***
Она поняла, что ей завидуют, да они и сами ей сказали об этом, когда смотрели на неё широко открытыми глазами и шептали: - То есть, у тебя есть ключи от обоих квартир? И ты можешь уходить и приходить когда захочешь? Очень легко уйти, куда хочешь, никому не говоря! Ада лишь покачала головой, смотря на Софи и Харпер на обеде в кафетерии. Всё не так. И не только потому, что бабушка умирала, а она отдала свою комнату под хоспис и будет жить в гостевой комнате Раджа и Стюарта пока… пока не произойдет неизбежное. И казалось эгоистичным говорить много про рак бабушки. У многих были больные раком родственники или трагические смерти в семье, в этом она была не одинока в классе. Но она знала, что бабушка не хотела бы стать источником слухов. Только Джейкоб понимал, почему собрать вещи и уходить ночевать в другую квартиру не очень-то весело. Даже если тебе нравятся те, кто тебя приютил, даже если ты там ночевал раньше не раз… такое чувство, будто тебя оторвали от чего-то. К тому же, папа приходил к ней несколько раз ночью, после ухудшений здоровья бабушки, оставлял одну плачущую женщину и шел к другой. Как бы она не любила своих дядей, они не папа. - Терпеть не могу ночевать у мамы, - сказал он, когда они сидели вдвоем на крыльце Леонарда и Пенни в пятницу вечером, - и дело даже не в маме, понимаешь? Дело в том, что мне приходится туда идти, у меня нет выбора, - кивнув, Ада позволила ему продолжить говорить. Как-то он смог примириться с такой жизнью родителей, - теперь уже лучше, мне не обязательно ночевать у неё. Мы просто можем сходить пообедать и в кино. Она подумала, расскажет ли он очевидное всем, что Бернадетт иногда приходит и остается на ночь в их доме. Но он не стал. Младший Джейкоб любил подразнить её незнание в вопросах секса и отношений, но старший Джейкоб просто считал, что она знает всё, что знает он. Потому что она знала. Потом он добавил, мягче: - Мне очень жаль твою бабушку, Ада. - Спасибо, - ответила Ада. - Я могу что-то сделать? - Нет. Приди вечером и побудь со мной. Ему не надо было ничего говорить, как он ничего не говорил сейчас, когда они сидели молча после такого глубокого разговора. Странно, молчать с Джекобом. Она не совсем понимала это, но всегда ценила после. Она думала, что это означает настоящую дружбу. Теперь, спустя четыре недели такого полусуществования, Ада обнаружила себя дома, она читала на диване с Белль, надеясь, что это всё-таки не норма жизни для неё. Она возвращалась со школы домой, делала здесь домашнее задание, мама обычно уходила после работы к бабушке. Ада помогала папе с ужином, они пытались поддерживать разговор, пока мама сидела за столом и ковырялась в своей тарелке. Даже поведение Белль изменилось. Теперь, когда Ада ночевала у Раджа и Стюарта, кошка не могла спать с Адой, ей пришлось перебраться в спальню родителей, Ада даже не знала, вернется ли её кошка потом назад к ней. - Ада? - Хммм? – она подняла глаза, не заметив сразу подошедшего отца. - Могу я тебя попросить кое о чем? - Конечно. - Ты не могла бы побыть с бабушкой? Я хотел бы забрать маму. Я … я волнуюсь за неё, - он отвел глаза в конце фразы, Ада знала, он застеснялся проявления эмоций и очень беспокоится о маме. - Конечно, - Ада кивнула и закрыла обложку iKindle, - сейчас, или попозже, когда придет ночная сиделка? - Сейчас. Я не хочу ждать сиделку. Я надеюсь, мы успеем застать закат. К тому же, она никогда не может расслабиться рядом с посторонними, ты же знаешь. Может, разогреть