Анжелика: Игра с судьбой

«Ну вот я и в Марокко», – подумала Анжелика. Она стояла у окна своей каюты и рассматривала пологий берег, превращенный умелой рукой в сад, и большой песочно-желтый дворец на холме с зеленой черепичной крышей, который раскинулся на фоне далеких горных вершин с лиловыми снежными шапками. Несколько рек, берущих начало высоко в горах и впадающих в море, словно голубые ленточки, выделялись на фоне скал. Уже прошло несколько часов, как они бросили якорь возле марокканского побережья в большой круглой бухте, и капитан Язон, приказав ждать его в каюте, сошел на берег. Ожидание было тягостным для молодой женщины. Она уже давно мечтала покинуть этот корабль, но главное – поскорее ступить на землю Марокко. «На землю, где мы скоро встретимся!» – подумала Анжелика и судорожно сжала перстень мужа, который ей вручил Мохаммед Раки и, который она носила теперь на шее, на красивом золотом шнурке. С тех пор прошло ровно пять дней. За это время «Морской Орел» благополучно добрался из алжирских вод в эту прекрасную бухту на севере Марокко у подножия Эр-Риф. Плавание прошло благополучно. Несмотря на близость враждебного к берберам испанского берега, они не встретили ни одного военного судна. Лишь изредка на их пути попадались небольшие корабли мелких торговцев, но завидев флаг Рескатора на мачте шебеки, они предпочитали не связываться с грозным пиратом и тут же скрывались из виду. Анжелика всё это время провела в мучительном ожидании. Несмотря на то, что корабль быстро и легко скользил по волнам, ей казалось, что шебека медленно ползет, словно черепаха. Она постоянно посылала служанку узнавать, сколько ещё осталось до прибытия в Марокко. И вот, наконец, на пятый день, они прибыли. Анжелика ещё не до конца знала, что она будет предпринимать дальше, но от одной мысли, что она прибыла в страну, в которую скоро прибудет и её муж, на душе становилось тепло. После того, как капитан Язон сообщил ей, что решил отправить её в Марокко, в один из дворцов монсеньора Рескатора, она подумала, что судьба наконец смилостивилась над ней. Анжелика стала ещё на один шаг ближе к своей мечте. Её муж, граф Жоффрей де Пейрак, наконец переставал быть для неё призраком из прошлого. Он обретал плоть и кровь. Теперь она точно знала, что он жив, и знала, где его искать. Главное, наконец, покинуть этот корабль и ступить на твердую землю! Анжелика, потеряв всякое терпение, уже хотела послать служанку Орсину, чтобы узнать, сколько им ещё придется ждать, как дверь в каюту распахнулась, и на пороге показались две молодые женщины. Они были одеты в одинаковые длинные балахоны, а их головы покрывали шелковые платки. Лица марокканок, на лбу и подбородке, украшали татуировки в виде причудливых ломаных и прямых линий[12]. Анжелика совсем не ожидала появления незнакомок, но прежде чем она успела произнести хоть слово, женщины низко поклонились, и одна из них заговорила на арабском. Не поняв из сказанного ни слова, Анжелика вопросительно посмотрела на Орсину. Девушка уже знала, что её госпожа не понимает арабского языка, и постепенно осваивала новую для неё роль переводчика. – Это твои новые служанки, госпожа, – перевела Орсина слова новоприбывших. – Они уже давно наслышаны о тебе и рады, что слухи оказались правдой, и их госпожа действительно очень красива. Они с радостью будут служить тебе. – Но откуда они обо мне знают? – удивилась Анжелика. Орсина перевела вопрос для женщин. После короткого обмена фразами, мавританка снова обратилась к Анжелике. – Моя госпожа, они спрашивают та ли ты француженка, которую их господин купил в Кандии за тридцать пять тысяч пиастров? Если это действительно так, то Аллах услышал их молитвы, ибо они мечтали увидеть тебя. «Как же быстро по Средиземному морю разносятся слухи!», – подумала Анжелика. – Да, это действительно я, – со вздохом произнесла молодая женщина. Когда Орсина снова перевела сказанное для женщин, они обе заулыбались. – Спроси, зачем они здесь, – сказала Анжелика. – Они принесли тебе одежду, госпожа, – произнесла Орсина после очередного обмена фразами на арабском языке. Женщины развернули перед Анжеликой странное