***
Третий день Игр клонится к завершению. Эффи сидит на диване и, не отрываясь, следит за событиями на экране. Эбернети нигде не видно, но Тринкет сейчас думает только о трибутах. Вдруг в комнату заходит миротворец, а с ним – неизвестный куратору капитолиец. -Мисс Тринкет, пройдемте с нами. Без задней мысли Эффи идет за ними. Мужчины проходят коридор за коридором, комнату за комнатой, всё ускоряя шаг. С каждой минутой расстояние между ними и Эффи увеличивается. Наконец куратор отстает так, что миротворец, шедший в середине, уже закрывает двери с противоположной стороны комнаты, когда она только туда входит. Сделав последний бросок в сторону двери, Эффи обнаруживает, что она уже закрыта. Тогда Тринкет возвращается к первым дверям. Заперто. Над ней вдруг ясно и четко раздается громкий голос: -Мисс Тринкет, Вы связались с плохой компанией, и мы должны разузнать о них побольше. Об их планах, слабостях - обо всем, что Вы только знаете о Китнисс Эвердин, Пите Мелларке и Хеймитче Эбернети. Вдруг открываются какие-то отверстия в стенах, оттуда выползают трубы. Уже через секунду из этих труб клубами валит холод. «Это пытка!» - в ужасе понимает Эффи. -Я ничего не знаю, - твердо и уверенно произносит она, озираясь. Тут должны быть камеры и динамик. -Боюсь, мисс Тринкет, что мы Вам не верим. Но мы же не торопим. У Вас есть время подумать и все рассказать. Зато Эффи так не кажется. Она много раз видела, как замерзают трибуты, но никогда не думала, что будет замерзать сама. Женщина уже через десять минут чувствует холод, а через полчаса готова умолять о пощаде или хотя бы уже о смерти. Каждые несколько минут Тринкет говорит, что ничего не знает, но снова и снова слышит «Мы Вам не верим, мисс Тринкет» С каждым произнесенным словом голос куратора становится тише и тише. «Смерть от холода – одна из самых безболезненных, ты просто засыпаешь» - слышит Эффи в своей голове чей-то голос. Да, гуманисты – её мучители. Выбрали для капитолийки пытку полегче. А для Тринкет пытка холодом - ужасней всех. Эффи понимает, что больше не выдержит. Сколько она здесь? Час? Пять минут? Три часа? Она не знает. Да и зачем считать? Тринкет ложится на пол, сворачивается в клубок, пытаясь сохранить остатки тепла. Сначала куратор пытается шептать себе «Не спать», но потом веки тяжелеют и закрываются, а изо рта вырывается последнее облако пара. Теперь она между жизнью и смертью. На грани.***
Вот и все. Он, Хеймитч, через пару часов будет лететь в секретный 13-ый дистрикт, да не один, а с союзниками. До вылета есть час на экстренные ситуации, и Эбернети из-за отсутствия таковых решает проститься с Эффи. В Капитолии ей будет безопаснее, она здесь «своя», а если ее забрать, то она станет изгоем повсюду. Хеймитч заходит в главный зал на Двенадцатом этаже, но Эффи там нет. Спустя пятнадцать минут выясняется, что Тринкет нигде нет. Ментор чувствует что-то неладное, поэтому отправляется на ее поиски. Через 30 минут Хеймитч нервничает уже крайне сильно и мечтает только о том, чтобы найти непутевую капитолийку. Эбернети идет по пустому коридору, и вдруг натыкается на плохо скрытую потайную дверь. Каким-то чудом ментор открывает ее. За этим проёмом еще три коридора. Хеймитч бежит по одному из них наугад. Спустя пять минут находит комнату. В ней капитолиец и миротворец, динамик и мониторы. А на экранах – Эффи! Эффи, которая замерзает, боясь холода больше всего на свете! Ментор в ярости влетает в помещение, одним ударом нокаутирует миротворца, вторым – капитолийца. Не теряя времени, Эбернети врывается в комнату, изображенную на экране. Там очень холодно. Мужчина с криком отчаяния бежит к Эффи. Поднимает ее, выбегая из этого холодильника. Тринкет еще жива, он слышит стук ее сердца. Но Хеймитч не может оставить Эффи здесь. Она тут не в безопасности. Вот тебе и экстренные ситуации! Привести Эффи в чувство удается только в планолете. Куратор все еще мерзнет, поэтому жмется к Эбернети, но не говорит ни слова. Только уже в 13-ом дистрикте Тринкет на пороге своей новой комнаты, куда ее провожал Хеймитч, говорит ментору: -Спасибо. И захлопывает дверь перед его носом. Эбернети не знает, был ли это сарказм, а если и нет, то за что Эффи его благодарила? Ментор пожимает плечами и уходит. Он надеется, что завтра Тринкет будет поразговорчивее. 