Исповедь безумца

      Ты спишь. Уже спишь, я точно знаю, ведь на часах почти два. Ночи, разумеется. Хотя ты можешь спать и днем, ты сейчас очень слабенькая. Так что спи, малыш, восстанавливай силы. «Малыш»… Так ведь девушек зовут обычно, да? Любимых. Ну, ты и любимая, этого не отнять. И меня ты знаешь, как и знаешь про мое отношение к тебе, про чувства, про волю. Глупы те, кто думает, что любовь это чувство. Нет, друзья. Это воля. Чувства они влюбленность, страсть, страх… А любовь это много большее. Что толку перечислять, не об этом речь.       Так вот, начинает любовь именно воля. А начав, не всегда может закончить. Я вот не могу. Даже зная, что не нужен тебе как мужчина. Как твой мужчина. Смешно, правда? Сильный мужик причитает как баба, стальная воля пасует перед эмоциями. Но ведь и сталь гнется, если нажать посильнее. Или нагрузить. Да и плевать мне, если честно, смешно или не смешно. Сил достаточно, чтобы жить в этом мире, противостоять ему, даже менять по своему желанию. И не хватает, чтобы встретиться с тобой. Тебе, конечно, эта встреча и не нужна, зачем? Я ведь и так рядом. Незримо. Всегда. Когда тебе грустно, я подбодрю и утешу. Когда плохо – помогу. Когда у тебя трудности и проблемы – я решу, только намекни. Да и этого обычно не нужно, я ведь чувствую, если что-то не так, если происходит нечто, с чем ты, такая хрупкая и нежная не можешь справиться. Тогда прихожу я. И справляюсь, всегда справлялся. Потому что люблю тебя. Скажете, я жалок? Мне повторить насчет плевать?       Смотрю на свою руку. Скольких она спасла от гибели, скольких поставила на ноги, скольким даровала новую жизнь или вложила смысл в старую. Но – вот это действительно смешно – я не могу дотронуться ей до тебя. Потому что ты не рядом со мной. Здесь тебе скучно и не интересно. Твой мир куда веселее и красочней. А узнавать иной тебе не хочется, зачем? Красивые люди, красивые вещи, красивые жизни – тебе так нравится быть в этом. Ты с головой окунаешься в свой мир, и тогда я ухожу в тень. Там я не нужен тебе. Там все хорошо. Но стоит сгуститься тучам, ты достаёшь свой телефон и снова пишешь мне. И я прихожу и развожу их руками. Не всегда сразу, но солнце непременно начинает сиять снова. А меня уже нет, я в тени. Чтобы не заслонять его тебе, ведь когда уже нет туч, других преград не бывает. Только я.       Я знаю, ты сейчас одна. Как и раньше. Это огорчает меня больше всего. Ты ведь так жаждешь поддержки, опоры, плеча, а получив их, отталкиваешь снова. И других истоков тоже не ищешь. Не идешь к семье, ни новой, ни старой. Да старой ты и не нужна, сама прекрасно об этом знаешь. Новую же ты хочешь, безумно хочешь создать и… Ждешь. Чувств. Эмоций. Как будто они исток. Это тоже было бы смешно, но мне грустно. Потому что ты не слышишь меня. Ты стоишь на одном месте или ходишь по кругу. И это больно. Больно, ведь ты несчастна. Ты не любишь себя. И мне приходится любить тебя за двоих.       А еще ты изводишь. Постоянно мучаешь себя своими мыслями, страхами, своим прошлым. Ты живешь в нем, и я отчасти понимаю, почему ты отталкиваешь меня. В твоем прошлом меня не было. Ты и сейчас отталкиваешь меня, стоит мне иногда забыться и нечаянно переступить тут черту, которую ты установила для наших отношений. А я и не злюсь. Вернее, злюсь, конечно. Но ты не узнаешь об этом. Не узнаешь о боли, которая раздирает внутренности сильнее яда. Этот яд принят добровольно, и я не хочу избавляться от него. Не узнаешь о том, что сильный, брутальный, даже грубый в чем-то, по мнению друзей, уверенный в себе мужчина, по ночам роняет слезы боли на клавиатуру, когда пишет тебе очередное письмо, которое он никогда не отправит. Почему пишет? Нет больше сил держать это внутри. Это я понял, когда впереди замаячил призрак безумия. Почему не отправит? Потому что адресату все равно. Да и о многом ты не узнаешь. О том счастье, которое я бы хотел тебе подарить. То, что я делаю сейчас, когда тебе плохо и ты нуждаешься в помощи, ничтожная частица моих желаний для тебя. Моих желаний.       Казалось бы, чего проще – принять иное решение, раздавить эту отраву, выжечь ее из вен. Нельзя. Эту любовь начала воля, высшая инстанция, и бороться с собой ей не под силу. Как правой руке воевать с левой – абсурдно. Чего стоят принятые решения, если от них можно отказаться? Если боль заставляет идти против себя. Ныть глупо, это мое решение, моя и ответственность. Ты, малыш, тут не при чем. Разве что, ты есть. Опять смешно. Наверное, я начал писать поздновато. Безумие уже запустило в мой разум свои холодные пальцы.       И вот я тут. Рядом с тобой. Не могу иначе. Люблю. Дарю. Не жду уже ничего. Желаю – где-то очень глубоко, на самом дне души. Там желания еще живы, но я не обращаюсь к ним. Опять же, зачем? Тебе они не интересны. Там слишком много счастья, серьезного, семейного. В том самом понятии семьи, где двое единое целое. Ты не понимаешь как это. И мне ты не веришь. Не задумываешься даже, вдруг это правда, возможно? Возможно. Но желания одного тут мало. Нужно хотя бы не противление другого. А ты не хочешь. И бежишь. И не веришь. Не только со мной. Ты не веришь в возможность своего счастья! И от этого мне больнее стократ, чем от твоего равнодушия ко мне. У тебя же нет никого. Ты не пускаешь других в свое сердце. Знаю, как много боли оно познало, но даже самая страшная боль лучше, чем эта пустота, в которой живешь сейчас ты. Сейчас. Потому что каждый день я надеюсь, что найдется тот, кто заполнит хотя бы ее часть. Пусть не я, но заполнит. Я-то счастлив, у меня есть ты, есть боль. А у тебя нет никого. И ты не боишься этого!       Я верю. Верю и страстно хочу, чтобы ты смеялась. Чтобы не думала ни о чем, а просто радовалась своему счастью. Оно же рядом, даже руку не надо протягивать, просто раскрой ладонь. Я давно уже держу над ней твое счастье. Но ты не видишь. Не слышишь. Не веришь. А я верю! И я добьюсь! Ты будешь счастлива! Даже если ты не хочешь этого! Ты захочешь! Я знаю! А пока спи… Набирайся сил. Они понадобятся тебе, малыш, чтобы обнять твое счастье.