Никто не одинок

- Ох, нет! – раздался печальный возглас молодой женщины. – И здесь закрыто! Молли Хупер разочарованно остановились у высокой двери очередного магазинчика. Пусть в предрождественскую пору торговые центры и большинство магазинов работало с раннего утра и до позднего вечера, но проблема женщины была в том, что ее рабочий график не совместим ни шопингом, ни с праздниками: такова работа патологоанатома. - Стойте! – умоляла Хупер пожилого мужчину. – Пожалуйста! - Мы закрыты, мисс, - он кивнул на дверную табличку. - Сэр, - поздняя посетительница опустила на асфальт пакеты, - пожалуйста! Это для моего отца. Голос женщины дрогнул, а на глазах проступила влага. Сейчас она напоминала маленькую потерявшуюся девочку, вот только сейчас Молли тридцать лет и потерялась она не в магазине, а в собственной жизни. - Проходите, - смилостивился владелец лавочки, - но только потому, что завтра Сочельник! - Не знаю, как вас благодарить! – женщина вновь воспряла духом. – Я в больнице работаю – могу устроить вас на прием! – она улыбнулась. - И кем ты работаешь? – мужчину предложение девушки заинтересовало. - Патологоанатомом, - покупательница радостно закивала, но тут же осознала всю несуразность момента. – Ой, как неловко получилось. - Мне умирать рано! – старик рассмеялся. – Какие сигары курит отец юной леди? - Кубинские, - пролепетала она, - Romeo y Julieta. - Хороший выбор! – хозяин явно одобрял покупку. – У вашего отца потрясающий вкус! - Верно, - тихо подтвердила Хупер, - верно. Попрощавшись с мужчиной, Молли стремительно покинула магазинчик и бездумно зашагала по улице. Ноги сами несли ее в парк, где ярко горели огни, где слышался веселый смех парочек на катке, где продавали красные яблоки в хрустящей карамели – туда, где был силен голос детства. В этот старый городской парк маленькую Молли каждый Сочельник приводил отец. Так было каждый год, пока ее папа не умер в канун Рождества двадцать лет назад. Молли, вспоминания детство, оперлась о высокий бортик у катка, на котором, не зная усталости, каталось несколько парочек. Она сделала глубокий вдох, морозный воздух защипал легкие, отчего в наслаждении прикрылись глаза. Хупер всегда любила зиму. - Молли? - рядом с ней раздался знакомый мужской голос. - Инспектор? - женщина была удивлена не меньше его. - Что вы здесь делаете? - Иду домой, - зарделась она, приподняв несколько пакетов. - А вы? - Моя жена, - Грег растерялся, не в силах найти слова. - Изменяет с учителем танцев, - Хупер быстро закивала, - я знаю: Шерлок сказал. Женщина тут же осеклась: сейчас своей бестактностью именно Холмса она и напоминала: "И кто меня за язык тянул", - саму себя ругала она. - Все в порядке, - мужчина ободряюще, хоть и вымученно, улыбнулся. - Вас проводить? - Нет, спасибо! У меня безопасный район! - Молли словно хвасталась, - ни одного убийства с ноября! Женщина, закусив губу, снова осеклась: другой такой неуклюжей в общении женщины найти невозможно. В мыслях она даже представила, как ей вручают корону и ленту с надписью "Мисс бестактность". - Я хотела сказать "да", - она поправила саму себя. Мужчина, заметивший замешательство собеседницы, лишь быстро кивнул в знак согласия. Ему уже давно не попадались такие скромные, бесхитростные женщины, заливающиеся румянцем при каждом неправильном слове. Молли была редким сокровищем. Дорога к дому Хупер была тиха и безмолвна, только тонкий слой снега едва слышно скрипел под ногами. - Мы пришли, - женщина кивнула на третий этаж кирпичного дома. Голос ее звучал немного грустно, даже огорченно. - До свидания, Молли, - Грег учтиво кивнул ей. - До свидания, - пролепетала она, словно не веря в происходящее. - Стойте! - внезапно крикнула Хупер, - это вам! Женщина протянула ему небольшую деревянную коробку, перевязанную широкой красной лентой: "С Рождеством", - и тут же исчезла в темноте парадной двери. - С Рождеством, Молли Хупер, - тихо прошептал Лестрейд. Под красным бантом оказалась коробка кубинских сигар, тех самых, что Грег так любил. На его лице появилась благодарная улыбка: в это Рождество он не будет одинок.