ужин для неё? Приподняв Белль с коленок и встав, Ада спросила: - Думаешь, она будет есть в это время? Папа вздохнул, она услышала тяжесть в этом вздохе. Она двинулась вперед и поцеловала его в щеку, увидела, как он удивленно приподнял брови. Правда, мама плохо выглядит, но и папа выглядит не лучше. Бесконечная цепь волнений: мама волнуется о бабушке, папа о маме, Ада обо всех, и – учитывая количество вкусностей за завтраком – Радж и Стюарт беспокоятся о ней. Она мягко сказала: - Как ты собираешься выманить её? Папа посмотрел на неё недолго и ответил: - Книжный клуб. Ада улыбнулась. Боже, родители. Такие ботаны. - Должно сработать.***
План отца сработал, родители ушли, Ада села в старом кресле-качалке с книгой. Она думала почитать бабушке, как делала в начале её болезни, когда та слушала и иногда задавала вопросы, спрашивая Аду, что она думает о прочитанном предложении. Но сейчас она казалась спящей или же не совсем в сознании. Моменты сознания появлялись всё реже и длились меньше. Потеряв счет времени, Ада читала про себя, слова формировались в её голове, как будто бы она быстро листала комикс. Она так всегда видела книги. Потом она услышала звук и подняла голову. - Бабушка? – спросила она, быстро встав с кресла и подойдя к кровати. - Эми? – смогла произнести бабушка. - Нет, это я, Ада, - сказала она, беря её тощую руку. - Ада. - Да. Хочешь воды? Или болеутоляющее? Тебе больно? - Ты говоришь, как твоя мать. Сопротивляясь инстинкту нахмуриться, потому что ей всегда говорили, что она говорит как мама или папа, Ада сказала: - Знаю. Мне всё время это говорят. Бабушка повернула голову немного, Ада улыбнулась ей. Может, ещё раз спросить про воду? Может, она не услышала вопрос? - Твоя прическа, - Ада тут же подняла руку, рефлекс, чтобы коснуться волос, падающих на плечи, - у меня тоже когда-то были такие волосы. Улыбнувшись, Ада сказала: - Знаю. Помнишь, я приходила к тебе в дом, и ты мне показывала старые фотографии? - Никогда не обрезай волосы. - Но я их уже подстригала. Помнишь, тем летом, когда мне было тринадцать? Я их обрезала, потому что хотела быть похожей на Одри Хёпберн в «Римских каникулах» и «Сабрине». Мама умоляла меня не стричься, и мы ругались из-за этого, и потом я ненавидела свою прическу. Я была похожа на мальчика, даже больше, чем папа. Бабушка смогла улыбнуться: - Вы ехали домой в грозовой тишине, потому что никто не хотел, чтобы другая могла бы насладиться видом слёз. Потом обе с силой захлопнули двери спален и плакали о потерянных волосах. Ада подняла брови: - Так и было? Крошечный кивок: - Да. Может, это должно было остаться секретом, я не помню. В общем, вы обе рассказали мне одну и ту же историю, - она хихикнула, - представляю, как твой бедный отец стоял в коридоре, не зная, что делать. Ада кивнула: - Папа всегда теряется, когда я или мама ведем себя эмоционально. Ещё раз бабушка слабо сжала её ладонь. - Тебе очень повезло с ним. Он отличный отец. Никогда не забывай этого, - её голос звучал очень сильно сегодня, это утверждение получилось почти суровым. Застыдившись, Ада посмотрела вниз: - Я знаю, - она подняла глаза, - не волнуйся, я усвоила урок насчет прически. Я никогда больше не буду обрезать волосы. Хорошо, что они быстро растут. - И твоя мама, - продолжала бабушка, - тебе очень повезло и с ней. Она намного лучшая мать, чем я. - В этом я не уверена, - возразила Ада. Как такое может быть? Бабушка – одна из самых любимых ею людей, и она даже иногда