Концерт проходил в небольшом странном кирпичном здании, коих было множество в этом отдаленном районе Лондона. Я теребила билет на выступление и неловко переминалась, не решаясь войти внутрь. Толпа самоуверенных девчонок стояла у дверей, весело переговариваясь и смеясь. Секьюрити важно всматривался в каждый билет, который ему протягивали. Изнутри доносились гитарные басы — видимо, команда уже разогревалась. Я встала в очередь. Наверное, среди всех я отличалась своей сдержанностью. Девчонки готовили запястья и листочки, чтобы музыканты расписались на них. Мне по сути был не так важен автограф, сколько сама атмосфера: дух песен, музыка — я пришла расслабиться, но урвать автограф тоже была бы не прочь.
Ну вот я уже и внутри. Тут много снующих туда сюда людей, персонала, каких-то других музыкантов и дымовая завеса перед сценой-подиумом. Куча девчонок, которые, наверное пришли просто поглазеть на красавчика солиста.
Я села возле барной стойки и заказала легкий коктейль. Все вокруг только и говорили, что о солисте. Да он еще и актер, и ловелас к тому же. И какие только знаменитые девушки с ним не встречались. В последнее время обсуждали его расставание с одной из девушек. И на днях новость: он уже на мероприятии с другой. «Да уж» — усмехнулась я про себя, — «что же он из себя представляет? Или же это девушки ему такие попадаются? Загадка да и только. Хотя мне до этих тайн было далеко все равно».
Концерт вот-вот начнется, и толпа фанатов приблизилась к сцене. Я тоже подобралась как можно ближе, пытаясь протиснуться между назойливых фанаток. И вот я в хорошем месте: обзор тут что надо, видно всю сцену и музыкантов. Дым вырывается столпами из ярусов подмостка и, в рассеявшемся тумане появляются образы команды. Зал взрывается, девчонки визжат, кто-то уже кричит, подгоняет начать. Но сейчас тихо начинает играть одна из гитар — плавно перебираются струны — как бы заводя публику.
В нетерпении, одна из рядом стоящих фанаток выкрикивает имя солиста. Тот уже появился в тумане и подошел к микрофону. Сухо поприветствовав зал, он на мгновение скрывается в дымке и тут, резко вместе с музыкой вырывается вперед, выставив одну ногу на усилитель, начинает петь; его голос заглушает музыка, льющаяся из гитар ударной установки. Адреналин охватывает всю толпу; я ловлю ритм и начинаю подпрыгивать вместе со всеми, подпевая малознакомые слова. Кто-то сзади над ухом постоянно выпаливает его имя, слова любви, в надежде, что он их услышит сквозь этот шквал музыки.
Обернувшись немного назад, увидела совсем молоденькую хлипкую девушку лет шестнадцати, которая с фотокарточкой солиста, надрывая голос, пытается петь слово в слово с кумиром, и при этом отчаянно размахивает руками, рьяно подпрыгивая. «Понятно теперь, кто тут испытывает к нему любовь» — подумала я и усмехнулась в очередной раз. Одета команда была во все черное, кроме солиста — только на нем была белая майка. После второго куплета на сцену брызнула вода, и вся их одежда немного намокла. Белая футболка стала проявлять скрытые до этого татуировки на теле певца. Все взревели еще больше, потянувшись ручонками в их сторону. Солист пал на колени и стал бешено играть на гитаре, бросая фразы в толпу, разъяряя публику, а потом и вовсе спрыгнул со сцены в зал — и все понесли его по рукам; когда очередь дошла и до меня, пришлось задеть эту мокрую насквозь футболку и почувствовать теплое тело под ней — даже сквозь ткань чувствовалась нежная кожа, напряженность мускулов. Пару раз толкнув его ладошками, я вздохнула с облегчением: пусть его фанатки наслаждаются общупыванием его тела.
Я вновь сама про себя улыбнулась и стала просто отрываться под музыку. В этот вечер прозвучали и хиты всем давно полюбившиеся и даже медленная песня, во время которой солист команды сел на высокий барный стул посреди сцены: начал своим щекочущим голосом, но при этом настолько мужским и нравным петь эти слова; сзади меня вновь раздался писк о несметной любви, который, по-видимому, услышал и сам певец, улыбнувшись совсем краешком губ; он выкрикнул в зал, что он тоже всех любит. От этого взревели все.
