***
Джастин, поддавшись на уговоры друзей, вышел-таки на улицу. Однако шагал он по двору, размышляя о невесёлом. Он думал о том, как бы ему сойтись с Мариссой, стать к ней ближе. Она уже тепло относилась к нему, тепло улыбалась, однако всё ещё была ему чужда. Как-то Сириус рассказал ему, что в манере Блэков есть такая особенность — всем, кто им просто симпатичен, они улыбаются немного отчуждённо и прохладно, а те, кто искренне был их друзьями, получали абсолютно иные улыбки: тёплые, лучезарные. Сириус тогда прочёл ему целую лекцию о блэковских улыбках. Теперь Джастин готов был в лепёшку расшибиться ради одной единственной улыбки Мариссы, ибо эта улыбка была пропуском к новым возможностям! Тепло она улыбается нескольким людям: Лине, Лили, Алисе, Арти и Ремусу. При мысли о последнем Джастин глубоко вздохнул. Люпин составлял ему огромную конкуренцию. Гриффиндорец искренне любил Мариссу, но даже теперь, когда он начал встречаться с Кэтрин Ллэйер, Джастин не сомневался, что у Ремуса что-то осталось к Мари. Не мог он просто сохнуть по одной и начать встречаться с другой. Либо назло первой, либо просто от безысходности. Хотя… То, что Ремус любит Марс, это всего лишь сплетня, которая гуляла среди половины учеников, включая Лину. Однако Мари относилась, похоже, к тем, кто полагал, что между ней и гриффиндорцем и быть ничего не может! Это немного, но облегчало Джастину жизнь. Со стороны озера послышалось какое-то волнение. Неужели, Мародёры снова задирают Северуса? Или ещё кого-то из слизеринцев? А может очередная внеочередная дуэль? Со стороны волнения к Джастину подбежал Эд Лафнегл, бледный, как полотно. — Эд? Что там случилось? Что с тобой? — Ма…ма… ма…ма… — пыхтел тот, пытаясь перевести дыхание. — Эд! Чья мама? Какая нафиг мама?! — Марисса утонула! — взвизгнул Эд. Внутри Джастина что-то оборвалось. Сердце камнем упало куда-то в область пяток, лёгкие словно схватила ледяная рука, не давая делать вздоха. Утонула?.. как?.. Утонула… утонула… Нет уж! Джастин стряхнул с себя оцепенение и, не чуя ног, побежал к озеру, где собралась толпа зевак. Оттолкнув какого-то шестикурсника, Джастин выбежал на пирс и прыгнул в воду. Проклятье! Холодно-то как! И темно, хоть глаз выколи! Но где-то в глубине Джастин увидел шевеление. Отвесив мысленный поклон матушке, которая в три года его отправила на плавание, и погрёб к месту шевеления. С ужасом он увидел девушку, которую тащили вниз за ноги две твари. Волосы Мариссы завешивали ей лицо, однако Джастин увидел бледность кожи, синеву губ, остекленевший взгляд синих глаз и приоткрытый в последнем вопле рот, из которого крохотными пузырьками вырывался воздух, стремясь к поверхности. Даже не имея понятия о том, что будет делать, Джастин схватил девочку за руку и с силой дёрнул. Ладонь соскользнула, но подводные твари на миг остановились, что бы посмотреть, кто их лишает добычи. Этого хватило, что бы парень вновь перехватил её руку покрепче и потянул на себя ещё сильнее. Один из чертей оторвался от ноги Мариссы и вцепился руку Джастина. Тот попытался вскрикнуть, однако только глотнул воды, да воздух вылетел изо рта. Лёгкие судорожно сжались. На миг отпустив Мари, Джастин схватил чёрта посильнее за лапу, послышался хруст, чёрт взвыл и поспешил отплыть подальше. Кажется, Джастин сломал ему пальцы. Быстро смекнув, что делать, он подплыл ко второму чёрту, схватил его за лапу. Снова хруст, снова чудище уплыло восвояси. Джастин перехватил Мариссу покрепче, достал палочку и произнёс (если такое можно сделать в воде): «Ассендио!» Воздуха катастрофически не хватало. Заклинание вытолкнуло их обоих на поверхность…Часть 13. (Осеннее купание)
22 мая 2013 г. в 18:33
Потянулись скучные будничные дни. Сентябрь был необычайно тёплым поначалу. Собственно, в прошлом году было так же. Но как бы то ни было, и яркое солнышко, и свежий ветерок ни капли не прибавляли желания учиться.
В один из таких солнечных деньков, коим оказалось воскресенье, я сидела в гостиной Рейвенкло, глядя в окно, а передо мной валялась куча книг и свитков. Эх, так не хочется заниматься всякими там ведьмами шестнадцатого века в такую замечательную погоду! Хоть бы приключений на задницу отыскать!
— Марисса, ты не занята? — окликнула меня девушка с третьего курса. Кэтрин Ллэйер. Умница, красавица, блондинка, при фигуре (несмотря на то, что ей четырнадцать недавно стукнуло). Мы с ней не часто общались, да и всё общение сводилось к весьма прохладному обмену любезными фразами. Вот поэтому я была безмерно удивлена, когда она подошла ко мне.
— Да нет, а что ты хотела? — вежливо поинтересовалась я.
— Я хотела тебя спросить… Ты ведь общаешься с Ремусом Люпином? Ну, с тем Гриффиндорцем?
— Кэт, это знает вся школа, ты ближе к делу подводи, — сказала безмерно любопытная Лина.
— Ну, в общем, я хотела спросить, как ты считаешь, мы с ним могли бы… встречаться? — выдала она. — В смысле… Ты не знаешь, нравится ли ему кто-то?
