Моя любовь

— Так, всё, расселись по местам и слушаем! Я в первом ряду твоих слушателей. На самом первом месте. Самая преданная фанатка. Главная. Единственная. Остальных я лично уничтожила. Задавила их чувства к тебе в зародыше. Потому что они не достойны. Потому что не смогут вывезти и толику твоей любви. Потому что ты слишком прекрасен для них. Будто бы тебя создали специально для меня. Под меня. Мне. Будто бы ты мой персональный человек на всей планете, но только ты почему-то этой персональности не понимаешь, продолжая смотреть этой проклятой музыкантишке Алине Егоровне под юбку. Преданно в глаза заглядываешь, тупо улыбаешься на ее тупые шутки. Любовно смотришь ей в спину и преданно вдыхаешь шлейф ее духов. Ты желаешь её. Хочешь её. Вожделеешь обладать её телом. То, что внутри, та гнильца, тебя абсолютно не интересует. Тебе нравится улыбка на ее розовых щечках, сиськи четвертого размера, да жопа размером с грузоподъемную машину — вот все, что тебя интересует. Но ты все равно не смотришь на меня. Свою главную фанатку. А я этой Алине Егоровне уже изрядно крови попила: сколько раз срывала ее уроки даже не у своих классов — не счесть, из-за меня её считают жуть какой некомпетентной, но держать продолжают за олений взгляд и обещание «всё-всё исправить», а у деточки и шанса нет. Не в мою смену. Не тогда, когда ты стоишь между мной и моим мужчиной, детка. Тебе не выиграть в этой игре. Хотя бы потому, что правила устанавливаю здесь я. Да и играю гораздо дольше. Разве что Ян Дмитриевич довольно недавно появился в нашей школе. Но я уже с первого взгляда знала, что я его Бонни, а он — мой Клайд. Это было понятно по искре между нами. Понятно по его взглядам. А потом в нашей жизни появилась ты, и в его лексиконе магическим образом образовались фразы «Ты слишком мала. Не по статусу. Я взрослый мужчина, не играй со мной.» У меня кровь в жилах кипела, когда я слышала это в ответ на мои объятья. Просто белая пелена бешенства перед глазами вставала. А все эта сука! Я слышала, как она настраивала тебя. Такая маленькая и наивная! Ничего не смыслит во взрослых отношениях! Не подходит тебе! Слишком мала! Чертова змея! И ведь ты ей абсолютно не нужен! Ей нужно чувство власти и моё отчаяние, вот и всё. Но скорее реки пойдут вспять, чем она получит тебя. Девочка и так на волоске от увольнения моими стараниями, остался маленький прокол. Любая глупость с её стороны, что станет последним гвоздем в ее гробу. И я жду не дождусь этого момента. Момента моего единоличного триумфа. — Вчера мы с Яном Дмитриевичем, — она мимолетна и неуловима, словно порыв ветра. В её глазах такой триумфальный огонь, что затушить его не смогут все океаны мира. Девочка любит огонь, острые ощущения, запал! Как жаль, ведь я предпочитаю лёд. На ее фоне я — стоячая вода. Чёрная, спокойная, засасывающая… И тебя засосало, — переспали. — И как тебе на его хую сидится? — спросила во всеуслышание. Чтобы все знали, какая ты блядь, ведь твоего мужа никто не отменял. — Удобно? Все оборачиваются, все смотрят, а ты удивленно хлопаешь глазами, ведь не ожидаешь, что я могу выкинуть такое. В твоих глазах я — глупая, не способная на поступки школьница. Ты думаешь, что смогла загнать меня в угол своим поступком, своими словами. Но ты должна знать, что самый опасный противник — это загнанный в угол зверь. Им нечего терять. Мне нечего терять. Ты заведомо проиграла. Ровно в тот момент, как вообще вздумала пойти против меня. Ученики шепчутся, учителя не знают, как реагировать, а масла в огонь льет моя самодовольная улыбка. Ты понимаешь, что прокололась, но поздно, они уже всё знают. — Что происходит? — из-под земли вырастает местный блюститель нравов, смотря то на меня, то на девушку в белом. — Алина Егоровна зачем-то рассказывает мне, что спала с одним из своих очередных мужчин. Я пытаюсь отпустить что-нибудь из своих острот, но меня не слушают. Все внимание на этой белобрысой и завуче, что уводит её из коридора прочь. А ты оглядываешься и злобно скалишься мне в ответ. — Чувствуешь этот запах, Алиночка? — произношу я в пустоту коридора и вдыхаю полной грудью. — Это запах победы. Через пару дней мы узнаем, что нерадивую учительницу музыки уволили за безнравственное поведение. Все учителя перешептываются, что, мол, так ей и надо, заслужила, а в твоих глазах будто искра жизни пропала: непривычно тихий, мрачный, неприятный. Еще позже я узнаю, что своими действиями выписала ей пропуск в безработное будущее: с такими характеристиками её ни к одному образовательному учреждению не подпустят. Мою душу переполняет небывалое счастье: главная злодейка далеко, принцу и принцессе ничего не угрожает, поэтому я смело прижимаюсь всем телом к твоей спине, пока ты вытираешь доску. — Я скучала! — выходит на выдохе и вполне искренне. А ты никак не реагируешь. Просто молча продолжаешь вытирать доску. Ни руки мои не убираешь, ни отвечаешь. Ни да, ни нет. — Ты любил её? — не в бровь, так в глаз. Мне нужны ответы, и не имеют значения средства, которыми я их получу. — Я люблю её. — Но крепко обнимаешь почему-то меня. И на стол усаживаешь тоже меня. И целуешь мои губы. Мои, не её. И я усмехаюсь про себя, зарываясь в твои волосы. Что значит для тебя твоя любовь, милый? Ничего. Пустой звук. Твоя любовь пришла с ней, с ней и уйдет. А я рядом. Я всегда буду рядом.