***
Через двое суток, прошедших со времени встречи с поисковым отрядом флота, HSV-11 «Артемис» и два пассажирских судна стояли на рейде города-порта Коти, расположенного на японском острове Сикоку. Вообще-то, изначально пунктом назначения конвоя AJ-71 являлась Осака — куда должен был быть доставлен генеральный груз от «Торгового Дома Австралии». Однако все в который уже раз пошло несколько не по плану. Получив первый рапорт коммандера Моргана, который тот отправил шифрованной пакетной связью спустя почти сутки после встречи с эскортом из Второго флота, штабисты восточного сектора ОФ в Курэ сперва малость призадумались. И спустя час запросили отчет повторно, причем теперь между сухих строчек запроса так и читалось: «Мы, конечно, понимаем, что вам там крепко досталось — но всему же есть предел! Хватит сказок: нам нужен доклад!» Поэтому повторный отчетный документ командира «Артемис» был в три раза объемнее первого: из-за приложенных рапортов старшего помощника, главного механика, старшего офицера палубной команды и командиров боевых групп — канмусу «Жан Бар», «Норфолк» и «Тре Крунур». А также трех служебных докладных: от офицера корпуса мониторинга, корабельного медика и канмусу плавмастерской «Вейланд», — подтверждающих, что старшие офицеры HSV-11 и названные Девы Флота здоровы и находятся в трезвом уме и ясной памяти. Кроме того, помимо самостоятельно отправленного рапорта, имелась и краткая приписка от командира HSS-1500 «Дискавери», коммандера Честера Гувера — чей поисковый отряд, собственно, и обнаружил AJ-71 на подходе к Японии, взяв его под свою опеку. И данное сообщение гласило: «Правдивость информации от коммандера Моргана подтверждаю на 90%. Рекомендую немедленно ознакомить с ней научный отдел и СБ». Еще в пакетной передаче имелось несколько цифровых фотоснимков, которые еще можно было бы счесть искусным фотомонтажом из какой-то «желтой» прессы — если бы они не прилагались к вовсе официальному и нешуточному рапорту от других капитанов чудом уцелевшего конвоя. Причем, верхом издевательства над здравым смыслом выглядело то, что оба этих доклада дублировались по спутниковой связи в порт приписки HSV и большинства других судов Брисбен — откуда ответа пока тоже не приходило. Так что после второго, расширенного доклада штаб Объединенного Флота в Курэ замолчал надолго. А конвой с сопровождением тем временем продолжал двигаться к уже видимым берегам Японии. И, обойдя мыс Асидзури острова Сикоку, вошел в зону покрытия сетей мобильной связи… В итоге то, что дальше неожиданно произошло сперва для все еще отмалчивающегося Штаба Флота сектора, потом для властей страны, а затем и всего мира — было вполне предсказуемо. Пассажиры «Колумба» и «Звезды Юга», — и, в особенности, спасенные с навеки оставшейся в океане «Андреа Гейл», — тут же развили бурную активность. Те, кто был постарше, конечно же просто принялись связываться с родными и близкими: сообщая им, что живы… Впрочем, не забывая рассказать и о том, благодаря кому они живы — и не кормят сейчас рыб. А вот те, кто был помоложе, побойчее и прогрессивнее — тут же оседлали чаты, форумы и видеохостинги. Торопливо, с ошибками от переполнявшего их возбуждения, и кучей восклицательных знаков строча сообщения — но при этом заливая в сеть тонны фотографий и отснятое на мобильные устройства очень разнообразное видео… И тогда еще через пару-тройку часов на HSV-11 «Артемис» поступил входящий вызов по защищенному каналу. — Коммандер Морган? — Морган на связи, — ответил командир корабля, предупреждающе подняв руку и переключая звук на внешние динамики. В ходовой рубке «водомерки» — как чаще всего называли корабли серии HSV, — находившиеся здесь дежурная смена и несколько офицеров других служб дружно замолчали, буквально обратившись в слух… Конечно, земля и зеленые холмы Японии, отчетливо видимые в каких-то паре десятков миль, подействовали на людей расслабляюще, и заметно подняли настроение. Но также все понимали, что для них главное шоу теперь только начинается. — Это второй заместитель командующего Восточным сектором, коммодор Пирс… Коммандер, скажите: вы в курсе, что сейчас творится в Интернете и на местных новостных каналах? — Никак нет, сэр. Я все еще занят проводкой конвоя AJ-71 в порт назначения. Но думаю, что вполне смогу предположить, — про себя усмехнулся Генри Морган, сохраняя казенно-безучастный тон. Должность «второй заместитель» однозначно указывала на причастность к СБ флота, а с юмором у безопасников всегда было как-то не очень. — А если предполагали — то почему не приняли мер по предотвращению? — Уточните: по предотвращению чего именно, сэр? — все так же, спокойно и непробиваемо поинтересовался Морган. — Утечки секретной информации! — явно помимо воли слегка сорвался на вскрик голос нервничающего коммодора. — Простите, сэр! Но я не понимаю, о чем идет речь, — командир «Артемис» снял фуражку, машинально пригладил ладонью волосы на затылке, затем надел ее снова — и только потом продолжил: — Во-первых, я запрашивал инструкции в штабе Восточного сектора. Причем, делал это дважды: в обоих рапортах, первом и повторном — который пришлось изрядно расширить, потому что первому попросту не поверили. Да и второму, скорей всего, тоже... Но, тем не менее, командование получило их оба: у меня на руках имеются подтверждения приема… Так на основании чего, скажите мне, я должен был что-то предотвращать и не допускать? Да и, позвольте узнать, — как именно?.. Приказать пяти с половиной тысячам человек забыть все, что они видели? Потребовать у всех подписи под обязующим документом о неразглашении? Или послать свой экипаж силой отбирать