Отныне ты мое солнце

Вильям внимательно смотрел на дорогу, увеличивая скорость. День потихоньку подходил к завершению, а мы гнали свыше ста километров в час далеко за городом. Я неоднократно спрашивала Вильяма, куда мы едем, а он, желая сделать мне сюрприз, лишь загадочно улыбался. В итоге я решила сдаться и просто наслаждаться моментом, теплым летним ветром, который трепал мои волосы, природой и пустынной дорогой, по которой мы стремительно гнали в неизвестность. — Может закрыть окно? — спросил заботливо он и взял мою левую руку. — Нет, не нужно, — блаженно прошептала я, глядя в его прекрасные глаза, в бездне которых я тонула, не желая спасения. — Так идеально. Парень слегка улыбнулся: — Я рад, Нура Амалие Сатре. — Может ты прекратишь на меня смотреть и обратишь внимание на дорогу? — серьезно проговорила я, но тут же не смогла сдержать улыбку. — Я думал, ты давно уже убедилась, что вожу я прекрасно, тем более машин нет, все нормально... — он отпустил мою руку, которой на самом деле было так приятно быть сплетенной с его, чего уж скрывать, и начал увеличивать скорость. — Вильям, — засмеялась я, — я верю, верю, только не нужно так гнать. Но его это не остановило: он знал, что я не особо боюсь скорости, и мне сейчас хорошо, как никогда. Это определенно было видно по моему довольному и восторженному лицу, так что он не воспринял мои слова всерьез. Поля сменялись рощами, иногда нам попадались маленькие озерца, посадки. Все вокруг говорило об одиночестве и неприкосновенности, не считая дороги, которая явно была творением цивилизации. Машины встречались редко, настолько, что порой мне казалось будто мы одни на всем белом свете. Не смотря на то, что солнце потихоньку садилось, и приближались сумерки, ветер оставался все таким же теплым и невероятно приятным. Вечер пятницы был удивительным, наверное, в это время подруги готовятся к очередной вечеринке, на которую мы с Вильямом были тоже приглашены, но, тактично отказавшись, мы сбежали от наполненного суетой города. — Мы почти на месте, — проговорил он и завернул на грунтовую дорогу, по левой стороне которой беспорядочно росли деревья. Проехав еще пару десятков метров, Вильям завернул налево, где деревья образовывали словно арку. И передо мной открылся двухэтажный дом, он настолько был прекрасно замаскирован за кустарниками и густой шевелюрой деревьев, что вряд ли так сразу можно его было обнаружить. От удивления я не могла произнести ни слова... — Нура, — с нежностью проговорил Вильям, отвлекая меня от восхищенного оцепенения, и, открыв дверь, подал мне руку, помогая выбраться из машины. Захлопнув дверь, он достал сумку из заднего сиденья. Я оглянулась на него, не в силах скрыть удивление. — Идем, — прошептал он на ушко и, взяв меня за руку, повел в дом. По дороге сюда я много размышляла о том, что же он скрывает, и, что это будет за сюрприз, в голове всплывало разное, но все мои догадки блекли на уровне с реальностью. Вильям кинул ключи, которые со звоном упали на стоящую возле двери тумбочку, и завел меня в гостиную. — Располагайся, — произнес он, ставя сумку на диван. Я вопросительно глянула на него и слегка прищурила глаза: — Значит сегодня мы не вернемся в Осло? — Нет, — с невозмутимостью произнес он и, подойдя ко мне, взял за руки. — В эти выходные ты полностью в моей власти... — Но... Я даже не взяла никаких вещей... — Все необходимое в сумке. Услышав это, я смущенно опустила голову, ощущая, как легкое негодование овладевает моими эмоциями. "Как это все необходимое?" — пронеслось в моей голове. — Прям все? — спросила я, ощущая, как начинаю краснеть и слегка злиться от неловкости этого момента. Скорее это была защитная реакция в этой жутко неловкой ситуации, чем злость на парня. — Прекрати так смущаться, — улыбнулся Вильям и скрестил руки на моей пояснице, притягивая все ближе и ближе. — Линн слегка мне помогла. — Я ей устрою, — угрожающе прошипела я. Вильям не смог сдержать умиленную улыбку и наклонившись сладко прошептал на ухо: — Она