elastic heart

Он впервые заметил её на одной из вечеринок. Она была в окружении своих подруг, которые только и делали, что пытались понравиться Пенетраторам. Но не она. Она была в неком промежуточном состоянии: не отрешённость, но вовлеченность. Скука, но заразительный смех и прекрасная улыбка. Как он не пытался заглянуть в её глаза, они всегда оставались зеркальными. В них отражался он. Сквозь призму её недопромежутков и недонастроения он разглядывал себя. Будто бы какой-то другой он смотрит на себя настоящего. И ему жутко не нравятся эти вечеринки, алкоголь, девушки и наркотики. С тех пор Вильям Магнуссон подсознательно всегда выискивал её взгляд. Ему нравилось видеть себя в ней. Другого себя. Со временем это стало неким обрядом. Каждое утро он заглядывал в её глаза и, словно находя там свою душу, становился совершенно другим человеком. Нура. Это имя он впервые услышал, когда заехал за этой надоедливой Вильде к Эве. Вильде и ещё одна девушка, имя которой от него ускользнуло, были пьяны. Но не она. Блондинка нашла наитупейшую отговорку на тему "что они здесь делают", но из её уст она звучала так непринужденно и убедительно, что даже сам Вильям Магнуссон в это поверил. Поверил и снова нашёл в её глазах себя. Может у них такая особенность? Каждый, кто в них смотрит, обретает себя настоящего? Он проверил это на Шистаде, заставив его смотреть на неё. После этого «контакта», его будто поменяли. Он обращал внимание на Нуру всё больше, но она не позволяла ему заходить в своё пространство и как-то умело переключила его на Эву. Ему нравилась эта странная Нура. Он никогда не поймет ее. Нура Амалие Сатре слишком сложна для него. Она не подходит ни под один шаблон. Это далеко не те девушки, которые вешаются на него, словно коалы на эвкалипты. Она другая. Сатре, словно ураган, ворвалась в его жизнь. Появилась из ниоткуда, умело скрывая свою сущность. Прячась за сотнями образами и масками и, в то же время, проявляя обескураживающую загадочность. С её появления в этой школе, они знали одно: она совершенно не та, кем кажется всем… Со временем она превратилась в его странную Нуру. Он даже не понял, как это произошло. И почему такое светлое существо внезапно дало шанс ему. Ему, чьё сердце превратилось в камень. Вильям с каждым днём, часом, секундой всё больше осознавал этот подарок судьбы. Всё больше понимал, как влюблён в неё. Всё больше хотел избавиться от всех вредных привычек. Лондон изменил их. Привил им эту английскую учтивость, напускную доброжелательность, скрывающую чувства. По началу он волновался за неё. Она сидела дома. Ждала его. Ей было страшно. Со временем Нура Амалие Сатре взяла себя в руки. Подала заявление на продолжение учебы, но уже в Англии, устроилась на работу. Влилась в новую жизнь. Нашла в себе силы найти общий язык с его отцом и даже понравится ему. Нура изменилась. Её помада теперь не ярко-красная, а цвета терпкого вина. Её одежда теперь более грубая, так же как и её характер. Жесткий. Ни кому неподвластный. Вильям изменился. Его характер стал более вспыльчивым, более ревнивым. И он старался выкинуть все эмоции, оставив только работу. Каждый вечер дома его встречала она. Такая милая, такая родная. Она была его всем. Приходя домой, он попадал в другой мир. В мир - где его любят, где он нужен. Они охраняли этот маленький влюблённый мир от всех. Они не позволяли кому-либо влезть в него.

- Как работа? - с улыбкой в пол лица спрашивала Нура, становясь за его спину и массируя плечи. - Нет ничего ужаснее в мире, - бурчал под нос он, но девушка чувствовала его улыбку. - Пошли, погуляем? - Сейчас 2 ночи, - по своему обычаю, он вскидывал на неё взгляд полный непонимания, но улыбался так, будто бы знал все её мысли. - Ну и что? - она любила такие прогулки. Не смотря на то, что им с утра расходиться по делам. А он не мог не подчиниться её желаниям. Он всегда подчинялся.