одеяние похожее на большой халат с капюшоном, сшитый из дорогого шелка и украшенный изысканной вышивкой. – Джеллаба[13], – произнесла одна из женщин. Анжелика вновь вопросительно посмотрела на Орсину. – Это их традиционное платье, госпожа, – пояснила служанка. – Все мароканки носят его поверх одежды, когда выходят на улицу. Женщины помогли Анжелике надеть джеллабу. Она оказалась очень просторной и тяжелыми складками спадала с плеч до самого пола, полностью скрывая фигуру. Длинные и широкие рукава закрывали руки до самых кистей. Одна из служанок быстро застегнула маленькие пуговки, пришитые спереди по всей длине халата, а вторая женщина ловко повязала на голову Анжелики большой полупрозрачный шелковый платок, закрепив при этом одну полу так, чтобы она прикрывала нижнюю половину лица. Орсина также облачилась в джеллабу, но из более дешевой материи, и повязала на голову обычный полотняный платок. На этом все необходимые переодевания были закончены, и Анжелика в сопровождении служанок вышла из каюты. На верхней палубе корабля её уже ожидала группа людей во главе с капитаном Язоном. Среди прочих, молодая женщина сразу же разглядела мэтра Савари. Она разговаривала с ним накануне, и он заверил её, что не останется на корабле, а сойдет на берег вместе с ней. Ведь он обещал монсеньору Рескатору присматривать за молодой женщиной и был не в праве нарушить слово. Рядом с Язоном стояла невысокого роста пожилая дама, одетая, так же, как и все женщины, в джеллабу. Её одеяние могло поспорить в роскоши с одеянием Анжелики, хоть и было пошито из менее яркой ткани. Она держалась несколько надменно и внимательно наблюдала за группой женщин, приближающейся к ней. Круглое смуглое лицо женщины, испещренное мелкими морщинками, несмотря на годы, сохранило отблеск той красоты, которой марокканка должно быть обладала в молодости. – Госпожа Карима, – представил её Язон. – Она старшая женщина в гареме. Пока не прибудет монсеньор Рескатор, вы будете находиться под её опекой. Анжелика не знала, как следует приветствовать эту женщину по местным обычаям. Но раз ей предстояло прожить будущие недели под её покровительством, молодая женщина хотела выказать госпоже Кариме свое почтение. Рассудив, что реверанс, наверное, будет глупо смотреться в данных обстоятельствах, Анжелика склонила голову в почтительном поклоне. Кариме такой жест явно понравился и она довольно улыбнулась. Затем капитан Язон представил двух мужчин, которые также стояли подле него: главного евнуха Аксима-эфенди, коренастого толстого негра с обвисшими щеками и розовыми ногтями на руках, и Фарида-эфенди, также евнуха, который внешне походил скорее на итальянца и должен был стать личным слугой Анжелики. Он учтиво поклонился и затем что-то сказал на арабском. – Он говорит, что будет счастлив служить тебе, госпожа, – шепнула Орсина, снова принявшая на себя роль переводчика. С таким внушительным сопровождением Анжелика покинула корабль. Спустившись по трапу, сброшенному с одного из бортов, она оказалась на деревянной пристани, протянувшейся вдоль всей бухты. Здесь её уже ожидал паланкин, который должны были нести восемь широкоплечих мавров. Они стояли тут же рядом, могучие и безмолвные. На них были надеты одинаковые атласные шальвары, которые на талии поддерживались широкими поясами. Их мускулистые торсы были обнажены и черная умасленная кожа блестела в лучах яркого солнца, а головы мужчин покрывали белые тюрбаны, заколотые спереди небольшой золотой пряжкой. Фарид-эфенди проводил Анжелику к паланкину и помог ей, а затем и госпоже Кариме, забраться внутрь. Он дважды хлопнул в ладоши и мавры, подхватив длинные шесты, подняли женщин так легко, словно они совсем ничего не весили. Прекрасный паланкин выглядел поистине произведением искусства. Внешне он походил на привычный Анжелике портшез, но гораздо больше и вместительнее – в нем без стеснения могли расположиться две женщины. Стен у паланкина не было. Их заменяли парчовые занавески с золотой бахромой внизу, натянутые между четырьмя резными позолоченными колоннами. Внутри вместо сидений пол устилали множество подушек разных размеров, обшитых