Капитуляция

***

      Он не Джейме, но все равно по своему красив, этот Король Севера. Действительно, это нельзя было назвать никак иначе, как северной красотой: его темные глаза и волосы резко контрастировали с бледным лицом, губы были полные и выделяющиеся. Джейме – это золото, как она сама, как их дети. Его глаза были зелеными и дерзкими, наполненными дивным бесчестием и обещаниями любви, которую он делил лишь с ней одной.       Или так это было, когда-то.       Теперь он предал ее. Сбежал на Север с Тартской девкой. Нет сомнений, что он попытается освободить Арью Старк и избавить Джона Сноу от его обязательств.       Он не преуспеет в этом. И этот – этот бастард, что лежит перед ней – он исполнит свой долг.       Ей нравится как его глаза расширяются от прикосновений. Он повзрослел, хотя до сих пор может сойти за ее сына, все еще неопытен в определенном смысле. У него было мало интимного опыта, ведь мужчина должен заниматься этим только с женой. У него была лишь одна любовница, Квиберн сообщил об этом. Его пташки даже нашептали, что юнец был девственником до своих девятнадцати лет. Этот факт добавлял ему такой милой невинности, которую она намеревалась разрушить. Он настолько благородный. Неподкупный. Этого само по себе достаточно, чтобы возбудить её. Вытянутый под ней, тихий и безмолвный, он напоминал ей ту благочестивую септу, что постоянно издевалась над ней во время заточения, та, которую она оставила сиру Григору. Ей нравится, как все складывается.       Да, она наслаждается шансом переломить его. В яростную борьбу со страстью вступал тот факт, что она унижает саму себя, ложась с ним. Он ниже нее по многим причинам, которые усугубляли его низкое происхождение, юность, меньший интеллект и отсутствие опыта. Она сделает все, чтобы он это уяснил. Он будет подчиняться ее воле, исполнять каждую команду. Эти мысли молнией проходят по телу, заставляют кровь бурлить и делают ее мокрой.       Он вздрагивает, когда она проводит пальцами по его губам, и Серсея улыбается.       Его держат не цепи, как ту септу, а угроза жизням его родных, и в определенном смысле это удовлетворяет ее еще больше. Мужчины контролировали ее всю жизнь: отвергали ее, испытывали ее. И теперь у нее есть собственный король к ее милости. Мужчина, которые поднялся выше своего низкого происхождения чтобы стать лидером на Севере, и, конечно, ни одна женщина не смогла бы сделать то же самое, несмотря на любые достоинства и способности.       По такому пути шел этот мир, до воцарения Серсеи. Теперь это не так.       Она скользит руками по его телу. Он худощав и мускулист, но ниже Джейме, и даже близко не столь смел. Он покраснел и попытался закрыться руками, словно девка из прислуги. Она отвела его руки в сторону и немного усмехнулась его оскорбленному рычанию. По правде говоря, ему не должно быть стыдно. Он был полностью вовлечен. Он получит сына от нее, если Боги будут милостивы.       Нет, не Боги. К черту Богов. Они не дали ей ничего. Всё, чего она добилась было результатом ее действий и желаний.       Он закрывает глаза, когда она обхватывает его мужественность, легкая дрожь, напряжение в мышцах. Она прекращает это и тянется к его щеке. У него длинная шея, голова отклонена назад в попытке оторваться от женщины. От этого он выглядит еще более уязвимым.       – Открой глаза, Джон Сноу, – Она не будет называть его мужем. И не Королем. Нет, это ее покои, и здесь она будет называть его настоящим именем. И имя его бастард. Он не забудет, кто он есть на самом деле.       Он исполняет приказ, глядя на нее сквозь черные ресницы и посылает еще одну волну тепла по ее телу. Она прижимается к нему, естество к естеству, грудь к груди. Ее тело, Серсея знает, что оно по-прежнему красиво. У нее полная и высокая грудь, плоский живот, длинные и стройные ноги. Ни один мужчина не смог устоять перед ее прелестями, в том числе и этот юнец, не смотря на все это сопротивление, исключением не будет.       Конечно же, когда она начала слегка покачивать бедрами ему навстречу, его член всколыхнулся.       Он тяжело вздохнул и схватил ее за плечи, чтобы оттолкнуть.       – Я не могу… – его голос хриплый. Она обрывает его на полуслове, закрыв рот ладонью.       – Ты будешь. Мы вдвоем объединим королевство своим союзом. Ради мира твоя честь позволит тебе трахать свою собственную жену? – Она акцентирует непристойность этой фразы покачиванием бедер. Сейчас он плотно прижат к ней. Он должен почувствовать, какая она влажная, какая теплая.       