Выступление уже подходило к концу, и парни просто начали дурачиться на сцене. Солист сорвал наконец майку, и вот тогда девчонки словно с ума посходили. Закричали, завизжали и требовали прыгнуть в толпу еще, но тот и не торопился прыгать в эти объятия. По окончании сета вновь появилась дымовая завеса, и солист сказал в микрофон слова, которые завершали сегодняшний концерт. Гул пронесся по недовольной публике, но время и действительно было уже много. Я отошла от сцены и ждала возле выхода в гримерки. Многие фанатки уже толпились рядом. Взять автограф все-таки хотелось (и пусть эта бумажка лежит себе где-нибудь, напоминая, что я когда-то была на этом концерте.) Воспоминания. это ведь так здорово!
Наконец подошел и сам солист к толпе, жаждущей автографов; девчонки смело подставляли под маркер животы и запястья, радостно поблагодарив его за подпись — он же только улыбался и простодушно подшучивал на ними. Кто-то был с фотками, кто-то напечатал целый плакат — он на них тоже расписывался; я стояла почти что в конце всей толпы и уже не надеялась на его автограф. Все, кто получил желаемое, вдобавок еще и делали с ним фото на память: он охотно позировал, корча различные гримасы и выпячивая язык. Девчонки смеялись и убегали на выход, показывая подругам получившееся селфи. Не смея влезать в пекло, я осторожно выжидала в конце, зная, что могу упустить момент, и он просто убежит в гримерку.
Но вот все вроде разошлись, и, как назло, я осталась как дура стоять с вытянутым листочком; когда солист подошел ко мне, вокруг, кажется, никого больше и не было. «О Боже» — подумала я про себя. Что-то сковало внутри, и я нервно перевела взгляд с него на листочек и сказала эту дурацкую фразу: «А можно и мне автограф?».
— Конечно, — протянул он и жадно впился в меня глазами. Черканув почти не глядя на листок, он все так же остался стоять, а я вдруг опешила и вновь, кажется, сказала глупость.
— Я приехала из России. А можете написать здесь сверху, что это привет из Лондона в Россию для Киры?
— Ты из России? Здорово! — улыбнулся он и охотно подписал все на листе.
Я, не растерявшись, тоже вытащила телефон и предложила сделать фото; он легонько запрокинул мне руку на плечо и немного улыбнулся в камеру — настолько милое это было выражение лица, что и не сравниться с тем, что он корчил для остальных. Я не стала настаивать на рожице, подумав, что он, возможно, уже вымотался за весь этот вечер с этими фанатками. И, поблагодарив, я отступила на шаг назад. Он на секунду, замешкавшись, достал из кармана джинс черный медиатор, которым играл на сцене. И вложил его мне, растерянной, в ладонь.
— Это на память от меня, — не успев что-либо ответить и сообразить, увидела что он испарился в коридоре. Хмыкнув, я повертела медиатор в руках и сунула его в карман кофты.
После такого славного концерта я вышла на улицу. Все фанатки давно уже разбежались, ветер легонько трепал мои распущенные волосы, я увидела скамью возле главного входа и села туда. Было уже темно, но вокруг везде горели фонари и иногда по улице проезжали машины. На квартиру к моей подруге, к которой я приехала погостить, не хотелось. Было желание просто немного посидеть в тишине города, подумать, отдохнуть после сумасбродного вечера.
Внезапно поток мыслей прервал хлопок двери. За углом здания, за решетчатым забором, послышалось шарканье, потом чиркнула зажигалка, и из-за угла повалил сигаретный дым. С одной стороны это смотрелось загадочно, красиво: такой серый, совсем белесый дым клубами пронзал темноту за углом. В мыслях промелькнуло: «уйти», но я вжалась в скамью еще больше и смотрела за угол. Вдруг, оттуда, показался сам солист: он открыл дверцу забора и вышел на тротуар, не замечая меня, все продолжая дымить. Одет он был уже в черные джинсы, кожанку, а светлые пряди волос прикрывал черный капюшон. Не совсем я хотела, чтобы меня замечали. Но он докурил и повернулся было идти назад, как заприметил меня и зашагал в мою сторону. Я сразу же неловко сжалась — ведь еще так плохо знаю английский, а если он начнет говорить со мной, окажусь в неловкой для меня ситуации. Он махнул рукой и присел рядом на скамью.
— Скучаешь? Почему не поехала домой?