у них телефоны и прочие гаджеты — их личную собственность, между прочим?.. Слегка переведя дух, и не дожидаясь ответа от коммодора Пирса, коммандер Морган заговорил вновь. — И, второе. С каких это пор информация о новом типе Глубинных — которые, как оказалось, могут быть вполне разумны, неагрессивны и даже лояльны к людям, — внезапно стала секретной?.. Где выданные мне по запросу указания об этом? Например, от вашего Штаба, сэр? Я помню все свои должностные обязанности и руководства по эскортной службе. Но там нет ни слова о том, что открытия, способные изменить противостояние человечества с Глубиной, автоматически становятся тайной! — Коммандер… Это все отговорки, и вы должны были понимать!.. — Коммодор Пирс, сэр! — перебил старшего офицера командир «Артемис», и теперь в его голосе отчетливо лязгнул металл. — Я и мои люди действовали целиком и полностью по уставу, инструкциям и боевому плану проводки конвоя! Мы — и те, кто пришел к нам на помощь, — привели сюда груз и людей в целости, сохранности и с минимальными потерями! Несмотря ни на экстремальный шторм, ни на атаку большого числа Глубинных! Чудом избежав гибели и полной потери конвоя: у меня и сейчас два пассажирских судна, в перегруз набитые людьми, которые идут на едва дышащих дизелях, сэр! И двадцать три раненых канмусу нуждаются в госпитализации — чем скорее, тем лучше!.. Так что поверьте на слово: сейчас меня меньше всего волнует тот факт, что информация обо всем, что с нами произошло и свидетелями чего мы стали, оказалась в открытом доступе! — Вы!.. Вы еще об этом пожалеете, коммандер!!! — Возможно, что и так, сэр. Но что с того? Я все равно не позволю обвинять меня и мой экипаж в каких-то мифических прегрешениях — и только потому, что это в вашем штабе кто-то слишком туго и долго соображает!.. А также напоминаю вам, сэр, что вы не являетесь ни моим прямым, ни вышестоящим начальником. Так что, при всем уважении, но отчитываться и нести ответственность я буду не перед вами! — Конец связи, — резко прервал разговор Пирс, и в рубке повисла тишина. — Ну, начало-о-ось… Вот же крыса береговая!.. — раздраженно пробормотал Морган. И вышел на палубу, стрельнув сигарету у главмеха: теперь от его хорошего настроения не осталось и следа. В итоге, спустя еще несколько часов, конвой таки получил официальный приказ, подписанный самим командующим Восточным сектором. По которому первоначальному составу торговых «штормпирсеров» было предписано двигаться в порт назначения Осака под охраной сил HSS-1500 «Дискавери». Тогда как HSV-11 и два пассажирских корабля получили указание отвернуть к маленькой резервной базе Флота в Коти — где им следовало встать на внешний рейд и ждать дальнейших указаний. Конечно, главные чудеса еще были впереди: когда всю группу из трех кораблей по прибытию на место сперва тут же огородили боновой сетью. С внешней стороны которой даже появилось несколько расквартированных на базе одиночных патрульных канмусу-эсминцев. Что с непроницаемым азиатским безразличием наблюдали теперь за тремя куда более крупными группами Дев Флота, все еще продолжающими сходить с борта «Артемис» на воду и охранять свои корабли. А вскоре к трапу HSV пожаловал небольшой медицинско-научный десант в сопровождении нескольких молчаливых безопасников. Медики, тут же развернув аппаратуру экспресс-сканирования, первым делом проверили всех поголовно канмусу на предмет симптомов погружения, а людей — на общее психофизическое состояние. Но убедившись, что Глубиной тут даже не пахнет — возможно, к сожалению, — заметно успокоились. И лишь после этого начали готовить раненых девушек к транспортировке на берег. Заявляя, что в стационаре крохотной базы им, несомненно, будет предоставлен куда лучший уход… И были ужасно удивлены и раздосадованы, когда вдобавок к раненым они оказались обязаны транспортировать на берег еще восьмерых Дев Флота. Или дать им возможность транспортироваться туда самостоятельно — без разницы. Причем, в полном боевом снаряжении, и под свободным статусом: поскольку неизвестно для чего на берегу именно эту группу ожидала целая делегация из спешно прибывшего командующего базой, и уже час сопровождавших его двоих специальных представителей из столицы. О чем сбивчиво доложил особистам один из озадаченных происходящим яйцеголовых, постоянно поддерживавший связь с кем-то на берегу. Все, что знали об этих девушках коммандер Морган и его первый помощник — это то, что на время операции они подчинялись Киммел, но входили в группу усиления под командованием «Жан Бар». Ничего необычного: один легкий крейсер, несколько эсминцев… Таких небольших мобильных групп девушек из Европы или США сейчас на просторах океана было много. Хотя они довольно неплохо показали себя в прошедшем бою, — а входившая в их число канмусу эсминца HMS «Фоксхаунд» вообще первой из всех обнаружила зависших в Оке урагана Глубинных. Ну, и командующая ими HMS «Орион», по словам старпома, перед уходом Девяносто Первой и Рэма со своими питомцами недолго говорила с ним. Упоминая еще один случай, который добрая половина экипажей склонна была считать мифом — но, как оказалось, она и вся ее группа тоже имели к нему какое-то отношение… Как бы то ни было, санто-кайса, командовавший безопасниками, попытался было отмахнуться, и проявить властность. Но уже ровно через минуту один из его помощников, вместе с двумя оперативниками чуть ранее по его приказу занявший рубку связи корабля, с совершенно невозможными для азиата круглыми глазами примчался на нижнюю палубу. И, вытянувшись во фрунт, застрочил такой отрывочной японской скороговоркой, что тоже ничего не понявший майор