Я счастлив лишь с одной

я столько раз пыталась сбежать от него, от себя, от нас, но как только он приходил и обнимал меня, я понимала, что никогда не смогу его отпустить, себя отпустить. отпустить нас. „моё утро любит тебя”

      Я проснулся с сильной болью в голове и от солнечного света, который наполнял бледно-золотистой паутиной комнату, проходя сквозь закрытые шторы. Я долго оглядывался по сторонам, не понимая, где я нахожусь. Незнакомая комната, кровать с простынёй, испачканной кровью из разбитых костяшек, маленький столик, на котором лежали различные баночки. Комната была светлой и, на удивление, такой уютной. Приятно пахло лёгким цветочным парфюмом.       Поднявшись с кровати, я, пренебрегая болью в голове, слегка приоткрыл дверь в комнату и тут же оказался в просторной гостиной с панорамными окнами, от чего комната была очень светлой. Торшер, который стоял рядом с дверью, почему-то был включён. Всё было, на мой взгляд, устроено очень мило, красиво и уютно, в белых тонах.       Я прошёл в комнату, оглядываясь по сторонам. Она была настолько просторной и большой, что я сначала и не заметил спавшую на диване Полину. Я присел рядом с ней на мягкий белый ковёр и наблюдал за тем, как она мило посапывала и слегка улыбалась во сне. Значит, это была её квартира, в которой она жила всё это время, пока я искал её.       — Эх, глупышка. Ну зачем? — тихо прошептал я, слегка улыбнувшись. Я задрал ногу, обнимая её руками и укладывая голову на колено. Рядом с ней я совсем забыл о головной боли, которая никак не оставляла меня в покое.       Не знаю, сколько я так просидел, наблюдая сначала за Полиной, потом за оживлённой жизнью за окном. И в какую-то минуту я понял, что начинаю засыпать и моя голова упала на грудь Полины, от чего я тут же открыл глаза и выпрямился. Я надеялся, что не разбудил её, но она тут же проснулась, смотря на меня сонным взглядом своих прекрасных голубых глаз, которые, как сверкающие самоцветы, дарили радость и нежный свет.       — Извини, что разбудил. Я не хотел. — Я опустил голову, как нашкодивший ребёнок, смотря на неё исподлобья.       — Да ничего. — Она одарила меня лёгкой улыбкой. Вытащив руку из-под одеяла, она протянула её мне. Я сразу обхватил её маленькие пальчики.       — Доброе утро, солнце. — Я улыбнулся ей в ответ.       — Доброе. Голова не болит? — Она стала серьёзной.       — Нет, нет. Рядом с тобой... — Хотя голова у меня ещё как трещала, я не хотел беспокоить Полину, поэтому соврал.       — Точно? — Она с подозрением сузила глаза, будто чувствовала, что я говорю неправду. Но я лишь промолчал, опустив голову. — Ну чё ты молчишь? — Она уже скинула с себя одеяло и хотела встать, но я остановил её, крепко сжав руку.       — Полин, не надо. Всё хорошо. — Я повысил голос, но не переходя за черту дозволенного, пробегая взглядом по её ключицам вниз. На ней было прекрасное кружевное бельё, которое так бесстыдно привлекло мое внимание. Скользя по плавным изгибам тела, округлостям грудей, изящным рукам, я не заметил, как к её щекам прилила краска от моего пожирающего взгляда.       — Замёрзнешь сейчас. — Я заботливо укрыл Полину одеялом, слегка приобняв её за талию, шумно вздохнул. Я хотел целовать её, исследуя каждый изгиб тела, каждую родинку, касаться её груди. Но от одного только прикосновения меня било током воспоминаниями, которые не давали мне покоя.       — Гриш, ложись со мной. — Она жалобно посмотрела на меня, отчего я не смог ей отказать. Да и я несказанно рад был её предложению, так как уже замёрз сидеть на полу, ведь в квартире было прохладно. Я прилёг рядом, но нам было очень тесно, и в следующую секунду она уже оказалась на мне, а я лишь сильнее прижал её к себе.       В воздухе витала недосказанность, но никто из нас не говорил о прошлом и не вспоминал всё, что было. Мы просто лежали и наслаждались друг другом, нам было хорошо вдвоём. Я чувствовал, как она всё же стесняется, иногда задумывается о чём-то своём. Что творится в её голове? Почему она после всего, что было, просто так сейчас лежит и улыбается мне? Столько вопросов, но ни одного ответа. Хочу знать, но я сейчас так счастлив, что просто не хочу вспоминать плохое. Всё потом... но не сейчас. Мы слишком соскучились друг по другу. Я и она чувствовали это. Нам просто нужно было насладиться близостью.       