Семья

Однажды случилось так, что Профессор женился. Казалось бы, вот живет себе человек, работает в отделе на хорошей должности, постоянно проводит какие-то научные испытания, и вдруг выясняется опытным путем, что за него можно было выйти замуж! Но почему-то это никому из женской половины АХ никогда не приходило в голову. А когда пришло, Профессор уже обзавелся женой из отдела Инквизиции. И как это всегда бывает в таких ситуациях, находятся доброжелатели, недоброжелатели и сочувствующие. Профессор наивно полагал, что эти изменения не затронут его сферу деятельности, он был уверен, что в Италии никому не интересна его личная жизнь. Как же он ошибался! - Это правда, профессор Вордсворт, что вы женились на сестре Симоне из Департамента? Уильям, только закончивший лекцию, уходил из аудитории, и тут так неожиданно прозвучал этот вопрос от его пожилой коллеги, словно караулившей его за дверью. Вопрос был задан так, как если б он женился в Голландии на юноше, который только вчера справил свое совершеннолетие. - Да, - он постарался приготовиться к тому, что его начнут в чем-то обвинять, скорее всего. - А что такое? - Но ведь она вам совершенно не пара! Уильям далеко не всегда мог понять мотивы людей, и вот сейчас он не очень хорошо понимал, почему пожилая мадам так заинтересована в правильном подборе пары именно ему. Вот будь она лет на двадцать помоложе... - А почему вы так думаете? - он улыбнулся и даже забыл, куда хотел идти. - Потому что она не доктор наук, а так, посредственный специалист. Еще она практикует сомнительные приемы лечения! - Что вы такое говорите? - он изумился. - Симона первоклассный хирург, и если вам случится попасть к ней, вы будете благодарны тому, что она вас вытащит с того света. Лично меня она латала уже несколько раз, и как видите, я доволен. Мне даже страшно представить, что было бы, попади я к посредственному врачу. - Но ведь она занимается иглоукалыванием! - попыталась использовать последний аргумент странная женщина. - Это совершенно ненаучно. Вот скажите, разве можно вылечить человека таким методом? - Но Симона и не лечит иглоукалыванием! Кто же вам такую глупость сказал? Она этим убивает, - выдал Профессор, забыв, что его коллега не посвящена во все секреты работы в Инквизиции. - Но мне надо идти по делам! Увидимся за чашкой чая. В полдень Симона отважно пробралась в аудиторию, где Уильям давал лекции по литературе, дождалась, пока наступит перерыв, и принесла ему небольшой кулек с бутербродами. - О, как мило! - обрадовался Уильям. - Но это совершенно напрасно, потому что я обычно не обедаю на работе, - растроганно промямлил он. - С ума сошел, эдак желудок себе попортишь, - сердитым шепотом отвечала она, чтобы оставшиеся в аудитории студенты их не услышали. - Только не руби их всухомятку, обязательно с чаем. - Хорошо. Спасибо большое, - он украдкой нежно пожал ей руку, потому что целоваться с женой на глазах у своих учеников он считал излишним. - Останешься на лекции? - Вряд ли. У нас всегда есть работа. Но будет возможность, обязательно послушаю целиком. Кстати, тебе Андрей на глаза не попадался? - Нет, - Уильям нахмурился. - А что, он опять следит за мной? - Не буду ничего утверждать, - Симона вздохнула, - но он исчез с самого утра. Я его нигде не видела. Если заметишь, скажи ему, чтобы шел домой немедленно! - Да, конечно. Отношения все больше напоминали семейные. Вот уже и сынок-шалопай нарисовался. Андрей неожиданно обнаружился в шкафу с книгами. Когда очередная лекция была окончена, и студенты разошлись, Уильям начал раскладывать материалы по своим местам, но не очень удивился, увидев на нижней полке скрюченного мальчишку, с наслаждением игравшего в ниндзю. - Я думаю, ты сильно проголодался и хочешь пить, - выдал Уильям, даже и не думая обрушивать на голову незадачливому шпиону громы и молнии. - Мы можем выпить чаю и перекусить бутербродами. Андрей, который выкатился ему под ноги и теперь тяжело дышал, отплевываясь от пыли, выдал: - Ни за что! Я не ем за одним столом со своими врагами. - Ах, ну если так.. - Уильям ловко подхватил мальчишку и засунул его обратно в шкаф, заперев дверцы. - Я предпочитаю долго издеваться над