Лина даже икнула от удивления. Я посмотрела на подругу, та покачала головой. Я поняла её, но решила поступить по-своему.
— Не думаю, что ему кто-то пока нравится. Кэт, поверь, если Ремус будет счастлив, я буду только рада. А с тобой этот шанс есть. Поэтому я предлагаю не тянуть. Я думаю, вы будете отличной парой!
— Спасибо, Мари! Я у тебя в долгу! — крикнула Кэтрин, убегая.
Я уставилась в свои конспекты с целью добить тех ведьм шестнадцатого века. Но что-то мне мешало… Хм…наверное, тяжёлый взгляд Линары. Я подняла на неё взгляд, та смотрела на меня, как на зачумлённую.
— Что?
— Ты дура или да?!
— А что? Я сказала правду! Ай, да брось! Я действительно буду рада, если у Рема и Кэт что-то получится.
— Но, Марс, Ремус же влюблён в тебя! — воскликнула Лина. Я зашипела на неё, тогда она понизила голос. — И ты просто так его отпустишь?
— Я, как бы, его и не держу, — заметила я. — Лина, у меня уже язык стёрся повторять: мы с Ремусом друзья. Всё, разговор окончен!
Уже через пару дней вся школа узнала потрясающую новость: Ремус Люпин встречается с Кэтрин Ллэйер. Я искренне радовалась за друга, да и тот, словно бы расцвёл на глазах. Единственный, кто был недоволен ситуацией, это Лина. И то поначалу. А потом увидела, что Ремус счастлив с Кэт, и просто махнула на меня рукой.
Несмотря на такие мелкие, но радостные перемены, наша жизнь ничуть не изменилась. Как-то в самом конце сентября, когда погода особо не баловала нас своим благодушием, а Мародёры начали сходить с ума от безвылазного сидения в замке, последний день первого осеннего месяца солнышко вылезло из-за мрачных туч, немного припекая запаренных учеников. Только спустя пару месяцев я врубилась, что солнечная погода не благость природы, а шутка судьбы. Неудачная, к слову.
В тот день ученики после уроков выползали во двор, что бы погреться под прощальными лучами солнышка. Да уж, такая погода больше не предвиделась, а жаль. Поэтому мы с Линой были в числе тех, кто не желал оставаться в замке. Тогда мы пошли с ней на пирс. Мы сбросили мантии, оставаясь в блузках и юбках, покидали сумки, я достала книгу по внеклассному чтению, а Лина болтала ногами в холодной воде и просто болтала ни о чём.
— Жаль, что вода холодная, искупались бы, — говорила она.
— На радость чудищам и гигантскому кальмару, — хмыкнула я, не отрываясь от книги.
— Умеешь испортить всё, — вздохнула Лина.
— Ну нет, если хочешь, ныряй, только я вытаскивать не буду!
— Из вредности?
— Не, плавать не умею!
— Лина! Тебя Макгонаглл зовёт! — послышался сзади оклик.
— Вот кто-кто, а твой брат умеет всё испортить, — вздохнула я.
— Да ладно, ты-то сиди, я скоро прибегу, — сказала Лина, поднимаясь. Я кивнула и снова уткнулась в книгу носом.
— Я в шоке! Неужели нельзя нормально сдать трансфигурацию с первого раза?! Неужели ЭТО моя сестра? Дура она, ей богу! — презрительно говорил Лафнегл, который, кстати, в трансфигурации тоже не блистал. Так, ну это уже слишком!
Я вскочила так, что волосы взметнулись вверх. Ух, не знала, что так умею.
— Эд Лафнегл, ты совсем охренел? Ты сам-то полный придурок! Я вообще не понимаю, как такое жалкое ничтожество может быть братом Лины?! Ты моральный урод и самая последняя свинья в этом замке!
Пока я говорила, лицо Лафнегла краснело, синело, белело…под конец тирады он снова сравнялся цветом лица с помидоркой. Парень выхватил палочку и направил на меня. Дрожащим голосом он потребовал:
— Извинись, Блэк. Немедленно.
— Пошёл ты! Я никогда не стану извиняться перед такой сволочью, как ты! У тебя золотая сестра, а ты её не ценишь! Ты жалок! — Э, как меня понесло! Но так ему и надо. Он может обзывать меня, и то права не имеет, ибо огребёт. Но о Лине он заикаться не имеет права!
Из палочки Лафнегла вылетел сноп золотистых искр. Но то ли обладая от рождения хреновым глазомером, то ли он и не целил в меня вовсе, но заклинание просвистело мимо меня. Но вот блин! Где было моё чувство самосохранения, когда я чудила по школе или кричала сейчас на Лафнегла? Правильно, шлялось где-то там. А тут нате, ежи в томате! Решило вернуться!
Короче говоря, я попыталась увернуться, запуталась ногами в полах мантии, брошенной на пирсе, нелепо, но грациозно взмахнула руками — ногами, налетела прямо на Эда. Тот оттолкнул меня в сторону и я с диким визгом упала в воду.
Первой мыслью было: «Чёрт! Как холодно!». Потом целый букет мыслей о том, как я ненавижу Лафнегла, затем коллекция матов. При всём при этом я умудрялась кричать, пытаться всплыть, махала руками и ногами, поднимая фонтаны брызг.
А потом я с ужасом поняла, что что-то склизкое, но сильное схватило меня за ногу. Завизжав ещё громче, я ушла под воду. Вода попала не в то горло, последние пузырьки воздуха устремились к поверхности.
Я медленно погружалась ко дну, думая, что не так всё должно закончиться…