— Да как-то просто захотелось посидеть, развеяться, отдохнуть после концерта, но сейчас уже, пожалуй, пора, — сказав это, я вроде как собиралась встать, но ноги не слушались. Он так к себе примагничивал расположением. «А что мне стоило просто посидеть и поболтать с ним?» — спросила я сама у себя в голове, — «поболтаем и схвачу такси, все равно Лина (моя подруга англичанка у которой я жила в Лондоне) не будет беспокоиться, она уже по-любому сладко спит».
— Сегодня был хороший день, и мы с ребятами славно потрудились. Классно, конечно, расслабляться, сидя здесь и смотря на звезды, но я мог бы предложить тебе развеяться в более интересном месте, если ты, конечно, не против? — спросил он, тут я поняла: либо он меня посчитал за девочку легкого поведения и пытается сманить «развеяться», либо может, действительно все безобидно, но я стушилась.
— Почему я? Пригласи свою подругу — съезди с ней.
— Если бы так, я, наверно, даже не подсел бы к тебе, Кира, — он внимательно и совсем свежим взглядом смотрел на меня, почти не моргая.
— Наверно, даже запомнил имя… хм, — я было отвернулась, как он вскочил, натягивая капюшон снова на голову и, слегка обернувшись, сказал:
— Если «да», то через пять минут я выеду на тротуар в машине со своим братом, если «нет» — тебя здесь быть не должно, — сказал он и улыбнулся.
Скрывшись за углом, он вновь бацнул дверью, которая, видимо, служила черным входом в заведение. Я чуть не сползла со скамьи от облегчения, что он ушел. И что теперь делать? Завертелось в голове: «уходить» — я встала, переминаясь с ноги на ногу, и уже пошла в сторону дороги, но остановилась, вернулась к скамейке, села, вспомнила этот его прищур, когда он, уходя, улыбнулся, и подумала: «а почему бы и не рискнуть в этой гребаной жизни?»
Просидев еще пару минут, я услышала во дворе звук заведенного автомобиля; худощавый парнишка в красной толстовке выбежал на тротуар, открыл ворота. И вот выехал красный «Ягуар». «Боже! вот это тачка!» — мелькнуло в голове, — «звезды, что и говорить».
Увидев меня, Джейми (именно так звали солиста) подмигнул мне, и с серьезным видом выгнал машину на проезжую часть; парнишка в красном закрыл ворота и запрыгнул на переднее сиденье авто. Он детально рассмотрел меня, но, не подав никаких-либо эмоций, с серьезным видом уставился в айфон. Я начала было думать почему это брат вообще на меня никак не среагировал. Джейми быстро отвлек меня от этих мыслей. Он похлопал по заднему кожаному сиденью и махнул рукой. Я неловко и совсем неуклюже подошла к этой шикарной машине с откидным верхом, осторожно села позади его брата, чтобы получше видеть эмоции Джейми.
Ехали с ветерком по самому что ни на есть ночному Лондону — честно, аж дух захватило. Столько огней, этот запах города, все это было так романтично. «Романтично»? Я быстро выкинула эту мысль из своей головы и села поровнее на сиденье. Мы ехали совсем недолго, но за все это время Джейми только пару раз перебросился фразами с братом, вроде бы, как я поняла, об его учебе, а все остальное время его лицо было таким серьезным: он очень внимательно смотрел на дорогу, и только совсем изредка успевал поглядывать в зеркало заднего вида, чтобы посмотреть на меня; но, как мне кажется, я успевала улизнуть от этого взгляда. Наверно, это мне только казалось, и он видел, как я слежу за ним. Ох, и не хотелось, чтобы он там что-то подумал, ведь на самом деле все не так и вовсе — я не запала на него ни капли. От мыслей отвлек заглохнувший двигатель. Мы подъехали к дому его брата. Тот вышел из машины, махнул ему и скрылся за дверью дома.
— Ну что, — спросил Джейми, не отъезжая от дома, — говори, куда, и мы туда рванем
— Куда? Я не знаю… — промямлила я.
— Куда ты хочешь?
— Эмм. Тауэрский мост, Биг Бэн…?
— Можешь не продолжать, дорогу я знаю. — Он надел очки и рванул с места.
Мы быстро домчались до главной дороги — вот он тот самый Тауэрский мост; он проехал по нему специально для меня, сделав это как можно медленнее. Благо, машин почти не было. Когда мы ехали по мосту, он сдвинул очки вверх и с прищуром посмотрел на меня, слегка улыбнувшись.
