Этот вкус

Полумрак. Глаза не сразу привыкают, так что приходится идти наощупь и на звук. Тихое дыхание. Он жив и надо стараться, чтобы не умер в ближайшее время. Кажется, Империус пока действует, но неизвестно, на сколько ещё его хватит. Но вот, взгляд приспосабливается к тусклым лунным лучам, освещающим маленькую камеру. На холодном камне сидит мужчина средних лет, полностью нагой. Его причёска состоит больше из кровавых пролысин, чем из волос. Но, кажется, в этот раз есть, что срезать. Потому что у мужчины обстрижены до крови все ногти, кое-где кожа и прочий материал, который можно подмешать к зелью. Перебарщивать нельзя – он нужен живой. Да и слишком часто зелье пить не следует, но... Это уже как некий наркотик. Он поднимает на вошедшего карие глаза, полные покорной боли. Ему холодно, а нагота по прежнему неуютна, так что он прижимает колени к груди, пытаясь прикрыться и... согреться? Что в нём такого притягательного? За что мальчишка так привязался к нему? Именно к нему. Ведь волшебник сравнивал, как Криденс воспринимает его и мракоборца. Малец словно чувствовал подмену, но не хотел верить, что ли. Был как-то неосознанно осторожен и холоден с самозванцем. Дети чувствуют искренность? Но Криденс пока доверял и верил волшебнику. Он подошёл к сидящему мужчине, который даже не сопротивлялся. Не отстранился, как обычно это делает. Привык? И смотрел снизу вверх, холодно, разглядывая лицо, что возвышалось над ним, и думал о чём-то. Или нет. Совершенно неаккуратно лезвие проходится по черепу, срезая клок волос и оставляя рану. Волшебник подталкивает пленнику еду, которую принёс, и тот накидывается на её, не пытаясь строить из себя героя. Он хочет выжить. Для чего? Отомстить? Вернуться к мальчишке? Чёртовы странные люди. Да, очень странно. По сути, сейчас он смотрит на самого себя, только в ужасающем положении. Зелье ещё будет действовать несколько часов, но... Стоит добавить в напиток его волосы, и эта жижа, на которую уходит столько сил и трудов, преобразуется в нечто невероятное. Тёмно-синяя тёплая жидкость с белыми точками-вкраплениями, как звёздное небо. И теплота не мерзкая, не душная, не вязкая; она напоминает о подогретом вине. А вкус... Терпкий, что-то среднее между коньяком или виски, и когда ты ждёшь, что тебя нагонит крепость, которая обычно заглушает всё остальное, этого не происходит. Следующие несколько минут на языке можно ощущать послевкусие гречишного мёда. И в такие моменты Грин-де-Вальд понимает, за что Криденс любит Грейвса, почему так к нему привязан. И, чёрт возьми, будь воля Геллерта, он изрезал бы его всего, лишь бы пить это вечность.