шелком. Анжелика сидела с ровной спиной, поджав под себя ноги и обхватив их руками. Она не знала, как следует вести себя в обществе старухи, и потому предпочла держаться учтиво, но сдержанно. Карима же, напротив, удобно разлеглась на подушках. Она была явно привычной к такого рода прогулкам. Тем временем мавры уже сошли с причала и, когда они начали медленно подниматься по вымощенной камнем дорожке, которая вилась по холму словно серпантин, со всех сторон их обступили стражники, вооруженные мушкетами и кривыми саблями. Оба евнуха, Аксим и Фарид, взобрались на вороных жеребцов и возглавили кортеж. Мэтру Савари и служанкам пришлось идти за паланкином пешком. Еще несколько слуг из дворца несли сундуки с платьями Анжелики. *** Когда они поднялись на вершину холма, Анжелика увидела, прекрасный дворец Айе-Рабия во всем великолепии. Он раскинулся среди роскошного сада на многие мили и представлял собой комплекс построек разных размеров и форм. Встречались здесь низкие и высокие здания с плоской крышей, обрамленные, словно ажуром, зубчатыми стенами, а также башни под четырехскатной черепичной крышей. Над всем этим великолепием высоко в небе парила четырехгранная башня минарета, поражающая своим одновременно строгим и изящным видом. Её стены украшали три яруса удлиненных окон, а также причудливый узор из мозаики зеленого цвета. Некоторое время мавры шли вдоль высокой каменной стены, окружавшей постройки, пока в ней не появились раскрытые настежь высокие резные ворота. Преодолев их, паланкин проследовал по усыпанной мелким гравием дорожке, по краям которой росли пальмы и кипарисы, образуя длинную живую изгородь, до круглой площадки парадного двора, окруженной по периметру большим количеством колонн с традиционными марокканскими арабесками. Остановившись перед широкой мраморной лестницей, ведущей в главное здание дворца, мавры поставили паланкин на землю и, поклонившись госпоже Кариме и Анжелике, удалились. Аксим и Фарид спешились и, передав поводья подоспевшим конюхам, подошли к паланкину и помогли женщинам выбраться из него. Оказавшись перед парадным входом во дворец, Анжелика поразилась изяществу и легкости, с которыми было построено это массивное сооружение. Казалось он был сделан не из камня, а из прозрачного кружева, которое с особой любовью выткали самые умелые мастерицы. Витиеватый марокканский орнамент заполнял практически все стены, обрамлял подковообразные двухстворчатые двери, поддерживаемые двумя мраморными колоннами, был воплощен в металле, мраморе и дереве. Точно такой же орнамент украшал дворец не только снаружи, но и внутри. Анжелика не уставала восхищаться разнообразием рисунков и форм замысловатых узоров, пока Фарид и Аксим увлекали её в глубь постройки. Встречались здесь пестрые геометрические орнаменты, тысячекратно повторяющиеся на потолках и стенах широких залов, и переплетающиеся в виде лент каллиграфические письмена, на бесконечных анфиладах арочных пролетов. Украшал он и многочисленную мебель из кедрового дерева, а также тонкие деревянные решетки, вставленные в оконные проемы, и, расставленные по коридорам кованые светильники, и лампы, подвешенные высоко под потолками. От бессчетного количества залов и коридоров, по которым два евнуха вели молодую женщину, у Анжелики закружилась голова. В какой-то момент она уже решила, что в этом дворце легче заблудиться, чем отыскать нужные покои, как наконец они оказались перед резной окованной медью дверью, ведущей на женскую половину дворца. Два высоких вооруженных саблями мавра, несущих здесь караул, склонились в почтительном поклоне. За дверью оказался небольшой мощеный мозаичными плитами и окруженный галереей двор, в центре которого журчал фонтан. Гарем представлял собой отдельное двухэтажное здание с плоской крышей. По негласной традиции на первом этаже, кроме кухонь, бань и других подсобных помещений, располагались комнаты рабынь и наложниц, тогда как верхние этажи делились на просторные покои и отводились женам и фавориткам господина. Для Анжелики отвели самые большие апартаменты в центре второго этажа. Когда перед ней распахнули двери, ведущие в её покои, она