— Нравится?
— Да, я не была здесь, — ответила я как-то, как мне показалось, односложно…
— Следующая остановка — Биг Бен. По акценту я не сразу определил, что ты из России — говоришь довольно хорошо, — улыбнулся он в очередной раз и продолжил движение по дороге, — Россия — это же далеко. Как ты попала сюда?
— Просто приехала к подруге по переписке: она меня приютила на пару недель, вот решила развеяться и сходить на ваш концерт. Никогда не фанатела, просто это была первая афиша, которую я увидела, извини, — ответила я, как на выпале, и это «извини», боже, зачем я это сказала…
— «Извини» — ни к чему, ты вправе выбирать то, что хочешь, и ходить на те группы, которые тебе нравятся, а завтра уже не пойти на них, это твой выбор, — сказав это, он свалил камень с моей души, ведь я и вправду не фанатела по их команде, так вышло, что я просто пришла повеселиться.
***
Мы уже подъехали к площади, где находился Биг Бэн; снизив скорость, он снова наблюдал за моей реакцией через зеркало. Я же, в свое время, высунулась из кабриолета и, упиваясь видом Башни и набережной, вдыхала дух этого города. Настолько он уж мне был близок, хотелось проникнуться каждой его капелькой. Тут Джейми притормозил на парковке и вышел из машины, поманив меня за ним. Я тут же выскочила, немного поежившись — тот свитерок который я взяла с собой, был тонковат; заметив это,
Джейми быстро скинул с себя куртку и накинул мне на плечи — я хотела было возразить, но он приложил палец к своим губам и улыбнулся. Сам он вытащил с заднего сиденья какую-то рубашку и накинул поверх футболки: она развевалась от ветерка на набережной, его волосы тоже трепыхались от ветра, и он вдумчиво перекинулся через перила, и смотрел на огоньки, которые отражались в Темзе. Я осторожно и тихонько подошла и тоже оперлась руками на перила набережной.
Уткнувшись носом в ворот его куртки, почувствовала тонкий чувственный аромат одеколона, но в то же время он был с такой настолько терпкой ноткой, что почувствовалась сразу вся его энергетика в одном только аромате. Он посмотрел в мою сторону, пока я там стояла и мысленно наслаждалась местными видами. Между нами было буквально сантиметров двадцать, но даже сквозь них я чувствовала его. «Зачем он так близко» — крутилось роем в голове, да много чего еще возмутительного, я ведь сама на это рискнула, вот теперь стою здесь с ним и любуюсь видами Темзы.
— Здесь спокойно, правда? — спросил он тихонько, почти как бы над моим ухом, и его голос как шелк складывался в слова.
— Да, есть такое, — ответила я, не хотя разводить серьезные душевные разговоры, по не совсем совершенному знанию английского — я понимала что стоило его подтянуть, но никто не предусматривал такой ход событий. «Однако я сама же на них подписалась» — снова промелькнуло у меня в голове.
Придется как-то «клеить» беседу из тех фразочек, что я знаю.
— Скажи, а почему ты так со мной себя ведешь? Ну, ты же знаменитость в конце концов: вроде как и в кино снимался не раз, и в сериалах, играешь в своей группе — зачем тебе тут я обычная девчонка, да тем более из России, ты ведь меня совсем не знаешь, — выпалила я.
— Ровно как и ты меня, — он, вновь усмехнувшись, придвинулся ко мне, приобняв сзади за плечи рукой и наклонившись к моему лицу совсем близко, указал другой рукой немного вдаль, — вон там видишь тот небольшой пирс, я там частенько бываю, когда хочется побыть одному. Сейчас, как ни странно, но я хочу побыть там с тобой, позволишь?
-Хм… ну хорошо, — как то сама себе поражаясь, согласилась я.
Ну и с чего это вдруг он меня начал посвящать в такие личные вещи? Пирс, где он бывает лишь в одиночестве — зачем раскрытие таких тайн? Не понимая ничего, я поддалась и поплелась с ним к тому пирсу; он все так же, шел приобняв меня за плечо, и, кажется, не хотел отпускать; а я, да что я, а я и не хотела сбегать. Что-то тепло улыбнулось внутри меня, и я посмотрела на него совсем по-доброму и наклонилась ему на грудь, а он прижал меня еще сильнее.
Странно все так: ведь мы знакомы от силы пару часов, а он уже так тепло ко мне относится. Мы даже ни капельки друг о друге толком не знаем, ну разве что я о нем факты его жизни из википедии.
