Часть 1
23 января 2017 г. в 22:02
Драко стоял на Астрономической башне, по-плебейски засунув руки в карманы брюк, и наслаждался холодным ветром, который трепал отросшие волосы. И вроде бы расслаблен, но в то же время до нереального напряжён. Он всей душой ненавидел эту башню. Ненавидел место, где сейчас стоял. Ненавидел давно мёртвых людей, что когда-то стояли здесь вместе с ним. Ненавидел себя. Ненавидел жизнь.
Отец на домашнем аресте в меноре озлобился — начал пить. Мать сбежала во Францию. А его наказание — Хогвартс. Изображать счастье.
Парень попытался улыбнуться. Вот только мышцы лица отказывались подчиниться: наулыбался за день, хватит. Сейчас не было масок. Абсолютно пустое, ничего не выражающее лицо. Идеальное. Ненавистное.
— Слабо улыбнуться по-настоящему, Малфой? — раздался звонкий голос рядом с ним.
— Слабо перестать улыбаться, Грейнджер? — безэмоционально ответил он. Вопросом на вопрос. Моветон. Но она позволяет.
— Слабо проявить волю к жизни? — продолжила Грейнджер, облокачиваясь на парапет. Парень не открывал глаза: он слышал, знал, что она делает.
— Слабо перестать корчить из себя оптимиста?
Девушка мягко, чуть устало улыбнулась. Чувствовал.
— Слабо перестать жалеть себя?
— Слабо прекратить пародировать мать Терезу?
Малфой расслабился. Плечи чуть опустились, почти незаметно, но Гермиона увидела. Дыхание стало чуть ровнее.
— Слабо быть не аристократом?
— Слабо не быть золотой девочкой Гриффиндора и всей Британии?
Девушка почти укоряюще покачала головой. Игра не по правилам.
— Слабо просто быть собой. Слабо, Малфой?
— Слабо просто любить меня. Слабо, Грейнджер?
Парень открыл глаза и пристально посмотрел на собеседницу. Растрёпанные волосы, прокушенная губа, чуть красные глаза. Вновь Уизли?
— Не слабо, Малфой.
Девушка приняла его вызов поиграть в гляделки. Блондинистые волосы были в реальном, непродуманном беспорядке, глаза ничего не выражают, на шее красный подтёк от укуса. Гринграсс? Паркинсон?
— Проиграла, Грейнджер, — выдыхает Драко, смотря в почти чёрные в темноте ночи глаза.
— Уже давно. А может всё же выиграла? — задумчиво спрашивает, будто саму себя.
— Что ты могла выиграть? Разбитое сердце? Муки совести? — с зарождающейся злостью и досадой. Никогда не его.
— Тебя?
Тонкий пальчик очерчивает след укуса. И тот сразу начинает зудеть. Кажется, что это нечто грязное, чужеродное, ненужное на его теле.
— Тогда ты точно проиграла, — сбиваясь на шёпот, произносит парень, смотря на ранку на губах девушки.
— Ты просто не можешь понять, как много я выиграла.
Гермиона чуть привстаёт и легко касается его губ своими. Мимолётно, невинно. У неё всегда так.
— Слабо разлюбить меня, Малфой? — шепчет девушка, проводя ладонью по груди, случайно задевая сосок.
— Слабо, Грейнджер, — задыхаясь, шепчет парень, по-настоящему целуя Гермиону.
И кто-то пустил запирающее на дверь, и кто-то трансфигурировал мантию в огромный матрас.
— Слабо не хотеть меня, Грейнджер? — рвано, с видимым трудом, вводя поочерёдно два пальца, чувствуя, как там влажно.
— А тебе, Малфой? — стонет, краснеет, будто случайно чуть сильнее сдавливает член в ладошке.
Парень хмыкает и вновь целует. Сжать упругое полушарие груди, извиниться за ужасный шрам на руке, поцеловав каждую букву, оставить метку на животе, укусить нежное ушко.
— Слабо перестать меня мучать, Малфой? — стонет, выгибается.
— А тебе, Грейнджер?
Аккуратно, излишне медленно входит, стараясь не кончить сразу же. Просит не елозить, удерживает бёдра.
Толчки, стоны, поцелуи, страсть.
— Слабо кончить для меня, Грейнджер?
— А тебе, Мал…фой?
Оргазм накрывает одновременно. Тяжёлое дыхание, лёгкие полуулыбки, усталый, но счастливый взгляд.
— Слабо бросить Уизли?
— Слабо разорвать помолвку?
— Слабо родить от меня ребёнка?
— Слабо взять меня в жены?
— Слабо стать моей женой?
Долгий взгляд друг другу в глаза, будто пытаясь что-то разглядеть в чужой душе.
— Не слабо, Малфой.
— Аналогично, Грей… Малфой.