мечтала расти в её доме. Бабушка моргнула несколько раз: - Когда-нибудь ты это поймешь, - она сделала глубокий неровный вдох, - расскажи мне про колледж в следующем году. Кажется, ты мне не рассказывала. Это не так. Ада поспешила рассказать ей, как только она получила уведомление о поступлении. Её принял и Гарвард, и Йель, и Стэнфорд. И дюжина других заведений. Видимо, она забыла из-за болезни. - Я хочу уехать в Гарвард, но маме с папой идея не нравится. Они хотят, чтобы я выбрала Стэнфорд. - Что такого в Гарварде, кроме того, что там океан с другой стороны? Ада сглотнула: - Не только. Мои друзья Софи и Харпер тоже туда поступают. Ещё смешок: - Ты забыла, что твоя мама тоже училась в Гарварде. Я уже такое проходила. - Ты думаешь, что она знает, - сказала Ада. - Думаю, её память создаст препятствия тебе, дорогая, - пауза, Ада не знала, что ответить на это, она не знала, что её мать тоже пытается избежать чего-то. Хотя Ада и не смогла бы объяснить, от чего именно она хочет уехать так далеко. - Не думаю, что я сопротивлялась этому, - внезапно сказала бабушка, - считаю, что для молодой девушки важно найти свою собственную дорожку в мире. - Именно! - Ада, дорогая, я знаю, судьба приготовила тебе великую дорогу в жизни. Я вижу это, очень ясно. Задержав дыхание, Ада наклонилась ближе к бабушке: - Что? Как? - Не знаю, - небольшой кивок головы, - но это я вижу так же, как и то, что твой отец не был для твоей мамы просто ежегодной договоренностью со мной. Я слышала это в её голосе с самого начала. Прежде чем Ада успела спросить, что это значит, и понять, не уходит ли сознание снова от бабушки, она сказала, твёрдо: - Позови маму, дорогая. Мне надо поговорить с ней. - Прямо сейчас? Просто она с папой сейчас … - Да, прямо сейчас. Пока не поздно, - бабушка закрыла глаза, Ада резко выпрямилась, от того, что увидела прямо перед тем, как глаза закрылись. Странный взгляд. - Хорошо, - она отпустила руку и развернулась. - Ада, дорогая, - она остановилась и снова повернулась, её рука уже была на дверной ручке, - я люблю тебя. Ты – одна из самых больших радостей в моей жизни. - Я тоже тебя люблю, - прошептала Ада, поспешила к кровати и поцеловала бабушку в лоб.***
- Мама? Ты хочешь есть? Тебе больно? Тебе что-то нужно? – спросила Эми, заходя в спальню. Ей не нравилось, что спальня дочери пахнет как больница. А вот Аду похоже не беспокоили перемены, она никогда не жаловалась Эми. Иногда, когда Эми оставалась одна дома, Шелдон был на работе, а Ада в школе, Эми думала, что хочет прямо здесь раствориться в воздухе от боли и стресса, от ожидания. Но потом она вспоминала, какая сильная Ада, выпрямлялась, стараясь сбросить с себя тьму скорби на этот день. - Нет, дорогая, - Синтия приподняла руку, Эми подошла к ней, взяв мать за руку, - я только что очень хорошо поговорила с Адой. - Она так и сказала, - ответила Эми. - Ты проделала отличную работу с ней, знаешь ли, - сказала Синтия, - думаю, она будет чем-то важным. - Ты разговаривала с Шелдоном? – спросила Эми. - С ним ты тоже проделала отличную работу, - сказала Синтия. Эми покачала головой: - За это меня нельзя хвалить. Если Шелдон менялся, то только потому, что хотел меняться. Такова природа человека. Нельзя изменить кого-то. Синтия кивнула слабо: - Эми, дорогая, я не сентиментальничаю. И не собираюсь начинать сейчас. Я написала слишком много панегириков за свою жизнь, чтобы верить в излечивающую силу смерти. Смерть приходит ко всем, в этом нет никакого