С утра от них оставалась только холодная постель, помнящая их горячие тела. Помнящая их прикосновения, горячие губы, жар двух тел, которые сливались в одно. Слившиеся запахи, один ритм биения двух сердец. Всё это оставалось тонами на простынях, подушках, одеялах. Тот день изменил их жизни. Нура громко хлопнула дверью и быстро вылетела на лестничную площадку так быстро, что Вильям даже не успел сказать, что подвезёт её. - Это какой-то ураган, - завороженно смотрев на захлопнувшуюся дверь, улыбался он. Молодой человек медленно прошёл на кухню. Рука слегка дрогнула. Скулы заходили, а во рту мгновенно пересохло. Голова начинала кружиться, в глазах мутнело с каждой секундой. Он на ощупь нашёл нужный шкафчик с нужными ему таблетками. Тело парня мгновенно расслабилось и через несколько секунд обрело новую силу. Мозг заработал как никогда, а зрение стало чётче. - Твою ж мать, - осознание опоздания ударило в голову с той же скорость, с которой опаздывающая Нура вылетела из квартиры. Быстро собравшись, он подобно ей, так же исчез за тяжёлой железной дверью. - Боже, ну как можно было забыть проект? Нура ты такая Нура, - злилась девушка, открывая дверь. Сатре хотела застать Вильяма, хотя это и было невозможно. В это время молодой человек обычно на работе. Схватив флешку, блондинка прошмыгнула в кухню, чтобы попить. - Не поняла, - проговорила девушка, увидев на столешнице баночку из-под таблеток. Раскрутив крышку, она высыпала на их на ладошку. - Что за черт? Она засыпала их обратно, провертев крышечку в пальцах, она заметила внутри еле заметную надпись "LSD". Баночка выпала из её рук, таблетки задребезжали по кафелю и покатились в разные стороны... Магнуссон вставил ключ в замочную скважину. Квартира была открыта.

"Странно"

Он бесшумно проник в квартиру, схватив по пути любимую вазу Нуры. Из спальни веяло холодом. Аккуратно приоткрыв дверь, он увидел, что балкон раскрыт нараспашку. Чем ближе он подходил, тем больше замечал знакомый ему худощавый силуэт. Девушка стояла спиной к нему, босая, в джинсах, в его футболке. - Ты с ума сошла? - чуть ли не заорал Магнуссон. Ваза выпала из его рук, разбившись об бетонное покрытие. Осколки разлетелись в разные стороны, некоторые впились в ноги девушки. - Нура? – более спокойно проговорил он. Она развернулась к нему, ступая прямо по осколкам. Уже появились первые подтеки крови, но она их не чувствовала. Лицо девушки ничего не выражало.

Ты не увидишь, как я разрываюсь на части

- Наркотики? Скулы Магнуссона резко подлетели вверх и опустились вниз. - Это не наркотик. Стимулятор памяти. - С каких пор ЛСД стало стимулятором? - девушка становилась злее с каждой секундой, так же как и Вильям. Она была готова взорваться. Взорваться у него на глазах. Хотелось ударить его с такой силой, чтобы он осознал, что происходит. Чтобы понял, во что он ввязался. - Нура, я... – начал было молодой человек, но девушка его перебила. - Как долго? Черт, как долго ты принимаешь это, Вильям? Угнетающее молчание повисло между молодыми людьми . - Нура, прошу, выслушай меня... – очередная пустая попытка достучаться до неё. Но она не услышит. Не хочет слышать его тупые отговорки и бредни. - С каких пор ты это принимаешь? Девушка сделала несколько шагов. Осколки затрещали под её ногами. За ней оставались слегка кровавые следы. - Прошу, здесь холодно, а ты стоишь на осколках и без куртки, Боже, прошу, пошли в спальню, - протараторил он. Девушка не двинулась и с места. - Не зли, - зрачки парня расширились. Он мгновенно подхватил её. И перенёс в комнату, не обращая внимания на её брыкания. Он с силой кинул её на кровать. На белых простынях тут же отразилась кровь со ступней девушки. - Сколько? – будто во сне, говорила она. - Со времён Ниссана. Мы с Крисом перед той дракой, за которую меня чуть не засадили, закинулись. Оттуда и пошло. Оказалось это стимулирует память, и становишься сильнее. - Вильям, это наркотики! - Это не… - Ты совсем не понимаешь? Господи, Вильям! - Девушка вскочила на кровати. - Прекрати орать, я прошу тебя, прекрати. - Еле сдерживаясь, проговорил он. Он сделал несколько шагов навстречу, девушка отшатнулась, и, споткнувшись о простынь, растянулась на кровати. Быстро поднявшись, она отошла в дальний угол комнаты. Они молча смотрели друг на друга. Его зрачки расширялись, её сужались. - Нура, прошу, это не опасно, - больше уговаривая себя, чем её, продолжал Вильям. - Не опасно? Вильям, я постоянно все терплю. Терплю твой холод, твои перепады, твои бзики. Я думала это работа. А это... Черт, это наркота. Теперь все встало на свои места. Теперь я все поняла. Черт. Черт, дура. Наивная дура. - Так вали. Что ты из себя Мать Терезу корчишь? Я не прошу твоей заботы или защиты. Я не маленький. - Эти слова прорезались ниоткуда. Он отшатнулся от себя так, будто ударил её. Свою Нуру. - Я... Нура, я... Девушка подняла руку в знак того, что бы он замолчал. Она одним махом скинула половину вещей на пол и, быстро найдя чемодан, запихала все кое-как. - Нура, - словно в бреду повторяя её имя. Он упал перед ней на колени. – Я не хотел. Я так не думаю. Я, правда, не думаю так, слышишь? Прости. Прости меня. Я люблю тебя, Нура, - речь учащалась с каждым словом. В некоторых словах он запинался, отчаянно смотря в её глаза.