недругами и водить их за нос. Так что ты сам напросился. Нам лучше дружить. - Никогда! - Андрей стал молотить кулаками по двери с той стороны. - А ну выпустите меня! Какое вы имеете право?!.. - Ну-ну, - бормотнул Уильям, резко открывая створки шкафа. Орущий Андрей кубарем выкатился на пол. - Что ж, я честно пытался подружиться. - от приступа злости Уильяму хотелось схватить мальчишку за ухо, отшлепать, а потом засунуть под кран, чтобы смыть ошметки пыли с его головы. Но брат Андрей был далеко не ребенок, а сотрудник Инквизиции, и значит, все перечисленные действия в его сторону карались точно такими же боевыми приемами от кардинала Франческо. - Я жду объяснений, - Уильям решил выяснить все прямо сейчас, и решительно скрестил руки на груди. - Симона никогда не будет вашей! - выдал Андрей, сердито глядя на Уильяма исподлобья. - Она вернется к нам, в нашу семью. - Вот как? Знаешь ли, ты не так уж далек от выполнения своей мечты. Именно сегодня она волновалась из-за твоего отсутствия и спрашивала, куда ты подевался. - Ничего, - он резво вскочил на ноги. - Я докажу Симоне, что вы ей не пара! Скорчив Уильяму рожу, он выбежал вон, и его дробный топот прозвучал на лестнице. Профессор подошел к стулу на негнущихся ногах и устало опустился на сиденье. Его довольно часто волновал вопрос - пара ли он для сестры Симоны или же нет? Ведь за эту ошибку расплачиваться будут оба. Но пока все было отлично, они замечательно уживались вместе, даже несмотря на то, что у пар обычно бывает период болезненных притирок друг к другу. Да, Симона была неромантичной особой и непритязательной. Она никогда не стремилась подчеркнуть свою красоту, но все это не было таким уж вопиющим недостатком. Но он сам не знал, чем привлекает Симону. Может быть, материальными удобствами? Он замотал головой. Слишком много вопросов, которые следовало бы решать вместе, а не в одиночку в пустой аудитории. Уильям вздохнул, проверил, все ли его вещи на месте, и отправился домой. Он возвращался в этот раз раньше Симоны, и это в некотором роде его спасло от преждевременных разбирательств. В щели между дверью дома и косяком торчал белый сверток. Вордсворт оглянулся на всякий случай по сторонам, осторожно взял бумагу и развернул. Увиденное разозлило его. Он хмыкнул, снова аккуратно свернул листок бумаги, отпер ключом дверь и вошел в дом. Сестра Симона, вернувшись на полчаса позже него домой, застала обычную картину. Уильям был крайне задумчив, курил и бродил из угла в угол в своем кабинете. Никому и никогда не было позволено прерывать ход его мыслей, разве что особо приближенным лицам - сестре Кейт, которой было совершенно все равно, думает он или нет, и чем он это делает; и сестре Симоне, которая обычно следила за тем, как он питается, и независимо от занятий звала его к столу. - Ты снова заварил мой любимый чай. Уильям иногда ездил в порт и покупал редкие товары с рук у моряков. Там же он покупал редкие сорта чая, которые стоили ему всего ничего по меркам Рима. Это он делал не из экономии средств, а потому, что в Риме было мало лавок, торговавших чем-нибудь эдаким, и зачастую "редкими" там были довольно распространенные сорта, а вовсе не то, что он любил. Симона никогда не заваривала чая самостоятельно - всю технику исполнения знал сам Уильям. Она знать не знала, что было бы, возьмись она не за свое дело, но понимала, что уж лучше пусть это делает он, когда пребывает в хорошем настроении. - Да. Ты рада? - он с наслаждением поедал приготовленный Симоной нехитрый ужин. - Очень. Так ты не видел Андрея? Уильям поперхнулся от этого вопроса, прокашлялся и ответил: - Нет, не видел. Проще было ему ответить так, чем рассказывать ей, что мальчишка вздумал разбираться с ним. Еще беспокоиться будет, а ей это вовсе не нужно. Симона вышла, чтобы поговорить с братом Яковом по телефону, а Уильям тем временем снова развернул тот листок, который он нашел у порога своего дома, прочитал содержимое, нахмурился и принял окончательное решение. - Ну, что? Андрей старался держаться браво на фоне Уильяма, которому дышал в пупок. "Вымахал!" - сердито подумал Андрей, как-будто Вордсворт был в этом виноват. Они встретились на нейтральной