сам был вынужден подняться в рубку. Естественно, в сопровождении коммандера Моргана и старпома Дрейка — поскольку оставлять их с остальными членами команды корабля не допускали протоколы безопасности... Но их визит тоже был совсем недолгим: японец лишь успел задать по линии связи с берегом один-единственный вопрос. Выслушав ответ на который, с каменно-безразличной желтой физиономией отчеканил: — Hai! Wakarimashita! После чего все восемь девушек отправились в ангар, — но уже в сопровождении двух младших техников из экипажа корабля. И едва ли не половины оперативников, то и дело угрюмо подгонявших последних, дабы они снарядили и выпустили эту злосчастную группу английских и французских канмусу как можно скорее... В чем именно был секрет такой резкой смены отношения, коммандеру оставалось лишь догадываться: дежурная смена связистов находилась теперь вместе с остальной командой на нижней палубе, а он сам и старпом не владели беглым японским в достаточной мере, чтобы хорошо понимать его на слух. Все, что удалось увидеть с палубы: лишь неожиданно вытянувшихся перед подошедшими к разрыву в бонах девушками морпехов из Сил Самообороны, ошивавшихся здесь на патрульном катере, — да проходившую в это время мимо, и тоже отсалютовавшую им пару местных эсминок. А единственная более или менее достоверно переведенная ими фраза из радиообмена тоже не слишком много сообщала о принадлежности двух странных визитеров из столицы. Ясно было лишь, что они действительно не были шишками из штабов любой из четырех эскадр. И даже национальное Министерство обороны страны, которому подчинялся Штаб сектора, здесь было не при чем: эти люди имели на руках мандат Генерального Штаба всего азиатско-тихоокеанского региона, подчинявшегося ООН. Поняв, что удержать девушек не выйдет — и вскоре покорно выпустив еще одну партию птичек из клетки, по сути оставив на борту лишь легкораненых, — безопасность тут же вознамерилась вцепиться в экипаж: то ли с расспросами, то ли и вовсе с допросами. Но и тут, сперва с интересом наблюдавшие за странными метаниями и внутренними противоречиями визитеров, командир со старпомом оказались готовы к такому повороту дел — и коварно нанесли упреждающий удар, который им подсказала мадмуазель Деверо. Вновь попросив следовать за собой почти всех особистов — заодно с несколькими не занятыми учеными, — их усадили в кают-компании «Арти» перед ноутбуком, на который загодя были скопированы полученные видеоматериалы о контакте с новым видом Глубинных... И не только. — Сначала ознакомьтесь с этим, господа, — а потом уже нас спрашивайте. Может быть, что-то и подскажем, — очень учтиво, но внутренне злорадно посмеиваясь, сказал старпом Дрейк, запуская видео. И на экране вспыхнула целая фантасмагория. Фрагменты боя в сумрачном оке урагана, затем заснятая кем-то экстремальная посадка расстреливаемой с воды и пылающей «Каталины» с SG-18 на борту; ночной бой — и утреннее побоище, начавшееся с неожиданного взрыва… Прибытие «делегации стаи Рэма» на «Артемис» — и сам Рэм, вновь улыбающийся и при оружии. Линкор Ре и кошки; оглубинившаяся, но оставшаяся прежней голубоглазая «Фусо» — и ее показательные ходовые демонстрации; снова Глубинная Ре — и человеческая девочка… И даже добыча тунца с помощью Глубинных боеприпасов и ловкости крейсеров, а как вишенка на торте — заплывы наперегонки при ясной и солнечной погоде. Глубинные эсминцы против канмусу, и канмусу верхом на Глубинных эсминцах. Глубинный линкор, эсминцы, канмусу — и офицер флота на гидробайке, с канмусу на заднем сиденье... Служащие СБ, уже к третьему часу просмотра очень заметно подрастеряв свою невозмутимость, пучили глаза на экран — и едва сдерживались от крепких выражений. А на ученых просто жалко было смотреть: они то бледнели, то потели, под новые взрывы ругани других зрителей раз за разом перематывая видео, и ставя на паузу в особо впечатливших их местах… Сперва все еще порывались с кем-то связаться, пока батарея переносной радиостанции в руках «связиста» не села окончательно. Потом уже начали бегать в радиорубку — постоянно скандаля с опять находившейся там троицей, призванной соблюдать радиомолчание. Но и здесь тоже быстро выдохлись, уморенные еще одним коварным расчетом старпома: несколькими десятками ступенек по трапам туда и обратно. Другие оставшиеся на борту после отправки раненых на берег, и тоже подсевшие к остальным в кают-компанию, то и дело спешно начинали что-то строчить в блокнотах и электронных планшетах, принимались яростно спорить друг с другом о возможности и невозможности того, что они видели — разве что не подвывая и не отбивая ногами чечетку от обуревавших их чувств. И быстро становясь объектом тихой ненависти особистов — большинству из которых, включая где-то потерявшего свое равнодушное выражение лица майора, уже просто было интересно, что же было дальше… Наконец, получив все необходимые данные — включая чуть ли не вырванные из рук копии всех видео, аудиоматериалов и судового журнала, — коллегия разношерстных дознавателей и наблюдателей сдалась. Отбыв восвояси деморализованной и в полном раздрае — по-прежнему жарко споря и переругиваясь даже на борту катера. Командир же HSV-11 и его старпом, наконец, опять получив под свое полное командование корабль и немного времени на скромный отдых, после ужина тоже смогли нырнуть в сеть, чтобы пообщаться с далекими родными. И заодно, конечно же, самим «глянуть», какой такой эффект вызвала привезенная ими сенсация. А между тем, волна от информации, вываленная в Интернет сразу целой кучей участников и очевидцев тех событий в Азиатском сегменте мирового информационного