Почему же я не могу справиться с этой любовью?

- Что толку от твоей любви, когда твои поступки говорят об обратном? – тихо прошептала она. Этот шёпот показался ему криком. Криком, раздирающим его ушные перепонки, выжигающим его сердце. Губы сжались в одну плотную линию. Он резко поднялся с колен и перекрыл ей дорогу.

Ты не увидишь, как я разрываюсь на части.

Он смотрит в её глаза. Он видит в них себя. Другого себя.Такого счастливого, каким был только с ней. Но сейчас она превращается во что-то эфемерное. - Уходишь, - страшно усмехается он. - Ты сам этого пожелал. Он пропускает её вперед. Она бесшумно выдыхает и выходит из квартиры. Как только дверь захлопывается, всё, что стоит на столиках и тумбочках летит вниз, и с шумом разбивается. В стене появляется вмятина, остаётся побелка и капельки крови. Вильям проходит в другую комнату, слышится ужасающий грохот. Он буквально разламывает ни в чем не повинный шкаф. Судорожный вдох. Удар. Судорожный выдох. Удар. Звук битого стекла остаётся шумом в его ушах. Замирает у входа в спальню. Боится идти туда. Боится того, что не увидит её там. Боится красных следов. Боится себя. Девушка, теряясь в калейдоскопе лиц, проходит к терминалу. Через полчаса она покинет землю, которая стала для неё проклятой. Через несколько часов вернётся в Осло. Где всё напоминает о нём. О счастливых временах с ним. Ей страшно. Она не уверенна в правильности своих действий. Она должна была помочь ему. Но не может. Не может смириться с его вечной ложью ей. Неужели о таком счастье она мечтала? Медленно убираешь свой погром. Она бы не одобрила это. Вспоминаешь её. Её улыбку. Коришь себя за то, что постоянно врёшь ей. Ненавидишь себя за свою зависимость. Не к наркотикам. К ней. Если что и употреблял, так это её. Сильными дозами. Наконец, собираешься с мыслями. Доходишь до кухни. Выкидываешь к чёрту все эти разбросанные таблетки. Крутишь в руках стакан, из которого совсем недавно пила она. Проводишь пальцем по краю, на котором осталась винная помада. Секунда и стакан летит в противоположную стену. Отталкиваешь стул, мешающий тебе пройти. Словно в бреду покидаешь эту чёртову квартиру. Ты знаешь куда идти.

Уважаемы пассажиры, просим Вас пристегнуть ремни. Самолёт входит в зону турбулентности.

Осень. Одно её появление в городе заставляет каждого второго впадать в депрессию. Жизнь будто бы замирает в одно мгновение, город остывает, укутываясь в жёлто-зелёные листья, и тонет в остывших, мёртвых дождях. Ветер неустанно продолжает свою обычную забаву: вырывает листья бумаги из рук прохожих, увлекает в танец плохо задержавшиеся на головах шляпки. В очередных магазинных витринах мелькают люди. Самые разные: сумасшедшие, странные, добрые, злые. Ты невольно усмехаешься, думая, а к каким принадлежишь ты? Вспоминаешь её. Она принадлежала тебе. Отвернувшись о витрины, снова продолжаешь свой путь, медленно перебирая ногами. Телефон разрывается от звонков и сообщений, но разве тебе до них? Совершенно, нет. Вот ты и на месте. А ночью эта скамейка выглядит по-другому. По волшебному. Именно поэтому она постоянно тащила тебя сюда в два часа ночи. Это напоминало об их первом свидании в Осло.

