Упрямое сердце

      Он почему-то совсем не удивился, когда Хаген завел разговор о пленном датчанине. Он сразу понял, что это она приходила просить за него.... Внутри у него уже почти ничего не отозвалось. Он подумал как-то отрешенно - нашла наконец?.. Достойный был враг, коли выживет, за такого не срам и пойти... Вот только датчанин... Снова датчанин. Он горько усмехнулся своим мыслям. Знать, судьбу не обмануть, как ни крути... Вновь датчанин забирал у него ту, кого он любил... Только в этот раз было ино. Она останется жить и будет счастлива... Должна. Ей какая печаль, что датчанин. Любил бы... А он... Что он. Он уйдет... Как и должно быть. Уже недолго осталось, он знал.       ...Он подошел бесшумно, она не заметила и испугалась, внезапно увидев его в двух шагах. Он остановился молча у порога и посмотрел мимо нее на пленников, сидевших в клети. Зубы непроизвольно сжались до судороги.... Сколько же их крови он впитал в землю за это время.... самому тошнехонько... ан до сей поры видеть их не мог спокойно. Сейчас же... Нарочно не вдруг придумаешь. Она стояла на коленях рядом с раненым молодым датчанином. В ушах снова прозвучало отголоском : - Бренн, лезэ бева эвита!...        Стало быть, к тому и велось, ради нее...       Он с трудом выговорил сквозь зубы, и собственный голос показался ему чужим: - Открой бок ему...       Она поспешно принялась стягивать с раненого старенькое одеяло, дрожащими руками торопливо разматывать повязку... Узел запутался и она бысто наклонилась совсем близко к лежащему, зубами дернула и оборвала тряпку... Его передернуло. Видно, и впрямь полюбился ей этот сизоволосый, вон как торопится... Еще небось боится, кабы не прирезал его здесь... Сердце, уже почти совсем замолчавшее в последнее время, неожиданно кольнуло - о нем ей так никогда не хлопотать.... Да и с чего бы. Его-то до одури боится... Аж пятнами пошла и задрожала вся, как увидела. Ну и к лучшему... Не того ли сам хотел, воевода. Вот и добился... Пусть идет, за кого пожелает. Никак нашла, кого искала?.. Убирался бы только с глаз долой поскорей датчанин этот ... И она... Уплыла бы уже с ним, коли позовет, что ли. Не видеть, не слышать... Так-то верней. Квэнно.       Он вытащил меч, медленно, чувствуя странную неловкость в руках. Неожиданная боль заставила опустить глаза - вот те раз, будто со стороны удивился он себе. Пальцы порезал... Никогда прежде такого с ним не бывало... Да. Дожил... Смутно промелькнула мысль - видать, воистину близилось его время...        Молча протянул он ей черен меча. Он смотрел, как она тихо говорила над его верной Спатой, просила исцелить нанесенную обиду телесную, как прикладывала осторожно к больному боку недруга... Кровь капала с его пальцев на землю. И ему помстилось, как во сне, словно бы с кровью вытекала его душа, принесенная в жертву, как если бы сама жизнь медленно по капле точилась вон из его тела... В груди саднило тупой тянущей болью, и он ощущал устало, как все меньше сил терпеть эту муку остается в нем. Ему хотелось уже только одного- чтобы все это скорее закончилось. Увез бы ее с собой датчанин этот , коли приглянулась... Ну и что с того, что сердце его потянется за ней, оставив в груди зияющую сквозную дыру... Ему оно все одно уже не нужно. Незачем...       Внутри разливалась какая-то глухая мертвенная пустота. Холодная бесчувственность постепенно овладела им. Ну, вот и все... Квэнно. Он забрал меч из ее рук, в первый миг хотел было вытереть его... но раздумал. А не все ли равно теперь ... Какая уже разница. Беспросветная смертная тоска опустилась каменной глыбой на плечи, придавила мало не к самой земле, застила глаза.       Он повернулся и пошел прочь. Он еще двигался и говорил, но так, словно бы уже умер. Прогорел безвозратно, дотла, до мертвого мелкого серого пепла, под которым уже не найти углей...