поля, только нарастала. Разумеется, что сначала никто никому не поверил: за все время с появления на планете подводных монстров и канмусу уже не раз и не два кто-то пытался поиметь с этого выгоду или известность, сочиняя всякие небылицы. А с бульварных газет — так и до сих пор не сходили передовицы, подобные бессмертным перлам иных работников клавиатуры и пипифакса: «— Химе Глубинных была совращена русским боцманом и наметала ему три ведра икры!..» Большая часть людей, прочитав новость о якобы спасенном Глубинными конвое, и пролистнув несколько фото, просто закрыла ее и забыла о ней. Вот только у феномена Глубины к пятому году противостояния уже имелся достаточно широкий круг интересующихся: фанатов, энтузиастов и исследователей, больше половины которых занимались этим делом сугубо добровольно, а значит — куда как энергичнее. И вот среди них-то, спустя короткое время бурлений, начался тот самый, неизбежный переход «количества в качество». Для создания какого-то фейка или псевдосенсации всегда можно договориться — или заплатить за услуги — нужной группе людей. Для максимального эффекта можно даже скоординировать их действия, ресурсы и время вброса дезинформации. Можно было создать массу достаточно правдоподобных фото и видеоматериалов: благо, мощь искусственной реальности и компьютерной обработки нынче сильна, как никогда... Но когда о чем-то одном и подробно — пусть с какими-то вариациями, но без сильных расхождений — заявляют сразу сотни людей... Когда сеть буквально завалена фотографиями и видео, изображающие одно и то же, но в разное время и с разных ракурсов... Про которые даже самые въедливые и дотошные спецы неопределенно мямлят: «Ну, я сейчас не уверен на 100%, но следов подделки или рендеринга пока не нашел...» Когда все то, о чем все еще говорят «якобы свидетели» — сам конвой и его маршрут, названия судов и номера эскортных групп канмусу, место прибытия — и даже селфи на фоне отказывающегося принять людей порта — есть в открытом доступе и подтверждается ручейком зевак, и просто желающих посмотреть на это вживую... И что, пожалуй, интригует больше всего — как это все абсолютно не комментируется командованием Объединенного Флота. Но почему-то вскоре тоже спохватившимся — и поднявшим невиданную суету, в конце концов оцепив порт прибытия конвоя... Вот тут у очень многих людей, которые, как говорится, «были в теме», слегка сжалось в груди: — «Неужели возможно, что все это... правда?!» А у тех господ, чья профессиональная сфера деятельности напрямую касалась обсуждаемых материй — и которые были способны оценить возможные перспективы — от таких новостей вдруг задрожали руки, и спины покрылись мурашками. После чего они тут же бросились на срочный доклад к своим разнообразным начальствам… Раньше же всех среагировали японские масс-медиа: сперва самоотверженно попытавшиеся развенчать вброс и что-то разузнать — но наткнувшиеся на тотальное молчание со стороны ОФ. А затем обнаружившие, что упомянутые в массе интернет-новостей корабли не просто существуют, но еще и подозрительно плотно поставлены на карантин! А людей с пассажирских судов все же начали выгружать на берег малыми партиями: и расселять тут же, на берегу, во временном лагере для эвакуированных. Но опять же — при полной изоляции от внешнего мира!.. Всего этого вполне хватило на серию небольших репортажей от нескольких СМИ, которые еще больше подлили масла в огонь. И только уверили публику, что вроде бы «очередной фейк про Глубинных» — теперь, очень возможно, вовсе даже не фейк...***
А на следующий день для HSV-11 все почти повторилось вновь: только на этот раз к ученым и СБ-шникам, с неохотой все же начавшим подробный опрос экипажа, теперь добавилось еще и самое разнокалиберное начальство. Прибывшее на базу из Курэ — и сразу принявшееся вилять кормой не хуже маркитантской лодки. И морскому ежу было понятно, что им ну очень — прямо до зубовного скрежета — хотелось, чтобы коммандер Морган с подчиненными еще на подходе к Японии и впрямь замотали всем очевидцам рты скотчем и заранее изъяли все звуко-, видео- и прочее записывающее, принеся тем самым информацию о произошедшем в единоличное и эксклюзивное пользование командованию ОФ в лице Восточного сектора Японии. Но... Но вменить в вину командиру «Артемис» некое абстрактное «преступное бездействие» или хотя бы «халатное исполнение служебных обязанностей» никак не получалось: тот, успешно отыгрывая тупого, однако исполнительного служаку, уперся, как севшая на мель баржа с песком, в «букву и слово» инструкций и предписаний. В которых любые действия в подобных ситуациях не регламентировались даже в общих чертах — потому как не предполагались возможными в принципе. Да и явные намеки на то, что участвовавшие в операции за сам факт проводки конвоя через ураган минимум четвертой категории без каких-либо существенных потерь, и тем более закончившееся победой боестолкновение с очень крупной стаей Глубинных заслуживают не обвинений и наказаний — а как бы вовсе наоборот, — тоже сыграли свою роль. Молодой адъютант одного из прибывших коммодоров, во время короткого перерыва разбирательств отойдя в сторону с командиром «Артемис» и его старшим помощником и восхищенно крутя головой, крепко пожал им обоим руки. Негромко сообщив при этом, что еще вчера вечером со штабом Второго флота прямо из госпиталя вышел на связь вице-адмирал Бартон «Джеки» Миллс. …И тут Генри Морган тонко улыбнулся в бороду: неплохо зная свое начальство, он предполагал — ЧТО было дальше. Адъютант подтвердил его догадки: командующий Четвертым Восточным флотом ОФ, — не разбирая ни имен, ни званий, ни выражений, — обрушился