Я толстокож, и у меня податливое сердце, Но твоё лезвие может оказаться слишком острым. Я словно резинка – буду целой, Пока ты не разорвёшь меня.

Наркотики выветриваются из твоего организма. Нужно ещё. Срочно. Но не может. Ему противно от самого себя. Смотрит на дисплей телефона. Входящие от Шистада, Эвы, даже Вильде. Все внезапно вспомнили про него. Дрожащими пальцами набирает Шистада. - Какого черта, парень? – раздаётся в динамике. – Почему Нура попросила Эву встретить её в аэропорту? Вы летите в Осло? - Слишком много вопросов, - сдерживая в себе звериный рёв, проговаривает парень. - Что с тобой? - Она ушла. Говорить больше нет сил. Слушать Шистада тем более. Разобрал, что он вылетит первым рейсом. Что бы он ничего не принимал. Уже несколько минут он слушал гудки телефона, а не разгоряченного Кристофера.

Уважаемые пассажиры, наш самолёт идёт на снижение. За бортом самолёта…

Самолёт продолжает трясти. Пассажиры заняты своими делами, думая, что это всего лишь продолжение турбулентности. Происходит хлопок. Внезапно огромная птица снова набирает высоту и заходит на второй круг. Один из двигателей буквально «захлебывается» от недостатка поступающего в турбину воздуха, самолёт накренился, а затем врезается в землю. Не хватает лишь несчастных 200 метров на взлётно-посадочной полосе, откуда начинается тормозной путь самолётов… Ночной Лондон становится волшебным. Вильям всё бродит по улицам, где ещё недавно он ходил с Нурой. В голове вертится мысль, как вернуть её. Как вернуть то, что некогда было его?

Всю ночь я не буду спать. Говоря начистоту, я не смогу сомкнуть глаз. Знаю, я смогу это пережить.

Телефон разрывается от звонков. Шистад снова названивает другу, а Эва, Вильде и теперь ещё отец с утроенной силой пытаются дозвониться до молодого человека. - Да, - грубо принимает он звонок от отца. - Вильям. Нужно поговорить. Срочно. – Сбрасывает. Магнуссон-младший срывается с места, сам не понимая причины. Через 13 минут он оказывается у своего дома. - Сын, - навстречу ему выходит из машины отец. - Что? – взрывается он. - Мне звонила девушка, Вильде. От Кристофера Шистада. Нура. Каким рейсом летела Нура? Молодой человек недоумённо посмотрел на отца. - Каким рейсом? – повторил вопрос тот. - Я не знаю. Мы поссорились. Но скорее всего ближайшим. - Вильям. Только что объявили, что самолёт рейсом Лондон (Стансейд) - Осло (Гардермуэн) потерпел крушении при посадке. Выживших нет. Казалось сердце парня остановилось в ту секунду, как он услышал эту фразу. В ушах поднялся шум. Вдохи и выдохи сократились втрое. Руки задрожали. В глазах образовалась пустота, совмещенная со страхом. Нура, его Нура. - Возьми себя в руки, Магнуссон, - он с силой ударил себя по щеке. – Я еду в аэропорт. Нужно узнать на какой рейс она брала билет. В его душе зажёгся маленький огонёк надежды, который тут же погас, когда он услышал, что Нура Амалие Сатре действительно брала билет на этот рейс. Отойдя от стойки регистрации, он съехал по стене вниз, закрыв лицо руками. Рядом с ним проходили люди. Доносились чьи-то радостные голоса. Кто-то летел к семье, кто-то к любимым, кто-то отдохнуть. Им было всё равно на чужие проблемы. У них предначертан свой полёт. У всех было разное направление полёта, которое волею судеб может сойтись в одной точке, когда эта огромная железная птица может разбиться, выйти из строя.

Не станет нас! А миру хоть бы что. Исчезнет след! А миру хоть бы что.

До Вильяма донеслись чьи-то рыдания, вероятно в этой птице кто-то потерял родного человека, а вместе с тем и свою душу.