достижения. Но я хочу поблагодарить тебя. - Поблагодарить? – удивилась Эми, забеспокоившись поворотом этого разговора. - Поблагодарить за то, что позаботилась обо мне. За Аду, за те дни, что я провела с ней. За то, что приглашала меня на семейные торжества, хотя я понимала, что меня не всегда ждут с нетерпением. - Мама, не надо… - Ш-ш-ш, позволь договорить. Спасибо за то, что дала мне семью наконец-то. Спасибо за то, что мы примирились. За то, что простила меня. Но, самое главное, за то, что научила меня ни о чем не жалеть, - Синтия вжалась в подушки ещё, она с трудом дышала после такой речи. - Не надо разговаривать много, мама, ты отвыкла от этого. И ты больна и устала, но, - Эми сжала её руку, - ты не должна благодарить меня. Так было надо сделать. А что касается твоих сожалений… я не знаю, что сказать. - Подойди ближе, - Эми наклонилась к лицу матери, её голос слабел, - я очень долго жалела о своих поступках. Жалела о … твоём отце. О своей глупости. О том, что пишу некрологи в газету, а не великий роман. О тебе, - Эми задержала дыхание, - я говорю не для того, чтобы обидеть тебя, я говорю правду, ту, которую ты и так знаешь, - Эми кивнула, - но я поняла несколько лет назад, что без всех этих моих действий, у меня не было бы Ады. И тебя. Я отогнала всю эту горечь от себя, и я, надеюсь, ты это видела. Ты – самое лучшее, что было у меня. Так что нет, я ни о чем не жалею. - О, мама, прошу, не говори так, - Эми почувствовала слёзы в глазах, она знала, что заплачет. Она не хотела, чтобы мать видела её слёзы. Не потому, что она стеснялась, а потому что разговор получался конечным, а она бы не хотела, чтоб мама так думала. - Шелдон… - сказала Синтия, но она ослабела, слова были еле слышными. - Что насчет него? – спросила Эми, но она почувствовала руку на плече, она привстала немного, чтобы быть ближе к нему, сделав так, даже не осознавая своего действия. Она не говорила о нем, она его поприветствовала, он пришел сюда к ней. - Здравствуй, Синтия, - мягко сказал Шелдон. - Спасибо за мою дочь, - сказала Синтия. - Не понимаю. Я не родил Эми, не воспитал, я не могу считаться… - Ты сделал её счастливой. - А. - Эми, дорогая. Но Эми скорее увидела, чем услышала. Отодвинувшись от Шелдона, она снова склонилась над матерью: - Да, мама? Я плохо тебя слышу. - Ты сделала счастливой меня. Я люблю тебя. Ещё один выдох и всё. - Мама? Мама! – позвала Эми. - Ш-ш-ш, - Шелдон обнял её и притянул к себе, прижимая лицом к своей груди, - она скончалась. Ада подошла к ней сзади, Шелдон открыл объятия для неё, он был столпом, поддерживающим их.***
Закутываясь в куртку, дрожа на ветру, Шелдон повернулся посмотреть на жену: - Обязательно сегодня это делать, Эми? Она резко повернулась, убирая волосы с лица: - Прошу, мы же обсуждали уже. Она так хотела. В её голосе было что-то, от чего он облизнул губы и отвернулся. Хотя он ненавидел религиозные похороны и отпевание своей матери, когда стоял рядом с открытым гробом рядом с людьми, которых он не знал или видел только раз в жизни, на этой странной церемонии он чувствовал себя также некомфортно. Он никогда не думал, какую церемонию выберет Синтия, и он вздохнул с облегчением, когда узнал, что она не хочет традиционные похороны. Она решила, что хочет кремацию. Хотя их мнения не всегда совпадали, Шелдону понравилась практичность тёщи в этом вопросе. … - а после зайти в воду и развеять прах над океаном. - Прости? – сказал Шелдон, повернув голову. - Она хотела, чтобы