Never Back Down

      «В шесть часов приходи на поле. Есть разговор. Наедине. Эд»       «Почему мне кажется это таким странным? Почему мне кажется это таким подозрительным? Что такого в простой записке с приглашением поговорить? Пусть даже наедине. Может, лучше мне взять кого-то для подстраховки?» — думала я, сминая кусочек пергамента в руке и снова разглаживая его, а после снова сминая.       Но, несмотря на все подозрения и сомнения, я пошла на поле. Не знаю, зачем. Сочетание любопытства и гуляющего где-то чувства самосохранения — гремучая смесь. Хотя позвать кого-нибудь пойти со мной не помешало бы. Авось, не сучилось бы того, что случилось.       Я пришла на поле в указанный час. Эда не было. Ежась от холода, я топталась между трибунами, там, откуда игроки команды Рейвенкло всегда выходили на игру. Поднялся промозглый ветер. Эда по-прежнему не было. Простояв вот так добрых пятнадцать минут, я процедила сквозь зубы: «Вот козёл», и хотела, было, отправиться в замок, когда боковым зрением увидела красную вспышку. Заклинание подкосило меня, я рухнула наземь словно мешок картошки.       «Как же меня это достало», — думала я обречённо.       Раздались приглушённые шаги. Меня за волосы оторвали от земли, словно котёнка. Знакомый шёпот опалил ухо и шею: — Кошечку предупреждали, чтобы она держала свой нос подальше от чужих дел. Кошечку предупреждали по-хорошему. Теперь кошечке нужно преподать урок.       На затылок легла ледяная ладонь паники. Я силилась шевельнуть конечностями, хотя бы повернуть голову. — Эд, — выдохнула я, едва ворочая языком. — П-пож… Не…       Словно свинцовые, губы не желали слушаться. Попытки говорить пришлось оставить, равно и как жалкие потуги шевельнуться или хотя бы элементарно закрыть глаза. Я только и могла, что вращать глазами и надеяться на чудо, которое меня обычно выручало.       Тем временем парень привязывал меня к старой казённой метле. — Говорят, кошки приземляются на лапы, — скалился он. — Проверим эту гипотезу, а? Хе-хе…       «Экспериментируй на Миссис Норрис!» — хотела крикнуть я, но горло схватил спазм. — «Я не кошка! Я гусыня! Эд, я же гусыня! Пожалуйста…»       Медленно-медленно метла начала подниматься в воздух. Ужас разливался ледяной волной от низа живота до макушки. Кажется, я забыла даже, как дышать. О боги, о боги… потерять бы сознание, впасть в спасительное беспамятство, чтобы не видеть, как земля удаляется от моих ног, как Эд превращается в маленькую точку.       «Пожалуйста… кто-нибудь… кто угодно… спасите…»       Из глаз потекли слёзы. Мне было страшно. Страшно, как никогда в жизни до этого не было страшно. Я была в ужасе. Том диком, зверином ужасе, когда затылком чувствуешь холодное дыхание паники, когда волосы становятся дыбом, когда по позвоночнику струится холод, когда заклинаний не нужно, чтобы обездвижить. Страх сковывает не меньше «Ступефая».       Метла перестала подниматься, зависла в воздухе. На древко метлы капнула слеза, из скованной заклятием и страхом груди вырвался сдавленный писк. Внезапно старая метла рванулась вперёд.       Забудьте, что я говорила до этого о страхе. Это была лишь прелюдия. Ни в одном языке нет слов, чтобы описать то, что я испытывала, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала до этого. Когда заклинание отпустило, я этого не почувствовала. Даже спасительный крик застрял в глотке. Лишь однажды мне удалось издать протяжный визг, прежде, чем я подавилась ветром. Сердце, кажется, забыло, как нужно биться, и словно остановилось.       Слёзы мешали видеть, куда несёт меня это адское средство передвижения. Я лишь чувствовала, когда метла входила в пике, когда делала дикое сальто или почти под прямым углом поднимается вверх. Верёвки скользили по гладкому древку, но не давали упасть, хотя я с замиранием сердца следила, как несколько раз они едва не соскочили с кончика метлы.       Не знаю, сколько это длилось. Час? Или пару мгновений? Для меня прошла целая жизнь, прежде, чем метла остановилась в паре метров над небольшой поляной между оранжереями и полем. Эд стоял подо мной. На лице блуждала хищная улыбка, но глаза были пусты. — Эд! — пересилив себя, крикнула я сквозь слёзы. — Пожалуйста! Прошу тебя, Эд! Хватит! Умоляю! ЭД! Не могу… Я больше не могу… пожалуйста…       Я ревела, как маленький напуганный ребёнок. В голос. Навзрыд.       Ответом мне было дрожание метлы и новый подъём. К вящему ужасу я почувствовала, как исчезают верёвки. Пересилив страх, я схватилась за древко, впившись в него ногтями. Я пыталась направить метлу вниз или в сторону, но она меня не слушалась, только продолжала подниматься. Я судорожно хватала воздух, сердце, навёрстывая упущенное, билось, как сумасшедшее, зубы стучали в бешеном ритме.       В отчаянии я схватилась за кулон. Давай, волшебная дрянь! Сколько раз ты мне спасал жизнь! Ну же! Ну! Помоги мне! Сверкни синим, заставь метлу приземлиться, заставь Эда расколдоваться! Давай! Ничего. Тем временем метла набирала высоту. Остановилась она только на высоте Астрономической башни. Я молилась, чтобы она осталась так. Пусть меня кто-нибудь увидит, пусть прибежит на помощь! Пожалуйста! Кто угодно! Профессор Синистра, нарушители школьного порядка, выбравшиеся на верхушку башни, случайный студент, опаздывающий вернуться в замок, кто угодно! Прошу!       Отсюда Чёрное озеро казалось лужей, а Запретный лес — бесконечным океаном, уходящим куда-то в горы.       Ветер норовил сорвать меня с метлы, ледяными пальцами цеплялся за мантию, трепал волосы. Не прекращая плакать и повторять: «Пожалуйста, кто угодно, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», я прижалась грудью и животом к древку.       Внезапно метла перевернулась вокруг своей оси. Я пыталась сжимать её ногами, но они соскользнули и повисли в воздухе, в бесконечной высоте над землёй. Из груди вырвался вопль, я лишь успела уцепиться за древко пальцами, до боли сжимая его.       «Кто угодно, пожалуйста, кто угодно, помогите, помогите, помогите!»       Метла снова перевернулась, выкручивая мне запястья. Пальцы соскользнули…       Я падала. Быстро, стремительно, беззвучно. И бесконечно. Перед глазами проносились слепые жёлтые окна замка, чернеющая зелень леса. Сердце замерло. В голову ударил холод страха, но через секунду он отступил. Пусть. Пусть я падаю. Пусть я лечу сквозь пустоту, пусть. Это не больно. Это не страшно. Лететь вовсе не страшно. Страшно будет, когда я приземлюсь. Страшно будет, когда я столкнусь с земной твердью. Страшно будет лишь на миг. А потом…