территории, в парке у площади. Уильяму хотелось растерзать мальчишку, и если б ему за это ничего не было, он бы с легкостью сделал это. Андрей не просто мешал его тихой семейной жизни, он осмелился ворошить его прошлое и еще выставлять напоказ. - Скажите прямо, что это вы издевались над ребенком. Иначе об это узнают все вокруг! - Пусть узнают. Это все было давно, и я ни в чем не виноват. Достаточно того, что я знаю, как обстоят дела, - Уильям пристально смотрел на мальчика. - Это вы так думаете. У вас будет куча проблем, - заявил Андрей. - Думаешь, у меня одного? А как же сестра Симона? Она ведь моя жена теперь. Ты подумал о её чувствах? - Она так и будет работать у нас в отделе, а вас отправят домой, в Альбион, где вам самое место. Уильям против воли, даже не соображая, что делает, потянулся рукой к воротнику мальчишки. Теперь под угрозой оказывался не только он, но и его женщина, которую он должен был защищать любой ценой. Только Андрей был готов к такому повороту и оказался увертливее, да еще и вооружен отличным кастетом. Сначала он отдавил Уильяму ногу, а потом точным ударом въехал ему кулаком в пах. Вордсворт рухнул на траву, схватившись за отбитое место. Андрей недолго наслаждался зрелищем поверженного врага, воющего и грызущего землю под собой. Через несколько секунд Уильям охнул от того, что его пнули по спине маленьким кованным ботинком. У него аж искры брызнули из глаз, с такой силой маленький паршивец его огрел. Поняв, что сейчас его будут месить до состояния свежей отбивной, он попытался вскочить и получил в глаз. Это было уже слишком. Движимый болью, Уилл в мгновение ока оказался рядом с Андреем и ударил его в ответ изо всей силы. Под костяшками пальцев что-то хрустнуло. Вордсворт испугался и очнулся от приступа ярости. Мальчик зажимал рукой разбитый нос и плакал, а злой и нехороший дядя стоял рядом, все еще сжимая кулаки. - Прекратите сейчас же! - услышал Уильям за спиной хорошо знакомый голос. - Сестра Эстер? Что вы здесь делаете? - он был очень удивлен её появлением. - Я искала вас, доктор Вордсворт, чтобы сказать вам... - Это неважно сейчас, - оборвал он её. - Помогите мальчику. Я, кажется, сломал ему нос. Утрите ему кровь, и попробуем отвести его в ближайший госпиталь. Сам он прикрывал ладонью подбитый глаз и чувствовал, как на зубах хрустит песок. - Так ему и надо! Он не должен был лезть в ваши отношения! Вы совершенно не виноваты в том, что ударили его. Я все видела. - Эстер, - Уильям опешил от такой реакции, - но ему во всяком случае надо помочь. Андрей выл и верещал, что ему трудно дышать. Уильям почувствовал, что ему самому с болью дается каждый вдох, и он опустился рядом на траву. Эстер, вместо того, чтобы помочь Андрею, кинулась к Вордсворту, устроив с юным Инквизитором перепалку. Половину из того, что они обсуждали, Уильям не помнил. От боли у него немного кружилась голова, и он только услышал последнюю фразу сестры Эстер "Они сами решат, жить им вместе или разводиться!" - И что здесь происходит? Сестра Симона с утра была обеспокоена очередным отсутствием Андрея. Уже и Петр начинал по этому поводу негодовать, и после работы ей пришлось искать мальчика. Ей передали, что видели его в парке, он там кого-то ждал. Она немного опоздала к месту происшествия, и открывшаяся её взору картина была немного непонятна ей. Вордсворт сидел на траве напротив Андрея с фингалом под глазом, его нежно обнимала за шею сестра Эстер Бланшетт и грызлась с Андреем, у которого заметно распух нос. После её вопроса настала тишина. Так как никто не хотел держать ответ, Уильям встал, отряхивая траву с мантии, а заодно размыкая слишком уж тесные объятия Эстер: - Я ударил Андрея, - сообщил он сухо и по факту, скрипя зубами. - Кажется, я сломал ему нос. - И это все, что ты хотел сказать? - изумилась Симона. - А дальше? Ты куда пошел? Уильям проскользнул мимо неё и, отплевываясь, побрел в сторону дома. Это разозлило Симону. Он ведет себя так, словно ничем не обязан ей. Даже не обязан объяснять, что произошло. Можно подумать, что во всем сейчас окажется она виноватой! - Ну-ка, прекрати реветь! - строго сказала она Андрею. - Подумаешь, нос ему разбили. Как будто