Любимый лучший друг

Каково это — видеть любимого человека в объятиях другой? Больно? Вот и Люси больно. Только она сильная и не показывает этого. Не показывает перед ним. Прошёл месяц с тех пор, как Драгнил объявил всем свою официальную девушку. Люси неприятно каждый раз видеть то, как Нацу нежно целует Лисанну при всех друзьях, как обнимает её, будто стараясь защитить самое дорогое сокровище в мире. Раздирает душу. Люси не имела ничего против самой Штраус, ведь, как оказалось спустя время, она замечательная девушка. Добрая, милая и красивая, что, видимо, и смогло привлечь к себе Драгнила. Она не была стервой, какой с самого начала посчитала её Люси. Ни в коем случае. Но она ревновала, и эта ревность съедала Хартфилию изнутри. Постепенно пожирая новые чувства, которые с таким долгим и упорным трудом возникли в блондинке вновь. И что самое главное, это видели все её друзья. Кроме того, которого она считала своим лучшим другом. И только сидя у себя в одинокой комнате, Люси, поджав ноги к своей груди, плакала. Она дала себе понять, что не будет показывать себя такую при друзьях. Из прекрасных карих глаз лились слезы горести. И ведь никто не мог ей помочь. Да и если можно было бы, то чем? Так и проводила свои дни обладательница светлых волос каждый день после школы. Она вспоминала, как они приходили к ней или к нему. И нет, она не вспоминала то, как они умопомрачительно занимались сексом, ни в коем случае. Она вспоминала, как они с Драгнилом проводили время вместе за уплетением еды или за просмотром каких-нибудь блокбастеров, которые обожал розоволосый. А Люси специально покупала именно их. Для него. А теперь она могла лишь вторгаться в свои же воспоминания и плакать в уже мокрую от слез подушку. Сидя за партой в школе, Люси слушала своего «лучшего друга», который рассказывал очередную историю из жизни его и Лисанны. Хартфилия видела, как тот светился счастьем при любом упоминании любимой девушки и в ту же очередь не замечал, как плохо становилось блондинке. Он радовался, а в глазах его искрилось счастье. А она внимательно вслушивалась в каждое слово, от чего на душе была дикая боль и разочарование. Разочарование в своей любви. Почему не найти другую любовь, спросят её люди. Ответ прост — она не может его разлюбить. Как бы ни пыталась. — …А потом мы стояли и целовались, — закончил свой очередной рассказ Нацу, пока в классе не было учителя. Люси просто сидела и смотрела на его ослепительную улыбку, мечтательный взгляд и припухшие губы. Целовался с Лисанной на перемене, видимо. А так жаль, что это делала не Люси с ним. К сожалению, не она. — Очень романтично, — Хартфилия под себя подметила, что рассказ розоволосого идеально вписался бы в роман, которым занималась блондинка. Роман, в главных ролях которого они вдвоем. Ну что же, не в жизни, так в книге. — Я рада за вас, — Люси посмотрела ему в глаза и, вытащив из сумки какой-то предмет, проследовала вон из кабинета. — Ты куда? — послышался голос Леви за спиной Люси, которая успела оказаться у дверей класса. Почему об этом не спросил Нацу? Ах да, он слишком занят перепиской с Штраус и не заметил ухода подруги. Обидно. — Да так, — Хартфилия даже не обернулась в сторону подруги, так как знала, что та точно смотрит на неё с упреком, — сейчас приду. Девушка вышла из кабинета и проследовала в туалет, в котором собиралась провести в спокойствии большую часть перемены. Люси проходила мимо различных парочек, разгуливающих по коридору этажа. Чёрт, да почему они все стали появляться именно тогда, когда у блондинки разбито сердце? Специально что ли?! Быстрым шагом она прошла в свободную кабинку пустого туалета. Тишина и спокойствие. Люси достала из кармана своей короткой юбки зажигалку и пачку только купленных утром сигарет. Да, она начала курить. Совсем недавно. И то только потому, что на сердце была дикая боль, а эти дымящиеся друзья помогали забыться. Девушка подожгла сигарету и втянула в себя сладкий дым со вкусом вишни, а потом выдохнула. Так она и стояла, смотря в окно, расположенное под самым потолком туалета. Виднелось голубое небо, на котором не было и намека на солнце. Облака мешали ярким лучам пробираться на землю. Окно открыто, благодаря чему дым, который выдыхала Люси, выходил на улицу, а оттуда обратно заносил свежий ветерок запахи цветов, посаженных на клумбах около школы. А ведь никто и подумать не мог, что Хартфилия когда-нибудь начнёт курить. Она всегда была дико против таких вещей, ведь они причиняли вред здоровью. Она говорила, что расслабляться лучше во время секса, чем с этим едким и противным дымом. Теперь она