на верхушку Второго флота и командование всего Восточного сектора Японии, которые посмели давить на его героических парней и канмусу. Которых вместо этого все — и он сам в том числе, — были обязаны носить на руках, бесплатно поить в барах «до пробки» и целовать в их розовые попки. Потому что еще неизвестно, где и какие там Глубинные им помогли, — но если бы не смелость и отвага сил эскорта AJ-71, то помогать было бы вовсе некому! А от полной потери конвоя с грузом и таким количеством гражданских, Объединенный Флот потом отмывался бы очень и очень долго. И это — еще не говоря о гарантированно полетевших бы головах и погонах… «Бешеный Джеки» Миллс бушевал не хуже, чем сама «Арлин» — и пер на стойких потомков самураев и согласившихся служить им гайдзинов, как асфальтовый каток: «— Они, по сути, спасли всех: и груз, и корабли, и людей! И наши, черт возьми, задницы тоже!» — подытожил адмирал. «— Поэтому плевать мне на огласку! Тоже мне — сенсация!.. Новые Глубинные?! Да к бабушке морского дьявола их!!! Но если вдруг выяснится, что они действительно существуют — и помогли моим ребятам, — я лично обниму их всех, как родных!.. Короче, если ваши подручные продолжат давить на Моргана, его орлов и орлиц — я наплюю на врачей, и лично прибуду в Курэ! И тогда, поверьте, — вам это не понравится!!!» Еще же адъютант торопливо сообщил, что слышал краем уха, будто с канмусу и офицерами Флота, проведшими этот конвой «сквозь игольное ушко», также очень настойчиво хотели бы пообщаться представители местного отделения «Торгового Дома Австралии». И вроде бы вовсе не для того, чтобы высказать неудовольствие. …В итоге два коммодора с помощниками и трое чиновников Флота в штатском в окружении новой ватаги особистов поздним вечером убыли с борта «Артемис» на берег — с такими же кислыми и постными лицами, что и весь предыдущий контингент. Все же пообещав напоследок, что беседа еще не окончена.***
— О-хо-хо... Как же чертовски был прав этот Рэм! — Знаешь, Дабл Ди: я предполагал, что все будет непросто. Но сейчас мне почему-то больше и больше кажется, что все же стоило позволить Глубинным нас сожрать... — командир «Артемис» задумчиво доел последний кусок принесенного стюардом сэндвича с тунцом — да-да, с тем самым, которого им наловила в практически промышленных масштабах та гиперактивная Глубинная линкор Ре-класса!.. А затем глотнул кофе из ожидавшей своей очереди на обеденном столике большой фаянсовой кружки, и облокотился на леер верхней площадки своего корабля, глядя на близкий берег. — Угу, — согласился старпом, тоже жующий на свежем воздухе запоздавший из-за долгого и насыщенного разговорами дня перекус… Тем более, раз уж все равно отсюда открывался отличный вид на береговую базу и располагавшийся за ней город. Большинство прибрежных районов Коти, как и все прочие порты Японии, при первом нашествии Глубины были выедены практически до скального основания. И отстроены сравнительно недавно, став резервным пунктом назначения для конвоев и отрядов канмусу, идущих с юго-западного направления. Светлый бетон здешних пирсов и причальных стенок еще не успел потемнеть и пропитаться вездесущей зеленью морских водорослей, а портовая инфраструктура радовала глаз своей новизной… Но сейчас на причалах было весьма оживленно. Там, где в первые часы после прибытия конвоя стояла приличная толпа зевак, а потом даже дежурили несколько микроавтобусов с журналистами, уже полдня то и дело устраивали пробежки стоявшие в оцеплении взводы полиции и сил самообороны. Но оттесненные ими от порта зеваки и журналисты тоже никуда не делись: теперь уже по воде, то и дело кружа вокруг оцепленных HSV и двух пассажирских лайнеров, сновали гражданские катера — порой все же лениво отгоняемые несколькими местными патрульными канмусу. А в воздухе, уже откровенно наплевав на запреты, стрекотало несколько вертолетов с эмблемами ведущих японских медиаканалов. Ведь еще дальше на берегу, на большом отгороженном открытом пространстве размером с несколько футбольных полей, используемом обычно для складирования морских контейнеров, сейчас ровными рядами белели крыши быстровозводимых модульных домов казарменного типа — для размещаемых с «Колумба» и «Звезды Юга» пассажиров. К которым героическими усилиями военной полиции и СБ ОФ пока все же удавалось не пускать вообще никого, кроме медиков и офицеров службы мониторинга. — …Или, как вариант: можно было передать конвой «Дискавери», а потом самим побыстрее свалить куда подальше. Да хоть даже вместе с 91-м эскортным — и этим самым Рэмом! Оправдывая наши фамилии, основали бы где-нибудь на островах эдакую Новую Тортугу! Завезли бы стратегический запас еды, рома и знойных красоток — и жили бы себе припеваючи, знать не зная всего того, что тут началось!.. Эх…***
А в это же самое время в малом конференц-зале штаба Восточного сектора Японии Объединенного Флота в Курэ в воздухе витали запахи дорогого табака и весьма ощутимое напряжение. Еле слышно работала вентиляция, вытягивая табачный дым — к курению в помещениях в Японии, как и в старые времена, все же относились весьма демократично, — и нагоняя свежий, прохладный кондиционированный воздух. Среди сидящих за большим овальным столом двенадцати человек сейчас не было никого младше сорока лет: все одетые либо в форменные рубашки, имеющие на плечах погоны с россыпью звезд — либо в гражданские костюмы строгого покроя из очень недешевой ткани. Присутствующие молча изучали одинаковые у всех копии документов, рапортов и отчетов. Дымились сигареты, иногда позвякивали стаканы и бутылки с водой, — да пощелкивали клавиши работающего за компьютером на