервые осталась у него до утра. Они пролежали всю ночь рядом, в одежде, обнявшись, как дети. Под утро он заснул, а она тихонько гладила его непослушные черные кудри, утешая и сама не зная, что у него за горе. Утром она ушла до того, как он успел проснуться. А через пару дней пришла опять. Потом опять. У нее в эти ночи были прекрасные сны, в них он любил ее нежно, долго и по-всякому, а просыпаясь, она чувствовала его запах, слышала его ровное дыхание и была почти что счастлива. О ее приходах не знала ни единая душа, это было их маленькой тайной. Но иногда у него бывали кошмары. Вот как сегодня. * * * Она была готова. Он застонал во сне, как от боли, и замотал головой. Она прижала его к себе, насколько могла сильно. Он бился в ее объятиях, как раненый зверь. Она удерживала его всем телом, боясь, что, если его отпустить, он повредит себе. Через несколько минут приступ прошел, она продолжала прижимать его голову к груди, шепча на ухо разные ласковые глупости, которых он не слышал. Она не знала, чем это вызвано, не знала, давно ли это у него и надолго ли, - но она не могла не быть с ним в эти моменты. Да она вообще не могла не быть с ним. Несмотря ни на что. … Потом по его изменившемуся дыханию она поняла, что он проснулся. Некоторое время они лежали молча. - Ты совсем-совсем не помнишь, что тебе снится? – прошептала она. Он зажмурился. Слишком ярко еще стояли перед ним впечатления этого сна, которому он никогда не позволил бы осуществиться в реальности. Как бы ни хотели этого они оба. - Нет, - ответил он, переведя дух. – Прости. Она положила ему палец на губы. - Шшшш… тебе не за что просить прощения. Мне нравится быть с тобой. Он благодарно сжал ее в объятиях, и через некоторое время оба уже снова спали: он – на этот раз без снов, она – в надежде, что когда-нибудь он сделает реальностью ее прекрасные сны о любви. Примечания * - Red Dwarf ("Красный карлик", карлик = планета) - британский комедийный сериал, пародия на научно-фантастические саги. Сериал отличный, автор рекомендует :). ** - Charmita - слово на эсперанто, с которым связан один из эпизодов Red Dwarf. Употребление этого слова указывает на хорошее знание героиней данного сериала.