- Я люблю тебя, Нура Амалие Сатре. - А я тебя, Вильгельм. - Я – Вильям. - Я знаю, Вильгельм.

- Ты должна мне свидание, Нура. - Я ничего тебе не должна, Ви-ль-ге-ль-м.

- Ты должна мне. Ты должна. Ты должна быть живой. Чёрт, живой. Неужели это так сложно? – Он с такой силой сжал свою голову в руках, что на них выступили вены. Грудь содрогнулась несколько, он закусил нижнюю губу, чтобы взрыд, похожий на рык не вырвался из его груди. Горячие слёзы обожгли щёки. Слишком много потерь в его жизни. Сначала сестра. Теперь любимый человек. Все самые светлые люди покидают его из-за его проступков. Он – убийца своего счастья. Магнуссон незаметно вытирает слёзы. Открывает глаза. Ему кажется, что тонкие руки Нуры обвивают его за талию. Ему кажется, что каждая девушка в аэропорту – это она. Он медленно поднимается. Пытается сделать несколько шагов, но как будто разучился ходить за несколько часов. Он потерян. А вокруг суета. Его взгляд концентрируется на спине девушки. Он обгоняет её, чтобы заглянуть в её лицо. Не она. Не его Нура. В этой сумасшедшей гонке за фантомом не замечает, как сбивает какого-то парня. - Эй, - протягивает он. Но голос девичий. – Смори куда прёшь, - сонно протягивает она. В мозгу парня что-то щёлкает. Он резко разворачивается и снова сбивает её с ног. - Вильям? – непонятливо протягивает она. Он моргает. Даже не даёт руки, чтобы поднять. Стоит, словно зашуганный, испуганный котёнок, в котором когда-то жил сильный лев. Снова моргает. Этого не может быть. - Ты меня слышишь, Вильгельм? – у неё подсознательно вылетает это «Вильгельм». - Нура, - шепчет он, не в силах на большее. Магнуссон подхватывает её с пола на руки. Её запах вишни врезается ему в ноздри, оседая глубоко в легких. Части раздробленной души соединяются воедино. Единственный оставшийся страх, страх того, что он откроет глаза, и она растворится. Или то, что он держит какого-то другого человека. - Магнуссон, отпусти меня, - рычит она. Это она. - Нет. Никогда. Никуда. – Голос срывается. Его слёзы, обжигают её плечо. – Никогда, - уже шёпотом повторяет он. Девушку словно пробивает током. Она зарывается руками и щекой в его волосы. Она судорожно целует его висок, щёки, перебирается к губам. Он наконец опускает её на землю. Она видит его лицо. В его глазах опустошение, в его глазах она видит себя. Впервые за всё время. Видит себя ещё более счастливую, чем всегда. В её глазах он видит себя. Себя, вернувшегося домой. Нашедшего покой. - Мне было так страшно, когда я узнал, что твой самолёт разбился…. - Что? – еле выдохнула девушка. - Разбился при посадке. Я… Я не верю, что ты здесь. Передо мной. Пожалуйста, не уходи. Не уходи от меня, прошу тебя. Господи, - молодой человек снова прижал хрупкую девушку к себе. - Я не смогла улететь… - прошептала она внезапно. – Я всё думала о тебе. А потом внезапно уснула. Пропустила вылет. Ты… Ты спас мою жизнь, - сквозь наступившие слёзы шептала она. - А теперь не поможешь мне спасти мою? – вымученно улыбнулся Вильям. Девушка ещё сильнее вжалась в молодого человека. Вся эта суета, жизнь, кипевшая вокруг них, не имела никакого значения. В первый раз, она спасла его одним взглядом. Спасла его от мыслей и демонов, разъедающих его душу. Они обрели друг друга на лавочке в Осло, где он спас её от одиночества. Их первый скандал развернулся особенно сильно. Она снова вытащила его из омута чертей, которые были готовы забыть её навсегда. Они снова обрели друг друга на лавочке в Лондоне, где он выучил кучу созвездий, но так и не смог произнести хоть правильно одно из них. Он спас её в аэропорту Лондона, поселившись в её мыслях. Она спасла его в аэропорту Лондона, излечив его израненную душу.

- Просто скажи мне, что мы идем в такое место, где звезды встречаются с небом. - Мы идём домой. - Знала бы ты, как я люблю тебя, Нура Амалие Сатре. - Знал бы ты, как я люблю тебя Вильгельм.