2. Хеймитч ошибается. На следующий день Эффи так и не открывает дверь, не пускает его и не выходит сама. Так повторяется день за днем. И это раздражает Эбернети ровно также, как сухой закон, подкосивший его. Через неделю Хеймитч готов выломать эту чертову дверь, только бы увидеть Тринкет. Он, кажется, даже скучает. И он определенно точно хочет узнать, в полном ли порядке Эффи. Перед глазами экс-ментора до сих пор стоит та ужасная картина: хрупкое тельце на белоснежно чистом кафеле. Дрожь, сотрясающая все тело, и последнее облачко пара, вырвавшееся из ослабевшего рта. Но Тринкет не открывает дверь, не появляется ни в столовой, ни в коридорах. Вообще нигде. Эбернети уже пытался пересечься с Китнисс или еще кем-то, но из знакомых он виделся только с Плутархом. И Хэвэнсби даже не собирался проникнуть в комнату капитолийки. Все, что он знает - это то, что Эффи получает пищу и воду отдельно, а "в общении не нуждается".***
Хеймитч тащится на завтрак с кислой миной, с ужасом представляя серые тарелки и еще более серую – если это вообще возможно – пищу на них. Но он тут же воодушевляется, когда видит Её. Эффи сидит в дальнем углу столовой и вяло ковыряется ложкой в тарелке. Эбернети пулей летит к её столу, забывая взять себе завтрак. -Эффи, солнышко, ты наконец-то вышла из комнаты! Экс-ментор выглядит очень счастливым, а Тринкет… обиженной. -Ты дуешься? – он в недоумении. – За что? Эффи хочет, наверное, надуть губы еще сильнее, но все же говорит: -Ты и сам знаешь. -Клянусь, нет! Тринкет, я устал долбиться в закрытую дверь, - Эбернети злится на Эффи за холод в голосе и глазах, - поэтому сегодня, когда я приду, открой дверь, и мы поговорим. Сказав свое последнее слово, мужчина уходит, так и не позавтракав.***
Эффи никогда бы не призналась в этом даже себе, но она ждет Хеймитча. Более того, она скучала по нему. Наконец в дверь стучат. Тринкет открывает. Это был Эбернети, кто же еще? Он проходит в комнату, озираясь. Помещение, оказывается, на двоих. -Ну? – неопределенно спрашивает он, разворачиваясь к Тринкет и складывая руки на груди. -Что? – вырывается у девушки, хотя та и собиралась игнорировать собеседника. -Почему ты меня избегаешь? Один вопрос, заданный таким тоном именно этим голосом, и все внутренние стены Эффи рухнут. По щекам текут слезы, а с губ срывается внезапное: -Ты собирался бросить меня! Ты думал, что в Капитолии мне будет лучше и… безопаснее? Что лишившись вас – моей команды – я смогу хоть одну ночь проспать спокойно! Как бы я это сделала, Эбернети?! – она подбегает и тычет в него пальчиком. – Как бы я смогла жить, если бы увидела по телевизору, что вас убили?! Что тебя убили?!... Хеймитч притягивает ее к себе в объятия. Она вырывается, стучит по его груди кулаками, но с каждой секундой все слабее. Потом обмякает и обвивает его шею и плечи руками. -Почему ты не собирался брать меня? – тихо спрашивает она ему в ворот рубашки. -Я хотел как лучше для тебя, - пожимает Хеймитч плечами. Для следующих слов Эффи нужна пара секунд нечеловеческого мужества. -Мне лучше, когда ты рядом. -Да, - выдыхает он, - я это уже понял. К тому же, мне тоже намного приятнее и теплее, когда ты рядом, солнышко. Они смотрят друг другу в глаза. Они оба сказали правду. Разрушили все невидимые барьеры. Перешли черту. Растопили лед.***
…Теперь Эффи не боится холода, потому что ей всегда тепло. Теперь Эбернети всегда и везде берет с собой Тринкет. Теперь комната Хеймитча пустует, а он сам ночует у куратора. Но даже находясь в одной комнате, эти двое стремятся быть ближе друг к другу. Только вместе они преодолеют холод. Зато вдвоем они победят любой, даже самый сильный мороз…