оказалась в просторной комнате с низким сводчатым потолком, поддерживаемым двумя рядами круглых колонн. Вся обстановка, начиная с пестрой мозаики, обрамляющей многообразные ниши, окна, двери и заполняющей весь потолок, и заканчивая меблировкой, которая состояла из четырех низких диванов, нескольких кресел, пуфиков разных размеров и больших подушек, разбросанных по полу и предназначенных для лежания на них, была выполнена в терракотовой гамме с золотой отделкой, отчего белые мраморные плиты на полу отливали розовым цветом. Светло-бежевый цвет стен смягчал насыщенные и тяжелые оттенки и придавал комнате некую свежесть. Из гостиной короткие коридорчики вели в ещё четыре комнаты. Они предназначались для отдыха или досуга, а самая большая отводилась под спальню. Здесь стояла огромная кровать под балдахином, сделанная из гигантского кедра, выращенного на высокогорных атласских плато, и небольшой туалетный столик. На полу лежали мягкие ковры. Из спальни так же, как и из гостиной, можно было попасть на широкую террасу, окруженную мраморной балюстрадой. Практически всю террасу украшали кадки с карликовыми пальмами и цветущими розами, отчего настоянный на жарком марокканском солнце аромат цветов буквально проникал во все комнаты и помещения. Рядом с окнами, забранными мелкой деревянной решеткой, стояли курительницы, дым от которых должен был отпугивать назойливых насекомых. Поначалу покои показались Анжелике пустынными, но вскоре здесь появился сонм служанок. Вокруг молодой женщины словно загудел целый улей. Молоденькие девушки разных национальностей носились по покоям Анжелики, распахивая окна, взбивая подушки, занося и раскладывая её наряды. Другие принесли прохладительные напитки, сладости и огромные подносы с фруктами. Прибытие Анжелики вызвало переполох во всём дворце. Все его обитатели вплоть до последнего помощника конюха стремились хоть мельком увидеть наложницу, которую их господин купил за цену двух галер с полным экипажем. Те же, кому посчастливилось видеть, как Анжелика легкой и величественной походкой прошла мимо них по коридорам и залам дворца, преисполненные благоговения важно сообщали всем остальным, что новая госпожа действительно прекрасна. Слухи о самых необычных торгах, на которых за право купить белокожую наложницу сражались черкесский князь Риом Мирза, великий евнух Шамиль-бей и сам монсеньор Рескатор, уже давно достигшие Эр-Рифа, не обманули их. Дворец Айе-Рабия скинул с себя сонное оцепенение, в котором пребывал в отсутствие хозяина, и распахнул двери перед его новой властительницей. Когда суматоха, наконец, немного улеглась к Анжелике подошла Орсина, чтобы сопроводить госпожу в хаммам. *** Бани дворца Айе-Рабия практически ничем не отличались от бань, которые Анжелика уже посещала в Кандии. Сначала Орсина провела Анжелику в небольшую комнату, стены которой сплошь украшала мозаика и в которой её уже ожидали две новоиспеченные служанки. Обе берберки, Тадла и Айур, миловидные девушки лет двадцати, были обнажены, и лишь небольшие полотняные набедренные повязки прикрывали их наготу. Девушки помогли Анжелике раздеться, после чего они окатили её теплой водой из приготовленного заранее кувшина. Затем Тадла, пышнотелая брюнетка, провела Анжелику в парильню. Сердцем хаммама служила большая круглая зала, в центре которой размещался мраморный подиум, а по периметру – невысокие мраморные скамьи. В нескольких местах в стены были вмонтированы миниатюрные фонтанчики, которые служили источником холодной воды. В помещении было жарко и влажно. Под высоким куполообразным потолком клубился пар, оседая капельками на мозаичных стенах. Уложив Анжелику на теплый от жара мраморный подиум, служанки принялись колдовать над ее телом. Словно по волшебству, в парильне появились сосуды с маслами, пиалы с порошками и растираниями. Девушки наносили разные субстанции на кожу Анжелики, затем омывали ее прохладной водой, и снова растирали глиной, маслом или странным черным мылом бельди[14]. Вокруг молодой женщины витали запахи оливкового масла, лепестков розы, мяты, хвои и различных трав. Под умелыми руками Анжелика постепенно расслаблялась, давая