Мы приблизились к тому самому пирсу. Там на несколько метров мост устремлялся к воде Темзы, а неподалеку горел яркими огнями мост, где мы только что стояли. Джейми подвел меня почти к самому краю пирса и опустился на него. Я последовала его примеру: тоже села, упершись руками, откинула голову и посмотрела в звездное небо. Отчетливо просматривалось созвездие Большой и Малой Медведицы — я показала ему на них рукой, и он с прищуром улыбнулся и начал мне рассказывать про какое-то другое созвездие, которое он не так давно тут наблюдал. Немного поболтав о звездах, он притих, а потом предложил поехать к нему.
— Хочешь остаться у меня? Я бы, конечно, без проблем отвез тебя до твоей подруги, но я думаю, она не обидится, если ты ей скинешь смс с текстом «я встретила хорошенького парня и заночую у него», — сказав это, он засмеялся так нежно и заразительно, что я просто не смогла устоять, кивнув ему в ответ, тем самым давая понять, что согласна остаться сегодня в его компании, — Ничего лишнего, даже не думай, мы сейчас заедем в супермаркет, купим всякой фигни и под какой-нибудь классный фильм здорово проведем время, ок?
— Неплохая идея, поехали, — сказала я уже без каких-либо зазрений совести, что не стоило бы себя так вести. Я просто доверилась ему, и даже совсем на мгновение мне показалось, что этот вечер привнес что-то важное в мою жизнь. Но, кажется, я еще не совсем поняла, что именно.
***
Мы спешно дошли до ближайшего супермаркета, накидали в тележку много всякой, по мне так, фигни: пиццу, чтобы разогреть, чипсы, сок, немного пива, какие-то сырные палочки — «наверное, он их любит» — пронеслось в голове. Он быстро рассчитался на кассе карточкой и мы выкатили тележку на тротуар. Он попросил его подождать, чтобы подогнать машину. Вернулся через пару минут уже в своем Ягуаре, помог мне скинуть пакеты в багажник и открыл передо мной дверцу уже переднего сиденья рядом с собой.
— Наверное, надо было предложить тебе еще сразу поехать со мной, как я проводил брата, но за тобой так было мило наблюдать через зеркало, — сказал он и кивнул на сиденье.
Я села, и въежилась в его куртку, которая все еще была на мне. «Да, на переднем сиденье гораздо прикольнее» — подумала я и взглянула на него; наши взгляды встретились, что-то совсем странное прочитала я в его взгляде, как острая искра, импульс — именно от него. Я быстро отвела взгляд на дорогу. Он кашлянул и начал отъезжать от супермаркета.
— К тебе часто подходят фанаты прямо на улице? — возник первый дурацкий вопрос, который пришел мне в голову, чтобы разрядить обстановку.
— Бывает, но не так часто, как ты думаешь, — быстро ответил он, — случается, идешь себе спокойненько купить чего-нибудь перекусить в ближайшем маркете, и тут девчонка из подворотни: «О, Джейми, привет, а можно селфи с тобой? А автограф?» И так, поверь, почти всегда: иногда в аэропорту, ну или на приемах или на показах, но там реже — там все-таки не пускают тех, кто не из тусовки.
— Я вот тоже не из «тусовки», но ты даже мне свое тайное место уединения показал, а сейчас везешь домой.
— Никогда не сравнивай жизнь — это как в казино: выпала карта — бери и не думай о том, почему так, а не по-другому — захочешь переиграть и останешься ни с чем. Сегодня я дал тебе такой выбор там, у скамьи. И ты осталась. Так что, думаю, ты взяла свое бинго, — он усмехнулся и продолжил внимательно смотреть на дорогу.
«Наверное, он прав, — подумала я, — вот уж бинго, кто бы мог подумать. Называется, сходила на концерт: нажила себе приключений, а могла бы сейчас спать спокойно у Лины в ее квартирке на окраине Лондона и не думать об этом Джейми»
— Ты такая задумчивая, мне это нравится; а еще ты смелая, люблю это в девушках, — сказал он и повернул в переулок с домами.
Я промолчала, потому что не знала, как на это ответить. Что ж, получается, я ему нравлюсь, или что? Кажется, я и сама не понимала, как мне воспринимать его слова. Дала себе обещание просто расслабиться и плыть по течению — наверное, так будет лучше.
