Когда растает снег

Хлопья снега покрывают маленький спящий мирок Хомуры – ей сотворенный хрустальный покров без сражений, без спутавшихся в голове пёстрым клубком ниток параллельных реальностей, смешавшихся в едкую вонь взрывчатки, солёные слёзы и нигде не находившей спасения Мадоку. Маленький мирок, за который ещё придётся платить – уж слишком неймется неугомонной Саяке, с ней даже стертая память надолго не поможет: вспомнит и, не разбирая дороги, помчится проклинать и сражаться. Ведь разве можно простить Дьявола? Можно ли простить ту застенчивую девочку в очках, продавшую душу за спасение самого дорогого человека и вечно спасающуюся от отчаяния попытками сбежать в другие реальности - либо перематывая время назад, либо в уютном ведьмином гнезде, выдуманном городе? Хомуре всегда было тяжело вот так сдасться и отчаяться, а уж отпустить – в тысячу раз тяжелее. Она всегда была лишь сбегающей трусихой – и ничего более, в отличие от Мадоки, принявшей на себя все отчаяние волшебниц, оставшейся в безмолвном одиночестве, но даже тогда находившей силы улыбнуться и пообещать встречу. «Ты слишком зависима от своей силы». Слишком зависима от бесконечно далекой надежды в виде той самой светлой улыбки и тёплых объятий, слишком не умеет принять судьбу и вовремя остановиться, хотя тысячу раз проигрывала свою главную битву. Акеми Хомура – сплошное неправильное слишком. Кто мог бы лучше сыграть столь необходимого даже в столь мрачных сказках роль главного зла? Правда, навряд ли хоть в одной сказке это самое зло влюблялось в добрейшую девочку на свете, навряд ли так отчаянно мечтало просто-напросто её защитить от всех невзгод судьбы, навряд ли так страдало в разлуке. Но это лишь мелочи, о которых никто и не вспомнит, когда Мадока вернёт себе память и убьёт ее, как своего главного врага. Мелочи, которые станут лишь водой, когда растает снег.