отдельном столе секретаря. Место во главе стола, где должен был восседать командующий всем Восточным сектором ОФ из четырех флотов — адмирал Рёкитцу Горо, — пока пустовало. Он загодя распорядился снабдить собравшихся подборкой данных с краткой аналитической справкой — и, дав время на изучение, удалился из зала, дабы никого не подгонять своим присутствием. Но вот время истекло — и одетый по летней форме смуглый, худощавый и жилистый адмирал-японец не спеша вошел и вновь опустился в давно уже успевшее стать прохладным кожаное кресло. — Итак, господа… Прежде, чем мы начнем, я хотел бы первым выслушать мнение научно-медицинской службы, — и командующий перевел взгляд на пожилого, чуть полноватого и рыхлого, с обширными залысинами на голове японца в гражданском. — Это позволит избежать многих спорных моментов, связанных с достоверностью всей полученной нами информации. — И далеко не только нами… — тихо, но разборчиво, пробормотал один из присутствующих коммодоров. — Спокойнее, мистер Пирс, — обратил на него внимание адмирал. — Я читал ваш доклад, но согласен далеко не со всеми вашими выводами… Однако довольно об этом: Итору-сан, вам слово. — Да, Рёкитцу-сама! И обозначивший вежливый поклон, лысеющий пухлый японец начал: — Силами наших подразделений в Коти и переброшенных туда за ночь из Курэ специалистов с необходимым оснащением были тщательно и многократно обследованы как сами Девы Флота, по заявлениям имевшие близкий контакт с Глубинными, так и экипаж HSV «Артемис». К сожалению, действуя по прямой директиве ООН, люди из командования сектора практически сразу забрали с собой отряд из восьмерых Дев, и еще одну из раненых: всего девять. Опротестовать или воспрепятствовать этому нам не удалось, командующий базой Курокава-сан взял ответственность на себя. Проверка эвакуированных с Фиджи людей, находившихся на пассажирских судах, проводилась нами избирательно: большей частью тех, кто также имел контакт с особями Глубины… — И каков общий итог? — Итог отрицательный, Рёкитцу-сама. По всем пунктам. Оставшиеся у нас Девы Флота не имеют ни малейших признаков «погружения» — включая тяжелораненых, чье состояние обычно делает их особо уязвимыми к запуску «Глубинного синдрома»… Тем более, если в непосредственной близости от них имела место развертка активной ауры Химе, как значится в рапортах… Один из военных, сидевших по левую руку от адмирала, внезапно поднял взгляд от бумаг, и движением руки обозначил желание высказаться. — Прошу прощения, мсье Итору. Но что значит: забрали с собой?.. — То же самое, что однажды происходило с некоторыми из этих самых девушек в Париже, мистер Жерве. Думаю, вы хорошо меня понимаете. Голос и взгляд Рёкитцу Горо были спокойны и уверены. В противоположность его визави: седовласому и широколицему французу с пышными усами, бакенбардами и зачесанной назад шевелюрой — уже потерявшему к своим годам былую стать и, судя по топорщившемуся на нем дорогому френчу с массивной орденской планкой на левой стороне груди, заметно оплывшему в талии. Сейчас этот господин, в лучшие времена скорее всего чем-то даже похожий на благородного тигра или льва, больше напоминал дворняжку. Вспыхнувшее краской лицо, стыдливо опущенный взгляд — и сжавшиеся в тонкую нитку губы выдавали человека спесивого, а возможно и мстительного. Которому теперь, после сделанного адмиралом совершенно будничным тоном намека на старый личный позор, явно не хотелось здесь находиться. — Мистер Жерве, возьмите себя в руки. Если вам так будет нужен отчет об их передвижениях, то здесь вполне сможет помочь мистер Пирс… — на лице японца не дрогнул ни один мускул, а голос оставался буднично-сухим. — Учитесь проигрывать достойно... Цучиура-сан хорошо о вас отозвался. Мне не хочется, чтобы он ошибался в людях. — Д-да, мессир адмирал… Я понял. Извините, — теперь лицо француза из красного превратилось в белое, а лоб блестел испариной. Но глаз он по-прежнему не поднимал. — Прошу вас, Итору-сан. Продолжайте, — адмирал перевел взгляд на вновь кивнувшего пухлого японца. — Да, Рёкитцу-сама. Спасибо… Фактически, состояние раненых даже лучше того, каким оно должно быть, — и мужчина осторожно прикоснулся пальцами одной руки к другой, — Ненамного — однако вполне заметно, чтобы обнаружить тенденцию. И мы продолжим наблюдение этого момента в условиях карантинного госпиталя… Что до людей: то опять же, у них имеются симптомы переутомления и нервного истощения — это неудивительно после всего, через что они прошли. Однако никаких признаков известных нам случаев группового психоза, галлюцинаций или остаточных явлений применения каких-либо психотропных средств мои люди не обнаружили. — Замечательно, — и адмирал Рёкитцу подытожил доклад научника. — То есть, списать все вот это, — он ткнул пальцем в папку с бумагами и снимками, — на коллективное помешательство всего конвоя разом, в голову уже никому не придет? Славно. Тогда, раз уж вы изучили материалы, то вслух разбирать по пунктам все, что происходило с AJ-71, смысла не вижу… И, да: поздравляю вас, господа! Да, это случилось. Но что это — разовый случай, или только первый камушек грядущей лавины, — судить пока сложно. — С вашего позволения, адмирал, сэр, — поднял два пальца еще один военный, на сей раз американец, — но этот случай, как минимум, уже второй. — Согласен с вами, коммандер Уивер, — кивнул командующий, и как-бы невзначай опять бросил недолгий взгляд на француза. — Объект «Лорелея»… И меня крайне удивило, коммандер, что коллеги из Экспедиционного Корпуса вновь забрали у нас из-под носа восьмерых Дев Флота, имеющих прямую связь с тем случаем… Верно, мистер Пирс? Тоже