не причем. Я ее заставил. — Негодяй. Ты все же полнейший негодяй... — Негодяй, потому что хотел украсть тебя и провести с тобой два дня? — сделав паузу, он слегка задумался. — Согласен. Полнейший негодяй! С этими словами он засмеялся и, подхватив меня на руки, начал кружить. — Негодяй, потому что я без ума от Вас, Нура Амалие Сатре? Негодяй, потому что желаю Вас похитить и никогда не отпускать от себя? Негодяй, потому что схожу с ума от каждого Вашего взгляда, улыбки, прикосновения? Негодяй, потому что желаю Вас всей своей душой и телом? Негодяй, потому что отдаю Вам свое сердце без остатка? Да! Я негодяй! Неизлечимый негодяй! — улыбался он и кружил меня по всей гостиной, восклицая эти слова на весь дом. Вскоре он остановился и посмотрел мне в глаза: — Ты моя жизнь, Нура. Вильям медленно опустил меня на пол, после чего я слегка пошатнулась и вновь очутилась в его объятиях: — Ты вскружил мне голову в прямом и переносном смысле, — прошептала я. — Значит, мы квиты, — проговорил он и интригующе взглянул на часы. — Все в порядке? — Уже да, — ответила я. — Я хочу тебе кое-что показать, — заговорщически прошептал Вильям и вновь взял меня на руки. — Ты сегодня целый вечер меня так будешь носить? Парень кивком ответил на мой вопрос после чего проговорил: — Закрой глаза. Я непонимающе взглянула на него, улыбаясь: — Зачем? — Узнаешь, когда закроешь. — Ладно. Я закрыла глаза и ощутила, как Вильям сдвинулся с места. Я не знала точно, куда он меня нес, но была на сто процентов уверена, что мы поднялись на второй этаж и зашли в какую-то комнату, и после чего я почувствовала на лице приятный холодок и прекрасный аромат цветов. Определенно мы вышли на улицу... — Мы на балконе? — спросила я. — Да... Только погоди, откроешь глаза, когда я скажу. На что я кивнула и улыбнулась в предвкушении. Он бережно опустил меня на твердую поверхность и, положив руки на талию, слегка наклонился и прошептал: — Открывай глазки. Я тут же моментально распахнула глаза. Мы стояли на балконе, который был оплетен вьющимися цветами, рядом стоял диванчик с лежащими на нем подушками, а по другую сторону — столик с двумя стульями. Но не это было первым, что поразило меня. Завораживающий вид открывался перед моими глазами: вдалеке виднелись холмы, лесные посадки, озеро — и все это было озарено красно-золотыми лучами заходящего солнца, которое вот-вот спрячется за горизонт, уводя за собой сегодняшний день. Вокруг была тишина и спокойствие, не было видно ни души, ни какого-либо признака присутствия человека. Только багровый закат, ветерок, разносивший аромат растущих на балконе растений, уединение и мы с Вильямом, наблюдавших за всей этой невероятной красотой. — Это... — я не могла подобрать слов, дабы как можно точнее описать мое восхищение, — это невероятно... — Я знал, что тебе понравится, — проговорил он и убрал правую руку с моей талии. Через мгновение передо мной появилась золотая цепочка, на которой висел маленький кулончик в виде солнца, а посередине блестел белый камушек. Я ошеломленно смотрела на эту вещицу, не в силах проговорить ни слова. Я лишь развернулась и посмотрела растерянно на Вильяма. — Нура Амалие Сатре, в моей жизни было много чего, и из этого мне хватит пальцев одной руки, чтобы перечислить те моменты, когда я был на самом деле счастлив и, когда мне светило солнце. Узнав тебя, я понял, что ты стала моим самым ярким солнцем. Моя жизнь наполнилась светом, а дни обрели свой смысл. И пусть сейчас земное солнце заходит, оставляя место тьме, ты же продолжаешь в этом мраке освещать мне путь. Не нужно ничего говорить. Я хочу, чтоб символ этого света был всегда с тобой. Помни, что отныне ты мой светлый и самый прекрасный в мире день, который никогда не сменится ночью, — с этими словами он не спеша одел на меня цепочку и, застегнув замочек, вновь крепко меня обнял сзади, прижимая все сильнее к себе. Наклонившись к моему плечу, на котором он оставил легкий поцелуй, Вильям прошептал: — Я люблю тебя, Нура Амалие Сатре...