лишь усмехалась про себя, думая над тем, какая жизнь непредсказуемая. Лишили одного — увлеклась с пристрастием к другому. — Люси! — в туалет ворвалась МакГарден, лицо которой застыло при виде подруги. — Чёрт, надо было закрыть кабинку, — выругалась про себя блондинка и выкинула бычок в открытое окно. Предугадав дальнейшие вопросы своей лучшей подруги, видя застывшее в немом шоке лицо, Люси продолжила. — Да, Леви, ты все правильно поняла. — И как же… — синеволосая застыла, смотря на подругу, вышедшую из кабинки и подходящую к умывальнику, — давно? — Относительно двух недель, — Люси вымыла руки и, высушив те, повернулась обратно к Леви, ожидая дальнейших вопросов. — Это из-за Нацу? Увидев кивок со стороны подруги, девушка замялась. Тема была явно неприятная. Но на то она и лучшая подруга, чтобы выслушивать все проблемы Люси. Хотя та и закрылась от всех в последнее время… — Люси, забудь о нём, — внезапно голос синеволосой стал стальным, показывая всю уверенность девушки и правоту. — Может тебя с кем-нибудь познакомить? — Нет, Леви, ты не понимаешь! — Люси перешла на крик, от чего Леви вздрогнула. Она еще никогда не видела подругу такой разъяренной. — Я осознала, что люблю его! При чём не просто люблю, а сгораю от невзаимности! Тебе меня не понять, у вас с Гажилом все прекрасно. Да и у Джувии и Эрзы… Люси сняла пиджак, оголяя руки, как бы показывая полностью части своего когда-то привлекательного тела. И только после этой манипуляции Леви поняла, как изменилась Люси. Она сбавила в весе, от чего ноги блондинки были гораздо тоньше, чем раньше. Её грудь уменьшилась и была уже не таких удивительных размеров. На лице появились скулы, которых никогда не было прежде. Под глазами синяки… Она никогда не видела Хартфилию такой... Измученной? Она на самом деле выглядела ужасно. Тонкие руки и ноги, а что уже говорить об огромной заднице, которая раньше привлекала весь мужской пол школы! Люси постепенно увядала в одиночестве, от чего становилась другой. Не той веселой девушкой, а ходячим мертвецом. — Люси… — казалось, на глазах МакГарден скоро выступят слезы, а губы дрожали, — неужели с тобой такое сотворила любовь? Блондинка округлила глаза от осознания слов подруги. Ведь действительно… Кем она стала? Какой? А все из-за одного какого-то парня! Какого-то… Люси развернулась на своих похудевших ногах и открыла дверь, после чего застыла на месте. — Чего там, Лю… Леви попросту не дали договорить, так как Хартфилия уже бежала на своих двоих до класса. Высунув свою голову, она увидела шокирующую картину — Нацу, прижимающий хрупкое тело Лисанны к себе, уходил вглубь мужского туалета. Не трудно додуматься, для чего они там оказались. МакГарден рванула следом за Люси, которая успела за время ступора синеволосой убежать на этаж ниже. Девушка забежала в класс, после чего на неё уставились все находившиеся в классе. — Что произошло с болельщицей? — Леви прошла до парты Люси и увидела, что там не было сумки. — Она прибежала зарёванная, схватила сумку и убежала, — перед Леви возникла Эрза, в руках которой покоился классный журнал. Староста, как-никак. — Мы даже спросить ничего не успели, — к ребятам повернулся Грей, в руках которого покоилась ладошка Джувии. Она так же смотрела на МакГарден и хотела выяснить ситуацию. — Нацу — идиот высоких кровей. Кажись, этого было достаточно. Одна фраза, после которой все поняли всё. Лишь томно вздохнув, они продолжили заниматься своими делами. Леви стояла с сжатыми кулаками и вспоминала прошедшую пару минут. Пусть это не происходило с синеволосой, но за подругу было ужасно обидно. Эрза стояла и сжимала бедный журнал, который слегка помялся от крепких рук Скарлетт. В её голове уже звучал план того, как она будет убивать Нацу. Люси бежала сломя голову по мокрому асфальту, так еще и в дождь, которого пять минут назад и не было в помине. Она бежала и не видела никого сквозь мокрые от слез глаза. Она сбивала людей, от чего у некоторых выпадали из рук зонты. Хартфилия забежала в ближайший магазин и сразу пошла в отдел с алкоголем. Выбрав крепкий и дорогой напиток, она встала на кассе сразу после милого на вид паренька. Вытирая от слез глаза и размазывая тушь, Люси была похожа на панду. Хотя ей было плевать. Тонкие пальцы рук пытались убрать мокрые волосы с лица, заправляя их за ухо. Ей хотелось поскорее добраться до дома и открыть все свои чувства той, кого уже нет в живых. Маме. Блондин, стоящий перед Люси, пробил свои продукты и уже хотел было уходить, как услышал крик с того места, откуда уходил. — Как это не выгляжу? — а спорила Хартфилия с кассиршей, которая