чувствующий себя очень неуютно под внешне равнодушным взглядом японца, его второй заместитель от Службы Безопасности еще больше напрягся. Очень дурной признак: ведь адмирал уже дважды, обращаясь к коммодору, назвал того не по званию… Точно так же, как и сидевшего рядом Capitaine de vaisseau Бенуа-Викторьена Жерве — ещё три года назад занимавшего высокий пост в Европе, и носившего тогда звание вице-адмирала… — С-сэр, мы просто вынуждены были подчиниться!.. Статус всех Консультантов закреплен в Уставе ОФ, и требует от нас обеспечить их контакт с Экспедиционным Корпусом! Имея мандат Генерального Штаба, их постпред в Киото за полчаса до визита его людей обратил на нас внимание только затем, чтобы формально предупредить об этом! И колонел Курокава действительно ничего не мог сделать, два коммодора даже не стали его слушать: выдали заверенное Штабом предписание о перемещении этих девушек в ведение медслужбы их филиала, и забрали с собой! — Действуя на вашей территории, мистер Пирс?.. Так ведь и вы коммодор. Или я ошибаюсь? Особист на несколько мгновений тоже побледнел и уткнулся в лежащие перед ним бумаги. Но, тем не менее, затем посуровел лицом — и очень медленно, как будто с большим трудом поднял на адмирала немигающий взгляд. Чтобы снова очень тихо и разборчиво произнести: — Господин… адмирал, сэр… В этом случае, я не находился бы здесь, а уже командовал оперативниками на базе полковника Курокавы… В чине лейтенант-коммандера, сэр… И я не уверен, что за меня заступились бы — точно так же, как никто не заступился за вице-адмирала… кэптэна Жерве, сэр. В наступившей тишине равнодушный и спокойный взгляд японца надолго встретился с тяжелым, но таким же прямым и твердым уязвленного англичанина, на этот раз не собиравшегося отступать. — Ваше упорство было достойно лучшего применения. Как и ваш страх за свою карьеру… коммодор Пирс. Нами был потерян один из ключей, теперь им завладели другие. А значит, с этого момента все наши действия отслеживаются. Без сомнения, соотечественники мистера Уивера тоже поставлены в известность, и предпримут меры. То, чего ваша служба в Соединенном Королевстве добивалась высоким мастерством агентуры, их ФБР умеет обесценивать и компенсировать большим объемом грамотно построенной ежедневной работы… И теперь ваше отсутствие на месте, когда там вы были нужны более всего — вас не извиняет. Под беспощадным натиском логики непробиваемого адмирала поставивший все на кон англичанин, наконец, сдался. И тоже пристыженно замолчал, пряча глаза. А японец, как ни в чем не бывало, вновь повернулся к коммандеру-американцу. — Как видите, в тот раз история не закончилась ничем. Возможно, не без участия некоторых из наших общих знакомых… Но все же, тогда речь шла о не завершившей инициализацию канмусу. Которая, попав под влияние Химе, смогла переродиться в Глубинную — но без потери своего «Я». А тут, согласно докладам экипажей конвоя и наших ученых, изначально простой человек смог стать обладателем возможностей Высших Глубинных. После чего собрал себе стаю, — и даже смог удержать разум и личность спонтанно «погружающейся» Девы Флота... Это уже не говоря про разумных Старших особей, находящихся под его началом. — Все же как по мне, эти два прецедента — «Лорелея» и вот это… Они никак не сравнимы, сэр, — американец, хорошо чувствуя косые и хмурые взгляды сразу двух коллег-европейцев, тоже был явно не в своей тарелке. — К слову, о прецеденте! — произнес один из начальников тактического отдела: еще один смуглый пожилой японец. — Горо-доно, простите, но здесь я буду вынужден поддержать вашего заместителя. Из-за своей изначально интернациональной и максимально прозрачной структуры, наш Объединенный Флот физически неспособен долго хранить в секрете происходящие на море факты, чьи-то наблюдения или сделанные кем-то новые открытия. Сюда даже не надо инфильтровывать агентов: офицеры ОФ вольны докладывать своему региональному начальству все, что посчитают нужным. Что усложняет попытки ввести ограничения или секретность для отдельных баз или региональных секторов… — Акияма-сан, вы полагаете, что наши возможности вновь были кем-то ограничены? — сейчас казалось, что адмирал Рёкитцу задумался над услышанным. — Да. В первый раз это было сделано умышленно — чтобы избежать, скажем так, нездоровой конкуренции между странами-участниками проекта ОФ. Введение ряда новых обязательств и требований в пользу отдельных структур, какими стали отряд Консультантов из числа Дев Флота, и Силы Специальных Операций под эгидой Экспедиционного Корпуса, косвенно подтвердило наши догадки. Все присутствующие хорошо помнили, как за три года до этого постоянная коллегия Представителей ООН вдруг объявила о создании под своей эгидой сразу двух формирований. И хотя номинальным из них было лишь одно, и то создавалось на базе уже существующей структуры — тем не менее, оба оказались подчинены Генеральному Штабу. Тогда отдел аналитики озвучил предположение, что поддержавшие создание таких структур государства больше не доверяли делению Флота на региональные и национальные кластеры. И сразу после нескольких спорных инцидентов с девушками создали инструмент, позволяющий влиять на применяемые к ним другими структурами Флота действия и решения. Больше всего подверглись коррекции полномочия Особого отдела и его национальных филиалов. В принципе, ни для кого не секрет, что любые силовые структуры — это ресурс, а потому такой ресурс должен быть лоялен. Поэтому на большинстве мелких подразделений СБ ОФ можно было лишь поменять вывеску — и затем объявить их филиалами служб охраны и контрразведки страны, на территории которой