отдых уставшим мышцам и нервам. Служанки уделили внимание не только телу Анжелики, но также лицу и волосам. Айур тщательно вымыла их, после чего нанесла масло арганы. Оставив его на какое-то время и дав маслу хорошо пропитать волосы, она ополоснула их лимонным соком. Специальной щеткой Тадла прошлась по ступням, коленям и локтям Анжелики, удаляя огрубевшую кожу. После всех необходимых процедур, Анжелику провели в последний – третий зал, где в полу был выложен небольшой бассейн, наполненный водой, на поверхности которой плавали лепестки роз. Анжелика преодолела несколько мраморных ступеней и погрузилась в благоухающую воду. Прохладная вода приятно бодрила после неги жаркой парильни. Пока госпожа нежилась в бассейне, никто из многочисленных служанок не потревожил её, но стоило только Анжелике подняться и сделать несколько шагов, как мигом к ней подлетели Айур и еще одна девушка с набором полотенец. Берберка помогла молодой женщине выйти из бассейна, затем проворно обернула мягкое полотнище ткани вокруг груди и бедер, ещё одно полотнище предназначалось для волос, третьим служанка тщательно промокнула влагу на лице и плечах госпожи. Анжелику усадили на кушетку, и пока служанка вытирала полотенцем ее волосы, к молодой женщине подошла Орсина и спросила, есть ли у неё какие-либо предпочтения в ароматах. Анжелика ответила, что она давно уже пользуется духами из смеси вербены и розмарина. Когда Орсина перевела сказанное берберкам, те понятливо переглянулись. Они явно одобряли выбор своей госпожи. Девушки пообещали подготовить специально для нее масла и благовония из этих растений, а до тех пор они будут использовать розовое масло. Вечер в хаммаме завершался чаепитием. В чистой одежде, обновлённая внутри и снаружи, Анжелика удобно устроилась на подушках в общей зале и медленно пила мятный чай из высоких стеклянных сосудов, которые Орсина принесла на серебряном подносе. Несколько молодых евнухов в высоких тюрбанах, примостившись в дальнем углу залы, играли на восточных музыкальных инструментах нежную мелодию. Наверное, о лучшем завершении дня и всего морского путешествия нельзя было и мечтать. Анжелика невольно вспомнила слова Рескатора: «В моем доме цветут розы и звучит музыка…» Он не обманул её. В его прекрасном дворце действительно кругом цвели розы и звучали немного непривычные для французского слуха восточные мотивы. Здесь было прекрасно! На Анжелику снизошел небывалый покой и, когда немного позже она засыпала в своей большой кровати, она знала, что сон её будет безмятежен и глубок. *** Но чувство безмятежности, которое казалось Анжелике словно разлитым в воздухе дворца, было обманчивым. На следующее утро её разбудил истошный женский вопль. Подскочив на постели, молодая женщина стала судорожно оглядываться по сторонам, пытаясь увидеть ту, которая могла так кричать. Но в спальне никого не было. Тогда, поднявшись, Анжелика вышла в гостиную, и там её взору предстала весьма странная картина. Посреди комнаты на коленях стояла хрупкая светловолосая девушка. Она что-то быстро говорила на арабском языке нависшему над ней Фариду, личному евнуху Анжелики. В следующее мгновение Фарид замахнулся и сильно ударил девушку по лицу, от чего та упала навзничь и снова закричала. – Что здесь происходит? – громко спросила Анжелика. Вспомнив, что французский среди её окружения понимает только Орсина, она уже хотела позвать служанку, как заметила её лежащей без сознания недалеко от двери, ведущей в спальню. Анжелика подбежала к девушке и, присев возле неё, приподняла голову и легонько похлопала мавританку по щекам. Через пару минут служанка пришла в себя и, открыв большие темно-карие глаза, с беспокойством посмотрела на госпожу. – О, хвала Аллаху, – проговорила она, поднимаясь на ноги. – С тобой ничего не случилось, моя госпожа? – А что могло со мной случится? – удивилась Анжелика. – Эта женщина хотела тебя убить, – прошептала Орсина, указывая на странную утреннюю гостью. Анжелика в недоумении посмотрела на хрупкую девушку, которая теперь лежала посреди комнаты и громко рыдала. Но не успела Анжелика и слова произнести, как в покои вошли