Но когда их взгляды встретились, она увидела лишь презрение.       Это больно кольнуло. Кто он такой, чтобы смотреть на нее свысока?       – Твоя сестра умрет. Север падет, – прошипела она.       В этот момент его дыхание остановилось. Темные глаза необычайно расширились.       – Убери от меня свои руки, бастард. Держи их высоко над головой. Не трогай меня, пока я сама не попрошу тебя об этом.       Она прошипела приказ, ярость все еще обжигает кровь. Если не имя, то гордость Старков в нем точно есть. Это лишь значит, что ему будет больнее падать. А он будет падать.       – Сделай это. Или я должна послать сира Григора в Риверран, чтобы он поиграл с твоей сестрой? – свою свободную руку она запустила ему в волосы, сжала и сильно потянула за них..       Он сглотнул, и на мгновение его ногти впились в ее плечо.       Тогда он подчинился. Он был красив в своем сопротивлении, нежелании двинуть и мышцем, со всем своим стыдом в глазах. Это как если бы сам Север сдался ей. Так и есть, она это чувствует. Он и есть Север: в его жилах течет волчья кровь, в его сердце зима, фехтовальщик, соответствующий ее брату, когда у того было две руки. Лидер, любимый народом.       Куда бы он ни пошел, они последуют за ним. С Джоном Сноу у ее ног, Север принадлежал ей.       Ее ладонь все еще закрывает ему рот в тот момент, когда она окончательно оседлала его, приглушенные стоны лишь раззадоривали. Он двигается в ней, сначала с нежеланием, а затем с увеличением скорости, выгибаясь, чтобы встретиться с ней, пока она ритмично поднимается и опускается, углубляясь с каждым разом. Когда она на пике, внизу все сжимается вокруг него, она дает волю своему голосу, покуда он лишен такой возможности.       После того, как ее дыхание вернулось, ее кольнуло нетерпение. Она ускоряет темп и сильнее тянет его за волосы, ловя болезненный стон между пальцами. Другой стон последовал вскоре после него, более вымученный, чем первый.       Он испустился.       Она еще задержала его в себе на некоторое время, надеясь что семя укоренится. После удовлетворения она позволила себя подняться с него, давая небольшому количеству семени протечь на кровать. Хладнокровно она начала собирать свою одежду. Краем глаза смогла видеть его, тяжело дышащего, с содрогающимися синими губами и с вытянутыми руками со сжатыми кулаками.       – Приведи себя в порядок, бастард. Скоро придут, чтобы все убрать.       Он сел лицом к ней. В мерцающем свете свечей гнев особенно отчетливо был виден в его глазах.       Она стоит, смеется.       – Джон Сноу. Совсем как твой отец и брат. Ты же знаешь, каков был их конец – в руках Ланнистеров. И ты решил, что можешь бросить мне вызов?       Она наполнила себе бокал вина, сделала паузу перед тем, как продолжить: “Лев ест волка, мальчик. Так всегда было”.       – А что насчет дракона? – откликнулся он низким голосом.       – Что? – Она резко развернулась к нему, не в состоянии скрыть удивление. Он не двинулся. Он все еще был обнажен, простыни спутались у его бедер. Тем не менее, в нем появилось что-то другое – новый запал, тихая уверенность. Казалось, что он пылает в полумраке комнаты.       – Таргариены придут, чтобы претендовать на трон, – провозгласил он. Это будто говорит не он, его глаза, взгляд: “Ваше правление почти закончено, Серсея Ланнистер. Я могу быть в Ваших руках, но стая выживет”.       Эти слова заморозили кровь в ее жилах. Она глотнула вина, не позволяя себе показать испуг. Он думает, что может напугать меня ложным колдовством. Ведьма прокляла ее однажды, и пророчество едва не привело Дом Ланнистеров к краху. Этот бастард не имеет такой власти. Она не позволит ему напугать себя таким способом.       Он все также смотрел на нее тревожным взглядом. Мелко дрожа, она ставит бокал и поправляет одежду.       – Ты пожалеешь о сказанном, – беспристрастно сказала она, – Или, по крайней мере, твоя сестра. Теперь вставай. Я должна провести Малый Совет.       Она спешит к двери, остро чувствуя его взгляд на себе.       – Ланнистер, – зовет он. Наглость, что обычно только злила ее, сейчас заставляет ее трепетать, – Дейенерис скоро будет здесь. Как и твой брат. Они придут за мной.       Ее сердце пропускает удар. Она поворачивается к нему, стиснув зубы от страха. Он смотрит на нее через спадающие на лицо черные локоны, с мрачной улыбкой на губах.       – Потому что у дракона три головы.       Серсея выбегает и шумно хлопает дверью.