они находились. Что ж, отныне девушки-Консультанты сами были обязаны предоставлять в их ведение материалы и информацию, касающиеся в первую очередь какой-то исследовательской деятельности. Но — только после того, как она уже будет отправлена в распоряжение Корпуса «мониторинга» Генштаба. При этом все местные и региональные отделения СБ дружно и в одночасье лишились права на расследование в своих интересах происшествий с любой из девушек, пользующейся таким статусом — по причине «повышенной заинтересованности». Теперь для этого стало обязательным как минимум присутствие поверенного представителя Экспедиционного Корпуса. Причем, то же касалось и подобных действий под видом медицинской помощи — любой интерес медиков к таким Девам Флота подлежал контролю со стороны Корпуса «мониторинга»… Фактически, как тогда выразился первый заместитель командующего Штабом сектора, особистам просто выкрутили руки… Или дали по этим самым рукам. Хотя, учитывая специфику их работы, среди других служб недовольных этим — как и сочувствующих — почему-то почти не оказалось. — Формально эти Девы Флота все еще обязаны сотрудничать с нами — но фактически теперь они находятся вне нашей юрисдикции, и люди из Экспедиционного Корпуса попросту сразу забирают их у нас, — заключил офицер из тактического отдела. — И количество возвращаемого обратно материала не может быть проконтролировано: теперь они делятся с нами лишь тем, что посчитают нужным. Оставляя для нашего пользования только отчеты самих девушек — и то при условии, что они не будут переведены, и не продолжат службу где-то в другом месте. Сейчас единственные, кого мы еще можем контролировать — это обычные девушки из наших Национальных сил. Но лишь до тех пор, пока они не попадут в интересующую Генштаб ситуацию — и не будут найдены другими Консультантами, или представителями Экспедиционного Корпуса. Практика показывает, что после этого они возвращаются к нам уже с действующим статусом новых Консультантов. В таких условиях, Горо-доно, ваш второй помощник и командующий базой в Коти Курокава-сан ничего не смогли бы сделать, даже если бы хотели. Это было сродни… попытке остановить массовую публикацию материалов и свидетельств выживших пассажиров конвоя, получивших доступ к мобильным сетям: мы сами вовремя не озаботились их отключением… — Да-да, Пирс-сан, — увидев, как поморщился начальник СБ, улыбнулся тактик. — Так что простите, но ваши громкие негодования по поводу огласки этого случая выглядят… как минимум, несерьезно. Даже если все пассажиры и члены экипажей с кораблей конвоя сообщили бы о произошедшем исключительно вам, сидя под кроватью и накрывшись одеялом — вы бы отсрочили огласку на пару дней максимум… Да и зачем вообще умалчивать о таком, в самом деле? — Мистер, давайте каждый будет заниматься своим делом?! — окрысился без того раздосадованный собственным бессилием коммодор Пирс. — Я не буду учить вас планированию морских операций, а вы… — Отставить. — Одним негромким и тяжелым словом прервал зарождающуюся межведомственную перебранку адмирал, и снова глянул на оппонента безопасника. — Спасибо вам, Акияма-сан. Ваш доклад был исчерпывающим, как всегда… Вы что-то еще хотели добавить? — Да, Рёкитцу-сама, — вновь с легким поклоном и улыбкой ответил тот. — В сообщениях и докладах, о которых наверняка уже в курсе мистер Пирс, по меньшей мере три раза фигурировало обозначение «прецедент Аякс-71»... Возможно, нам стоит все произошедшее обозначить так же? — Хм… Не возражаю, — получивший одобрение самого адмирала, японец вполне удовлетворенно кивнул хозяину стола, после чего вернулся к разложенным перед ним бумагам. А начальник Штаба сектора Рёкитцу Горо вновь обвел взглядом присутствующих. — Если ни у кого нет желания что-либо добавить к докладу отдела тактики, то предлагаю считать его основой для дальнейшего поиска мер и решений… Тем более, наш научный отдел все же смог заполучить достаточно большой объем данных… И ситуация в Коти, судя по всему, для нас уже никак не изменится. Мистер Барретт и Мотобе-сан, надеюсь вскоре услышать ваш доклад. Дождавшись еще двух кивнувших в подтверждение готовности офицеров, адмирал продолжил. — А сейчас можно вернуться к главной теме: нашим ответным действиям. Случившееся — как бы оно не называлось, — произошло в нашем, Восточном секторе. Вернее, в зоне ответственности Четвертого флота. В рапортах экипажа HSV-11 как точка базирования этих новых, условно-союзных Глубинных, фигурирует Тиниан. А это — уже территория Третьего флота… И упомянутая RQ-91 оттуда же. Кстати, ведь это их касалось то спорное видео со спутника, которое вызвало столько пересудов в Научном отделе? Так что вот и еще одна монетка в копилку. Думаю, что стоит поручить первичную разведку тех островов — и, возможно, контакт с ними — вице-адмиралу Ивагами. — Так, собственно, уже… — вскинул голову заместитель начальника отдела координации флотов. — Что — уже, коммандер Блэнкеншип?.. — не понял адмирал. — Уже отправили конвой, сэр!.. Проведя воздушное сканирование местности силами канмусу радиоразведки, Третий флот отправил к Марианским островам две эскадры канмусу и усиленный конвой для занятия и восстановления опорной базы на Тиниане. Однако, избегая встречи с ураганом «Арлин», им пришлось отклониться к Папуа-Новой Гвинее. По расчетам, они должны были прибыть к Марианам еще позавчера. — Так… А их поставили в известность о… «прецеденте Аякс-71»? — нахмурился Горо. — И о том, что главные участники этого прецедента сейчас движутся обратно на Тиниан?.. Конвой выходил на связь? — Насколько я знаю — нет… И в конференц-зале воцарилась напряженная тишина.