привлеченные криками госпожа Карима и главный евнух Аксим-эфенди в сопровождении нескольких молодых евнухов и служанок. Фарид поклонился новоприбывшим и стал на арабском языке объяснять, видимо, что здесь приключилось. Выслушав своего подчиненного, главный евнух что-то коротко произнес по-арабски и два мавра, сопровождавшие его, тут же подхватили под руки продолжающую плакать девушку. Они подняли её с пола и поставили на колени. Пока евнухи крепко держали девушку за руки, Аксим-эфенди одним резким движением разорвал ее платье, оголив спину. Когда он вытащил из-за пояса плеть, Анжелика с ужасом догадалась, что несчастную сейчас высекут прямо у неё на глазах. – Стойте! – тут же закричала Анжелика, бросившись вперед с намерениями защитить девушку. Естественно никто не понял, что она только что прокричала, но её голос возымел действие, и Аксим, опустив руку с плетью, которой он уже успел замахнуться, удивленно посмотрел на Анжелику. На её возглас также обернулись Карима, Фарид и все сбежавшиеся слуги. Воспользовавшись минутным замешательством своих палачей, девушка проворно выскользнула из их рук и, не обращая внимания на разорванное платье, на коленях подползла к Анжелике. Она подняла на маркизу заплаканные светло-серые глаза и, цепляясь руками за подол её сорочки, стала что-то говорить на арабском языке с явной мольбой в голосе. В растерянности Анжелика обвела взглядом присутствующих. Она уже хотела подозвать Орсину, чтобы та перевела всё, что говорила эта несчастная женщина, как вдруг она заговорила на чистом французском языке. – Не зови свою служанку, – её голос всё также был наполнен мольбой и отчаянием, но в глазах вдруг сверкнул яростный огонек, – я и так скажу тебе то, что ты должна запомнить. Наш господин любит только меня! Я его единственная наложница в этом дворце! Так что не пытайся завоевать его. Иначе одним прекрасным утром ты проснешься с кинжалом в сердце! Вернее, не проснешься совсем! Анжелика, совершенно оторопевшая от услышанного, попыталась отстраниться от безумной, но она продолжала цепляться за неё и не отпускала. – Не делай такой удивленный вид, – снова произнесла девушка, – ты прекрасно меня поняла. Ведь я владею французским не хуже тебя и пришла тебя предупредить, что сегодняшняя ночь в покоях нашего господина была для тебя последней. – Но я не была в покоях Рескатора, – вышла, наконец, из оцепенения Анжелика, – его вообще нет во дворце. И когда он прибудет, мне неизвестно. – Как это, его нет во дворце? – на мгновение на лице девушки промелькнуло удивление, но в следующий миг она снова приняла вид несчастной жертвы. И тут Анжелика догадалась, что всё происходящее на её глазах не что иное, как умело разыгранный спектакль. Она ещё раз внимательно обвела взглядом всех присутствующих и окончательно убедилась в своей догадке. Ведь никто в комнате, кроме неё, не мог понять того, что говорила эта женщина. Они все видели лишь обращенное к Анжелике лицо, на котором застыла маска, молящая о снисхождении. Со стороны вся сцена выглядела так, словно девушка вымаливала у Анжелики прощение за свой поступок. А на самом деле она пришла для того, чтобы убрать с дороги новоиспеченную соперницу. Хорошо знакомая с обществом, в котором властвовали интриги и заговоры, Анжелика сразу поняла как ей нужно действовать. Выбор был невелик: она могла позволить втянуть себя в бесконечный поток клеветы и обмана, увязнув в ней словно в липкой паутине, или могла пресечь на корню любые поползновения в свой адрес. – Насколько мне известно, – спокойно сказала Анжелика, – Рескатор сейчас в Алжире. Но ты зря тратишь время, пытаясь убрать меня с дороги – я не являюсь твоей соперницей. Как только Рескатор прибудет сюда, он подтвердит, что даровал мне свободу, и я сразу же уеду. На лице девушки снова отразилось недоумение. – Так ты не хочешь принадлежать Рескатору? – с удивлением в голосе спросила она. – Нет, не хочу. – Ты врешь! – сказала она, недоверчиво посмотрев на Анжелику. – Какая женщина не хочет принадлежать ему?! – Ты можешь мне не верить, – спокойно возразила Анжелика, – но это так. Анжелика подняла девушку с колен и, к огромному изумлению