И мы молчали. Тишина. Не знаю, сколько мы так просто пролежали, смотря друг другу в глаза. Она слегка улыбалась, иногда заливалась краской, когда я слегка касался её носика губами или шептал ей что-то пошлое на ухо.       — Гриша, — наконец начала она, надтреснув ту тишину, которая повисла в комнате.       — Я весь внимание, — сделал деловой вид, слегка улыбнувшись.       — Прости меня. — Она опустила голову мне на грудь, обвивая руки вокруг моей шеи. — За всё прости. Я так виновата перед тобой. Не могу просто дальше так жить и носить эту боль в себе. — Улыбка стёрлась с моего лица, как дешёвая помада. Она тоже перестала улыбаться, смотря в одну точку в окне.       — Полин. Зачем же ты так поступила со мной, да и собой? Нам ведь было так хорошо вместе, так же как и сейчас. Почему тогда сказала, что я тебе противен? Зачем ты ушла и растоптала мои чувства? Да, возможно, тогда я не мог тебе ничего дать, не мог делать то, что могу сейчас — носить на руках, ну хотя это мог, дарить цветы каждый день, приносить завтрак в постель, но я ведь тебя любил всем сердцем и ни за что бы не бросил, что бы ты там себе ни накручивала, глупая. — Я уже не мог остановиться. Она начала эту тему сама, значит, надо поговорить именно сейчас. Выговориться, сказать правду друг другу в лицо.       — Я боялась... — тихо сказала она.       — Чего же, милая? — Я посмотрел на неё.       — Того, что ты просто уйдёшь от меня к жене, когда с тобой всё будет хорошо, ведь я слышала, как ты с ней разговаривал тогда по телефону, как радовался, что она приедет. А вдруг ты бы использовал меня для своей выгоды и бросил бы? Как тогда, просто поиграл и, наигравшись, выбросил бы, а я бы убивалась, ночами не спала. Разлюбила, и вот опять, ты снова появляешься в моей жизни.       — Боялась снова влюбиться... — Я перебил её, ставя точку в её словах, отвернувшись в окно, свет в которых начинал потухать, оттого что небо заволокли густые тучи. Тишина.       — Да. Но понимала, что не могу уйти именно в тот момент и бросить тебя одного. А когда ушла, было слишком поздно. Влюбилась. — Я чувствовал, как футболка в месте, где лежала её голова, становилась влажной, как она начинала слегка всхлипывать, подрагивая в моих объятиях. Сейчас перед глазами у меня снова была та картина, тот самый момент, когда она говорила эти слова, вот уже какой раз я видел это, но терпел, лишь поглаживая её по плечу. — Мне было очень плохо. Первые дни я не хотела смотреть на себя в зеркало, я не спала ночами, потому что боялась снова увидеть тебя во сне и понимать, что всё это — моя фантазия. Несколько раз уже хотела найти тебя и вернуться, но не могла. Ведь ты женат, у вас семья. Я думала, что тогда ты бы меня уже не простил и вы уже жили вместе с Аней. Этим бы сделала только больней себе. — И в эту секунду она замолчала, слёзы сильнее полились из глаз. Она лишь сжала кусочек ткани моей кофты в своём маленьком кулачке, утыкаясь лицом в плечо.       — Я виноват во всём. Мне нельзя было допускать, чтобы в твоей голове могли появиться такие мысли. Я урод и сволочь, которая даже после всего этого не заслуживает такого отношения к себе. — Я закрыл руками лицо, издавая то ли крик, то ли стон, мне было противно от самого себя. Я не мог доказать девушке свои реальные чувства. Она видела во мне лишь человека, который мог использовать её, поиграть и выбросить. Больно... — Нам не нужно быть вместе. Я не заслужил твоей любви. Прости. — Я встал с дивана, выпустив её из объятий, и направился к выходу. Нужно уйти. Я не могу быть рядом. Воспоминания не дают...       — Гриша, не уходи. Вернись, пожалуйста. Не оставляй меня одну, — жалобно прошептала она и расплакалась, а я сделал лишь пару шагов и остановился. За окном полил сильный дождь, который начал громко стучать в окно. Кажется, в душе у меня было то же самое. Всё позади — усталость, Бессонница, ночи в слезах. Осталась лишь самая малость — Забыть и не смотреть назад, Взять, обнулить эмоции: Гнев, подавленность, грусть. Прошлое не вернётся — И в прошлом останется пусть!