явно не поверила, что блондинке уже двадцать. Хотя так оно и было. Разъярённая девушка, казалось, сейчас попросту рванет из магазина с кражей и побредет домой, как тут её спас блондин. — Пробейте, пожалуйста, — он мило улыбнулся пожилой женщине и подал той в руки свой паспорт. Та, удостоверившись в возрасте блондина, вернула важную бумагу обратно и отдала сдачу с бутылкой очень даже дорогого абсента. Он положил паспорт в сумку, после чего взял напиток в одну руку, а ладонь Люси в другую. Выйдя из магазина, голубоглазый протянул алкоголь Люси. — Спасибо, вот деньги, — Люси открыла кошелёк и протянула купюру парню, однако тот её остановил. — Вы меня за кого принимаете? — он вопросительно глянул на девушку, стоящую перед ним. Вся какая-то вялая и унылая, совсем ему это не понравилось. — Я культурный и денег не возьму. — А, — Люси так же взглянула на него и усмехнулась, — то есть покупать школьнице спиртное это культурно? Хартфилия рассмеялась, увидев, как блондин поежился после её слов. Она выхватила из его рук абсент и протянула руку в знак приветствия. — Люси. И я приглашаю тебя на распитие. — Стинг. И я соглашаюсь на твое предложение. Пока они шли до дома блондинки, они поговорили на неприятную тему для блондинки — почему она такая уставшая и измотанная. Коротко объяснив, что это из-за одного парня, она стала плакать. Опешивший Эвклиф не знал, что делать, и просто обнял Люси. Как только Хартфилия успокоилась, они дошли до дома. Пригласив парня внутрь, они разулись и сразу же умчались в комнату блондинки с абсентом и двумя рюмками к нему. Они вдвоём рухнули на двуспальную кровать Люси и принялись за алкогольный напиток. Первая рюмка, вторая… Они не осознавали, что делали. Стинг полез на Хартфилию и стал требовательно целовать, от чего блондинка была совсем не против. Они повалились на мягкую кровать и принялись снимать друг с друга одежду. Оставшись полностью голыми, блондин подмял под себя Люси и стал целовать хрупкое тело девушки. От шеи он перешёл к ключицам, далее последовали груди, а потом живот и ниже. Люси было приятно от наслаждения, хоть оно было и не такое, как с Нацу… И опять она о нём думает. Мысли смешались в голове, от чего разум поплыл далеко и надолго. Стинг зря времени не терял и пристроился между ног девушки. — А ты успеешь вытащить? — боязненно спросила Люси, пока еще была такая возможность, презервативов-то нет. — Не волнуйся. Он улыбнулся, поцеловал девушку в губы и резко вошёл в неё до основания. Люси обхватила ногами торс парня и выгибалась ему навстречу, от чего парню было только приятнее. Во время полового акта он сжимал груди Хартфилии и старался входить до упора. Она стонала от наслаждения и оставляла красные следы на спине парня. Они жадно и требовательно целовались, иногда заглушая громкие стоны Люси. Стинг сжимал приподнявшиеся бедра Люси до боли, оставляя на теле девушки синяки. Не осталась незамеченной и шея Хартфилии, которая со временем покрывалась все большими и яркими засосами. Достигнув пика наслаждения, Люси выгнула спину, как только могла, в то время как Стинг вышел из блондинки и вся его сперма оказалась на животе девушки. Повалившись рядом с Люси на спину, Стинг жадно дышал, прокручивая в голове этот умопомрачительный секс. Ему хотелось большего. Ему хотелось Люси. Хотелось всю ночь. А вот Хартфилия наоборот. Она корила себя за то, что поступила так с собой. Корила за то, что пьяная переспала с человеком, о котором не знала ничего, кроме имени. Корила даже за то, что предала свою любовь к Нацу. Даже в такие моменты она вспоминала его и думала о нём. Дошло до того, что она стала сравнивать их в постели. Однозначно победа была… У Драгнила в кармане. Такого наслаждения она не испытывала, как с розоволосым. Только теперь она его не испытает, потому что его сердце принадлежит другой. — Ну что, свяжемся как-нибудь еще? — как бы невзначай спросил новую знакомую Эвклиф и стал натягивать на себя помявшуюся одежду. — Ага, — Люси лежала голая без эмоций. Вообще. Ей было очень плохо. Одевшись, блондинка проводила Стинга до двери и попрощалась с ним, оставаясь в доме одна. Как обычно в полном одиночестве. — Мам, за что мне это? Люси села на пол и зарыдала со всей силы, не видя и не слыша вокруг ничего. Она готова была рассказать матери то, что было на душе. Пусть она и не слышит, но от этого ей всегда было легче. Даже сейчас, сидя перед её черно-белой фотографией в рамке, она выплеснула всю ту боль, что накопилась на душе за последние месяцы, полностью уверенная в том, что близкий ей человек слышит её на том свете. Слышит, но не может помочь.