присутствующих, расцеловала в обе щеки. – Возвращайся к себе, – сказала она, – и можешь не переживать, я не отберу у тебя Рескатора. Девушка ничего не ответила. Расширенными от удивления глазами она стояла и смотрела на Анжелику, словно пытаясь осмыслить услышанное. Но через пару минут выражение её лица изменилось – она хитро улыбнулась и наградила Анжелику снисходительным взглядом. Затем развернулась и зашагала прочь. Никто из находящихся в гостиной даже не подумал удержать её, настолько они были поражены событиями развернувшимися в апартаментах новой наложницы Рескатора-эффенди. Понимая, что служанки и евнухи, пребывающие в предвкушении увидеть ещё что-то столь же любопытное, не покинут её комнату, Анжелика подозвала Орсину и попросила сказать на арабском, чтобы они все уходили и оставили её в покое. – И извинись от моего имени перед госпожой Каримой и Аксимом-эфенди, – добавила Анжелика. – Скажи, мне очень жаль, что их побеспокоили из-за такого пустяка. Орсина с учтивым поклоном перевела всё для госпожи Каримы и Аксима, после чего они с почтением удалились. За ними последовали и все остальные. Когда толпа людей, наконец, покинула гостиную, Анжелика села на диван и вздохнула с облегчением. Она не знала, сколько ей придется дожидаться в этом дворце Рескатора, но провести время, выпутываясь из вороха интриг, или, чего хуже, оказаться заколотой обезумевшей от ревности одалиской, ей не хотелось. – Госпожа, моя госпожа, – плотно закрыв дверь покоев за уходящими, обеспокоенная Орсина подлетела к Анжелике и, упав на колени, протянула к ней руки. – Зачем ты не дала наказать эту женщину? Она же хотела тебя убить! – Орсина, она просто хотела запугать меня, – сказала Анжелика. – И чего ты вдруг решила, что она приходила именно для того, чтобы убить? Молодую женщину очень тронуло искреннее волнение, светящееся в глазах служанки, но навязчивые мысли Орсины об убийстве казались Анжелике нелепыми. Тогда мавританка поднялась с колен и, подойдя к тому месту, где некоторое время назад лежала одалиска, отвернула носом туфельки край ковра. На полу лежал какой-то блестящий предмет. Подняв с пола, Орсина протянула его госпоже, и Анжелика увидела, что это был кинжал. Приняв его из рук служанки, молодая женщина внимательно осмотрела клинок: красивое, немного изогнутое лезвие полностью покрывала чеканка в виде каллиграфического письма, а ручку из слоновой кости украшали большие камни бирюзы, оправленные в серебро. – Когда она пришла сюда, я сразу заподозрила что-то неладное, – сказала Орсина. – Она долго меня расспрашивала о тебе, моя госпожа, а затем попросила налить чаю. Едва я отвернулась, чтобы взять поднос, как эта фурия, выхватив из-за пояса кинжал, бросилась к твоей спальне. Я хотела остановить её, но она ударила меня чем-то по голове. Я не знаю, что произошло потом. Хвала Аллаху, Фарид-эфенди появился вовремя. Но он так и не понял, зачем она на самом деле приходила. Ей, как видишь, удалось спрятать кинжал, и Фарид решил, что она хотела что-то украсть у тебя. Теперь мы не сможем доказать, что это её кинжал. Она будет всё отрицать и скажет, что ты наговариваешь на неё. Анжелика, внимательно выслушав служанку, поднялась с дивана и принялась медленно ходить по комнате. Так значит её жизнь действительно была в опасности. Что ж, не впервые. Но сейчас она по крайней мере четко знала от кого исходит угроза. Стало быть в нужный момент она будет готова и избежит расставленных для неё ловушек. – Мы никому ничего не скажем о кинжале, – сказала Анжелика. – Девушка вряд ли придет требовать его обратно. Зато мы теперь знаем о её намерениях. И отныне будем осторожны. – Ин ша’а Ллах [15], – прошептала Орсина. [12] Традиционные берберийские татуировки. [13] Джеллаба — традиционная берберская одежда, представляющая собой длинный, с остроконечным капюшоном свободный халат с пышными рукавами, распространённая среди мужчин и женщин. [14] Бельди (в переводе означает черное) – древнее марокканское мягкое мыло с растительными компонентами (чаще всего листьями эвкалипта) и эфирными маслами, приготовленное на основе оливкового масла. [15] На все воля Аллаха