мы пришли на пляж, куда ходили плавать, если это возможно. Думаю, самое лучшее – в воскресенье. Она не сказала об этом, но мы всегда ходили по воскресеньям, - договорила Эми. - Но сейчас декабрь! И… это же океан! Короткий кивок: - Знаю. Я уже думала об этом, тебе не обязательно заходить в воду со мной и Адой. Не волнуйся, это не будет нарушением её воли. Она просила нас двоих это сделать, я думаю. - Это законно? – выпалил он. Несомненно, бюрократическая машина штата Калифорния поддержит его. - Да, необходимо только подать заявку на получение погребения по форме. VS-8. Я уже скачала форму. Схожу утром в понедельник и оформлю документы, - легко сказала Эми, как будто собирает документы на проведение похорон каждый день, - кажется, там всё очень просто. Впервые подготовленность Эми была не решением, а проблемой. Шелдон повернулся к сидящей напротив дочери, в его глазах была мольба. Несомненно, Ада согласится, что план глупый. И дело не только в холоде и грязи, сама идея была слишком близка к философскому бреду. Эми не видит этого только из-за скорби, боль ещё слишком свежа, она ещё не вернулась в колею после смерти матери, у неё ещё нет сил. - Пап, это её последняя просьба. Надо уважать её желание, - подвела итог Ада. Сдержав недовольство, он смог также сдержаться и не сказать, что её последней просьбой было, чтобы Эми подошла ближе, Шелдон посмотрел на свою тарелку. В этом вся Синтия, снова создает ему неудобства, даже теперь. Вот так и получилось, что он ехал в воскресенье утром на пляж, на заднем сиденье рядом с дочерью стояла коробка с пеплом. Он много чего представлял возможным в своей жизни, особенно после рождения Ады, но это всё казалось сюрреалистичным. Он помог жене и дочери расстелить одеяло и распаковать коробку. Ветер был по-зимнему холодный, на пляже никого не было. Возможно, это хорошо. Никого не будет рядом, чтобы увидеть эту странную церемонию, в которой его обычно логичные дамы собираются принять участие. - Но сегодня слишком холодно. Лучше после обеда, когда потеплеет, - попытался он в последний раз, в этот раз убеждая Аду. Конечно же, он сможет её убедить. Она любила плавать так же, как и Эми, но пляжи ей не нравились, как матери, она предпочитала чистую воду бассейна. - Сейчас плюс 12 градусов по Цельсию. В Канаде на Новый год люди плавают в Северном Ледовитом океане, представь себе. И потом, мы хотим побыть одни, - сказала Ада, поднимая руки и начав стягивать с себя свитер. Она коснулась руки Шелдона: - Пап, прошу, не порти этот момент. Шелдон нахмурился. Он не пытался ничего испортить, он пытался уговорить их действовать разумно. Но раз Ада думает, что он портит прощание, то и Эми, скорее всего, так же думает. - Я буду здесь с полотенцами и одеялами. Сразу после этого вы поедете домой и примите горячий душ, и я вам сделаю горячего шоколада. - Хорошо, мы пошли, - сказала Эми. Они с Адой уже разделись до купальников. - Погоди! – вспомнил Шелдон, - ты сказала пойдете вброд. Просто намочите ноги! - Спасибо, что уточнил, но я хочу зайти достаточно далеко, чтобы прах унесло ветром подальше от берега. Надо идти по ветру, именно поэтому я внимательно изучила прогноз погоды, - Эми покачала головой, - всё будет в порядке, обещаю. Они пошли, Эми сжимала коробку в руке, как-то напряженно, показалось Шелдону, - они держались за руки, и побежали вместе к воде. Он удивился, услышав, что они смеются – но их смех быстро сменился вскриками, когда они вошли в воду, вода