в первый раз в жизни. Сестра Эстер робко предложила помочь. - Ничего страшного, - Симона встряхнула Андрея и помогла ему встать. - Даже нос не сломан, просто ушиб сильный. Мы идем домой. Она решительно потащила брата Андрея к себе домой, следом за Профессором, забыв про Эстер на время. - Поясняю в первый и последний раз. Симона авторитетно вышагивала по кухне с половником в руках у стола, за которым сидели молча перебинтованные Андрей и Уильям. - Мы с Уильямом сами разберемся в наших отношениях, понятно тебе? И про его убитую жену я все знаю. Он мне сам рассказал. - Как оказалось, у него не только это, - ехидно сообщил ей брат Андрей. - А что еще? Он вытащил из кармана смятый листок, копию с найденной в архивах газеты. Там была неприглядная статья о Вордсворте, который провожал ученицу домой, после чего она оказалась в больнице с резаной раной. Все улики и обвинения были против молодого Уильяма. - И что? Эту историю я тоже знаю, - спокойно отреагировала Симона. - Уильям одно время давал частные уроки для детей, и одна нерадивая мамаша забыла забрать ребенка домой. Вот наш долбоеб и повел девочку сам, не задумываясь, что может случиться все что угодно. Налетел на грабителей, и ребенок тоже пострадал. Как ты думаешь, кого обвинили первым? Конечно же незадачливого преподавателя. Только полиции не удалось доказать его вину. - А я разве рассказывал об этом? - Уильям удивленно посмотрел на Симону и вместе с тем с облегчением и благодарностью. - Эту историю я запомнила. Ну, Андрей, ты наконец отстанешь от него? - Я бы еще потребовал выписку из его личного дела в Альбионе, - усмехнулся мальчишка. - Откуда мы знаем, может он все врет? Симона угрожающе перехватила половник, а Уильям пожал плечами: - Вот и потребуй через свое ведомство. И ты узнаешь, что лезвие стилета, которым я защищался, отличается от размера раны, нанесенной ребенку. - Когда узнаю, тогда и извинюсь, - отрезал Андрей. - Короче так. Никаких драк и гадостей за спиной. Вы меня хорошо поняли? Да-да, я вам обоим говорю. Ешьте ужин, и спать, - категорично заявила Симона, и оба соперника присмирели и уткнулись в свои тарелки. Только Андрей все не мог успокоиться и ущипнул альбионца за ногу, с силой сдавив пальцами кожу через брюки. Уильям презрительно посмотрел на него и сказал тихо: - А мне не больно... Вечером, когда Андрея отправили спать в гостиную, Уильям с Симоной готовились ко сну в их общей спальне. Профессор лежал в кровати, одетый в халат, и читал газету, а Симона сидела возле зеркала в кружевной ночнушке и смазывала лицо кремом. - И все-таки Андрей молодец. Он тебя очень любит, - сказал Уильям наконец, отложив газету. - Какой он молодец? Он тебя избил, - сердито отозвалась Симона. - И даже не спросил у меня разрешения! - Но если бы мне нужно было защищать свою сестру или мать от неправильного выбора, я не смог бы сделать и малой толики того, что сделал этот мапьчик. - Потому что ты все-таки воспитан, а он еще ребенок и не понимает, куда лезть не стоит. Кстати, что это Эстер к тебе так липла? - Липла? Эстер? - Уильям нерешительно пожал плечами. - Даже не знаю, что на это ответить. Может, потому что решила защитить меня от гнева Инквизиции? - А вот не думаю. Когда я убиралась у тебя в кабинете, нашла на столе интересную открытку. Ты даже не прячешь от меня письма своих поклонниц! - Открытку? На моем столе? - он почесал в затылке, пытаясь припомнить. - Но ведь это же твоя открытка! Ты принесла мне её вместе с пирожками... Или ты не приносила? - он притих. - Дело в том, что я принесла тебе бутерброды впервые только вчера, потому что у меня обычно всегда много работы. - А кто же тогда мне носит каждую неделю пирожки? - растерянно спросил Уильям в сторону. - Я не думаю, что это Эстер, - попытался он отвести подозрения Симоны. - Она все-таки благоразумная девочка. - Ну и какой ты маньяк? - всплеснула руками Симона, усаживаясь на кровать рядом с Вордсвортом. - Если тебя слушать, то все вокруг просто замечательные люди. - Но ты не ревнуй, - попросил он виновато. - Я ведь люблю только тебя, - сказал он, робко заглядывая ей в глаза. - Знаю, - ответила она, смеясь. - Я и не ревную. "Только самую малость"