Empty swimming pool.

Скажи, как мне преодолеть эту волну В пустом бассейне? Я просто хочу оправиться от любви к тебе.

Дождливый, комом в горле стоящий Лондон безумно осточертел. Нура поняла это на следующий день, после того, как оказалась в этом городе. Здесь серо и постоянно хочется спать. Спать не одной в остывшей и совершенно идеальной постели. Сатре уже не помнит, когда последний раз засыпала или просыпалась вместе с Уильямом во время рабочей недели. Он работал; уходил слишком рано для того, чтобы его проводить, поцеловать в уголок губы и пожелать удачи, а приходил слишком поздно, когда приличные леди и джентльмены уже нежатся в своих кроватях. Поцелуи Уильяма перестали быть искренними. Они больше не заставляли обмякнуть, остаться тряпичной куклой в его руках. Нура плакала каждую ночь, оставляя на белых наволочках следы не смытой туши. Этот чертов Лондон посмел забрать то самое, чем Нура дорожила — Уильяма и его любовь. А сам Магнуссон забрал и разрушил, растоптал её принципы, выстраивавшиеся годами. У Сатре не осталось ни её убеждений, ни любви, ради которой она предала их.

Я твёрдо встаю на ноги и сжимаю челюсть, Но не могу убежать от преследующих меня мыслей, Так скажи, как мне преодолеть эту волну В пустом бассейне?

Тёплый свитер больше не греет исхудалые плечи, а волосы на свету не отдают цветом поспевшей пшеницы. Красная помада, как бельмо в глазу. Нура выкинула все её тюбики в урну, кажется, неделю… или две недели назад. Теперь красное пятно в районе губ слишком выделялось на мертвецки бледной коже. Незаметно пришедший Уильям опять вырывает зажжённую сигарету из рук Сатре. Ему не нравятся курящие девочки. А кто тогда? Те девушки с билбордов с претензией на идеальность. Они все поголовно страдают от неразделённой любви и выблёвывают завтраки в школьном туалете. У них длинные волосы, точёные талии и ноги, больше похожие на палки, обтянутые кожей. Уильям на улицах всё чаще засматривался на таких девушек, которые парили над землёй и больше походили на бабочек. Нура ненавидит бабочек. Мистер Магнуссон, так его все теперь называли, снова уходит. Нура проводит языком по внутренней стороне щеки и зажимает меж обветренных потрескавшихся губ белоснежную и тонкую сигарету, которая по цвету скоро сольётся с её кожей.

Вдали я вижу маяк, призывающий меня, Но не могу добраться до него, Пока не справлюсь со всей этой болью.

А в выходные театр или музей без выбора. Уильям каждый раз покупал Нуре новую одежду. Элегантную, в отличие от самой девушки. Её элегантность потерялась где-то в поезде маршрута Осло — Безумие, отошедший с пятой платформы тогда, когда Нура лишилась своих принципов.       — Я тебя люблю. По обыкновению губы Магнуссона прошепчут эту фразу, как что-то нечто невесомое, почти незначащее. Каждый выходной для Нуры, будто праздник, ведь Уильям больше не говорит ей таких слов в будни. И её уже тошнило от этой чёртовой английской чопорности. «Будьте добры, чашечку чая». Да подавись ты уже своим чаем. Магнуссон искренне не понимал, почему Нура не любит Лондон, ведь он счастлив здесь. Сатре опять выдавит из себя уважительную улыбку, а Уильям спросит, где его любимая красная помада, на что Нура скажет простое: 'забыла'. Уильям приобнимет её за талию и улыбнётся в камеру фотоаппарата. Завтра в интернете появятся их с Нурой фотографии с орущим заголовком: «Сын бизнесмена Магнуссона со своей будущей женой не счастливы». Нура весь вечер будет кусать губы и показывать свою незаинтересованность, ложась на плечо своего (пока ещё) парня. Когда званый вечер кончится, они вместе поедут в дорогущий отель, где страшно притронуться даже к стене. Уильям в стеклянном лифте долго и томно будет её целовать, а в номере на самом последнем этаже они будут есть фрукты, пить шампанское. Нура будет счастливо улыбаться впервые за всю неделю и с облегчением снимать с себя вещи. Магнуссон обнимет её и мокро поцелует в губы. Он ни разу не заикнётся о своей работе в отцовской компании. Ночью они будут лежать на балконе, обнявшись. Уильям будет показывать Нуре новые созвездия, а она будет улыбаться и соединять в созвездия родинки на его груди. Сатре будет молчать и слушать Магнуссона, ведь он так интересно рассказывает. Здорово бы было, если бы он читал так сказки их детям... А в понедельник. В понедельник на тумбочке останется записка:

"Я истощена от того, что когда-то считала правильными пустые надежды. Приезжай, когда сможешь, Уильям, я люблю тебя".

Нура прекрасно знает, что Уильям не приедет. Надеется на лучшее. На то, что история их Осло всё ещё не заканчивается. Сатре покупает в дьюти-фри новую красную помаду и закутывается в тёплый шарф, прикрывая исхудалые плечи.

Этот проблеск надежды Подобен выдоху сигаретного дыма в небо, И иногда ты так истощён от всего того, Что когда-то считал правильным. Пустые бассейны, И я убегаю.