дошла до колен, до талии, до груди. - Холодно! – выкрикнула Ада. Ну, конечно. Он же много раз это говорил. Они прошли ещё вперед, Ада забрала коробку у Эми, она выше и ещё могла стоять. Они остановились, он стал ждать, когда они сбросят прах по ветру, и всё будет окончено, но этого не последовало. Чего они ждут? Возможно, они говорили тихо, он увидел, как Эми коснулась лица Ады, как будто убирала что-то. Он сел вниз на одеяло, сглотнув. Он почувствовал себя оставленным в стороне, но не так как раньше, из-за его выдающегося интеллекта и бахвальства знаниями. Зачем именно так? Звук подъехавшей машины удивил его, Шелдон повернулся посмотреть, кто это, надеясь, что приехавший не привез собаку с собой. Нет, просто мужчина, идет сюда. Может, попросить его уехать, ведь Ада надеялась, что этим холодным ветреным утром они будут одни на пляже? Шелдон приложил руку ко лбу, чтобы защитить глаза от солнца, потом удивленно приподнял брови, узнав невысокого человека. Джейкоб. - Привет, Шелдон, - сказал Джейкоб, подойдя, - я пропустил что-то? - Только бег к воде в ледяной океан и выбрасывание праха по ветру. Джейкоб сел рядом с ним: - Кажется, они просто разговаривают. Шелдон кивнул: - Да, - он посмотрел на молодого человека рядом с собой. Он пока не полностью осознавал, что один из друзей Ады, друг детства, уже достаточно взрослый, чтобы водить машину, и выглядит как мужчина издалека, - я не знал, что Ада приглашала друзей. - Не приглашала. Ну, то есть не думаю, что приглашала, - пожал плечами Джейкоб, - она просто сказала мне об этом в пятницу, и я подумал… - он сглотнул и повернулся посмотреть на Шелдона, - это семейное мероприятие? Мне лучше уйти, пока она не увидела меня? Покачав головой, Шелдон сказал: - Нет. Останься. - А вы почему не в воде? - По множеству причин. Температура сегодня всего 12 градусов по Цельсию… - Да, я знаю, холодно и грязно, но, то есть… не важно. Шелдон снова нахмурился. Почему все ведут себя так, словно он старается сломать эту церемонию? Он единственный, кто следует разуму в этой ситуации. Даже Джейкоб! Джейкоб, который всегда слишком нервничал, чтобы высказать своё мнение в любом разговоре, по крайней мере, так казалось Шелдону. Иногда Ада говорила, «Джейкоб любит то» или «Джейкоб это терпеть не может», это всегда удивляло Шелдона, потому что он не мог представить, что Джейкоб выразил своё мнение открыто. - Я получил полную стипендию в МИТе, - внезапно сказал Джейкоб. - Поздравляю, - ответил Шелдон, - знаешь, ты там можешь получить степень и по физике тоже. Я туда поеду в январе – представлять свою новую теорию, - и могу замолвить за тебя словечко на факультете физики, если хочешь. Джейкоб улыбнулся: - Не. Простите. Но спасибо. Наверное, я буду учиться на факультете биоинженерии. - Ты не уверен? Он покачал головой: - В биоинженерии нельзя получить степень доктора наук. И я не совсем уверен, что ботаника – это практичная профессия. И я не смогу получить полную стипендию в учреждении, где можно получить степень в биоинженерии. И, если честно, я не совсем уверен, что делать. - Прости, но я не смогу дать совет. Моя судьба – стать физиком. Так же, как судьба Ады – стать математиком. Подняв брови, Джейкоб спросил: - Вы так думаете? - Конечно. Она выбрала математику как основную специальность во всех своих отправленных письмах, - он помедлил, - она также добавила своей специальностью японский, если ты это имеешь в виду. - Э… ну, да… эй, смотрите! – показал Джейкоб, Шелдон посмотрел, куда он показывал пальцем. Облако пыли подхватило ветром, медленно уплывало и развеялось над водой. Две фигуры, прислонившись друг к другу головами, стояли в воде, они обнимали друг друга. - Мне кажется, что я должен сказать что-то, - мягко сказал Джейкоб. У Шелдона появился комок в горле, он кивнул. Он наблюдал за облаком, пока оно полностью не исчезло, потом наблюдал за Эми и Адой, они стояли дольше, чем он ожидал. Он отвел от них взгляд, только услышав шорох рядом с собой. - Ты разуваешься? Сняв носки, Джейкоб закатал штанины: - Зайду в воду. Может, мне взять полотенца? - Почему все настаивают, что нужно зайти в воду? – спросил Шелдон. - Потому что это важно для неё. Шелдон смотрел, как ветер развевает рубашку Джейкоба, когда тот пошел к воде. Для кого – для неё? Для Синтии? Скорее всего, нет, ведь Джейкоб видел её всего пару раз. Для Эми? Возможно, потому что она для Джейкоба как тетя, он много времени проводил в их доме в детстве. Но это не казалось подходящим объяснением. Он мгновенно принял решение, спешно стал снимать обувь, прежде чем смог бы переубедить себя. Он даже закатил штанины, но они сползли, а он и не подумал, что может намочить их. Он схватил оставшееся полотенце и побежал к воде, дернувшись, когда ветер выдувал тепло из его тела, игнорируя мысли о помете и грязи в мягком песке, по которому он бежал. Он пришел как раз во время, чтобы подать полотенце Эми, вышедшей из воды, она улыбалась так широко, что он перестал ощущать холод. - Ты пришел! – обрадовалась она, позволяя обернуть себя полотенцем. - Когда ты сюда приехал? – спросила Ада Джейкоба, беря полотенце из протянутых рук. - Как раз когда вы развевали прах, - ответил он. - Получилось идеально, как думаешь? – спросила Эми, прижимаясь к Шелдону. Он обнял её, водя руками по прикрытым рукам, чтобы согреть. На короткий миг он подумал сказать ей, как ветер подхватил каждую частичку и как поток… - Так и было. Именно этого она и хотела, думаю, особенно когда мы все тут собрались, - сказала Ада мягко, завернутая в своё полотенце. Эми прижалась ближе, Шелдон посмотрел ей в лицо, думая, что она хочет вытереть слёзы, которые выступили у неё. Но их не было. Она улыбалась, смотря на океан. Возможно, от холодного ветра, но её кожа порозовела, а глаза ярко сияли. Она прошептала: - Спасибо, что пришел, Шелдон. Ты не представляешь, как много это значит для меня. - Пожалуйста, - ответил он, целуя её в макушку, застеснявшись, что это вообще-то не его идея. Он бросил взгляд на Джейкоба, подумав, не выдаст ли он его, но нет, тот не смотрел на Шелдона, он разговаривал с Адой и улыбался её словам. Ада отвернулась от него, сжав руку Джейкоба. Шелдон удивленно посмотрел на него, они встретились взглядами, прежде чем тот опять опустил взгляд и покраснел. Испугавшись своего внезапного озарения, Шелдон понял, что это за выражение на лице Джейкоба. Для неё. Важно для неё. Внезапно многое стало понятнее. Они вчетвером так и стояли в океане, на холодном ветру и солнце, разговаривая и смеясь, не было в этом дне ничего унылого и стылого, как боялся Шелдон. Позже, когда Джейкоб уехал, Эми и Ада стучали зубами от холода по дороге домой. Позже, Шелдон настоял, чтобы они отогрелись в горячей ванне. Позже, впервые за два месяца, Эми попросила Шелдона лечь с ней, и он любил её медленно, излечивая её. Но тем холодным, солнечным днем, Синтия подарила им счастливый день на пляже. И это было важно для них, но для каждого по-своему.