Любимые щечки

Ну вот, он опять упустил этот момент. Его женушка, оказывается, очень проворна, когда дело касается выпивки. Со дня их свадьбы прошло уже больше года, и за это время его дорогая Ен Шин напивалась раз пять… ну, уже шесть. Чжон Ху тяжко вздохнул. Вспомнились моменты, когда он находил свою ненаглядную в состоянии «под мухой» в самых неожиданных местах… Некоторые ситуации были особо запоминающимися. Например, как-то раз, на праздновании дня рождения Мун Хо... Видя, до какого состояния допилась его жена,Чжон Ху, как любящий муж, решил отправить Ен Шин домой, пока она чего-нибудь не вытворила. А после соджу у нее это получалось просто превосходно. К сожалению, вместе с ней он поехать пока не мог, надо было решить кое-какие вопросы с именинником. Поэтому, поймав такси, Чжон Ху кое-как впихнул ее в машину, дал кошелек, попутно объяснив ей, что это такое и для чего он нужен, и быстро побежал обратно на вечеринку, полагая, что Ен Шин достаточно самостоятельна, чтобы доехать домой. Наивный. Спустя некоторое время,Чжон Ху вышел из клуба, и ему открылась «потрясающая» картина: Ен Шин еле держалась в условно вертикальном положении, цепляясь за машину всеми конечностями, и бранила несчастного таксиста на чем свет стоит. У того было такое лицо, будто еще чуть-чуть - и он зарыдает. Не выдержав подобного зрелища, Чжон Ху сорвался с места и в мгновение ока оказался возле Ен Шин. Как оказалось, вовремя, иначе бы она поцеловалась с асфальтом. Наконец, загрузив свою прелесть в машину, Чжон Ху подошел к шокированному таксисту с целью выяснить, что же все-таки здесь произошло. - Могу я узнать, почему вы не отвезли мою жену домой? – поинтересовался Чжон Ху. Таксист побледнел еще сильнее, хотя казалось, что дальше уже некуда. - Т-т-т-а-а-ак эта б-б-б-ешен-н-ная- в-в-в-ваша жена??!! – заикаясь, спросил мужчина. Поймав недовольный взгляд своего собеседника, таксист скукожился и очень быстро затараторил: - Простите... я лишь хотел сказать… Дело в том, что ваша жена сейчас в абсолютном неадеквате… то есть, я хотел сказать, что не в том состоянии, чтобы адекватно разговаривать. На мой безобидный вопрос «Куда ехать?» она заорала «Не твое дело, козел!!!»,и давай меня лупить своей сумочкой! Вы проверьте, может, она там чего подозрительного таскает, потому как обычная женская сумочка столько весить не будет! – и он показал свою многострадальную головушку. Чжон Ху покосился на таксиста, тот испуганно смотрел на Ен Шин, явно не имея ни малейшего желания снова оказаться с ней в замкнутом пространстве машины. Хилер понимал, что есть два выхода из ситуации: извиниться и вежливо попросить отвезти их домой, или же пригрозить и заставить. Второй вариант привычнее, но был большой риск того, что таксист сам войдет в состояние абсолютного неадеквата. А кто рулить будет? Оставался первый вариант. С извинениями проблем не возникло, но вот отвозить их домой мужчина наотрез отказался, мотивируя это тем, что данная особа его живым не оставит, а если и оставит, то будет являться в кошмарных снах. В итоге, Чжон Ху все же пришлось ловить другое такси, а ехал он, крепко удерживая Ен Шин в своих объятиях, чтобы она и пошевелиться не могла, не то что руки распускать…но доехали они, благо, без приключений. А как-то раз досталось и самому Хилеру... Дело было в деревушке. Команду репортеров отправили туда снять репортаж об ущербах, нанесенных ужасными погодными условиями. Пока Чжон Ху бегал от одного разрушенного дома к другому, делая фотографии, его драгоценная решила с местными дедульками за жизнь перетереть. Но только разговором дело не обошлось – как водится, в ход пошла соджу. Обнаружив пропажу, Чжон Ху доставал всех своих коллег, в надежде выяснить, не видел ли кто-нибудь его жену. Спустя некоторое время, он все же нашел тот сабантуй… но вот Ен Шин среди них уже не было. Очень странно, ведь местность ей не знакома, а учитывая то, в каком сейчас состоянии Ен Шин (об этом он догадался по количеству пустых бутылок от соджу)… Чжон Ху не хотел об этом думать. Он попытался вытянуть хоть какую-то информацию у собутыльников Ен Шин, но бесполезно. Пробегав по деревушке битый час и надорвав горло криками «Любимая, ты куда свалила?», Чжон Ху без сил оперся спиной о какой-то деревянный домик. Приближался рассвет, а Хилера так и не осенила мысль, куда могла деться его жена. Вдруг за его спиной, в том самом деревянном домике, прокричал петух…. и оттуда же послышалась нецензурная брань. У Чжон Ху глаза на лоб полезли. «Нет, быть такого не может!» - только и пронеслось в его голове, и он быстренько распахнул дверь. Его глазам предстала картина, которую ни словами описать, ни матом сформулировать. Ен Шин сидела на полу курятника и во все стороны трясла несчастную птицу: - Ах ты, тварь пернатая!!! Цыпленок-переросток!!! Твою петушиную мать, я тебе покажу, как орать мне в ухо! - кричала Ен Шин. Петушок человеческой речи не понимал, и почему на него нападают не догадывался, поэтому делал то, что обычно делал в любой непонятной ситуации – орал пуще прежнего и пытался вырваться из цепкой хватки нежных дамских ручек, пуская в ход клюв и лапы. Тут уже Ен Шин закричала не от досады, а от боли… во все стороны летели перья, и шум стоял такой, будто дралась она не с одной несчастной птицей, а с целым курятником. Чжон Ху бросился на выручку любимой, хотя и сам до конца не знал, кого из этих двоих он тут спасает. Но знал, что вмешаться надо, иначе или его ненаглядная останется с расцарапанным лицом, или на ужин будет куриный супчик. Он быстро сгреб Ен Шин в охапку, не обращая внимания на далеко не слабые протесты. И откуда у нее столько сил? Вроде бы хрупкая, маленькая, слабая девушка, а пьяная бьется так, что искры из глаз летят. Тут уже Чжон Ху пожалел, что вообще встрял - кажется, с расцарапанным лицом останется он. Только спустя несколько минут отчаянной возни и криков «Любимая, это же я, Чжон Ху! Нет, только не по лицу, Ен Ши-и-и-ин!», она, кажется, осознала происходящее и бросилась ему на шею, чуть ли не со слезами на глазах рассказывая про страшного петушиного монстра. А Хилер стоял, пытаясь отойти от шокового состояния, и клятвенно себе обещал больше никогда, ни-ког-да не подпускать это чудо даже близко к бутылке соджу. И что теперь? Обещать обещал, да вот не углядел опять… От воспоминаний его отвлек голос директора: - Чжон Ху! Со Чжон Ху! Где тебя черти носят? Забирай ее, сил уже нет слушать про динозавров. Опять эти динозавры. И как ты с ней живешь, ума не приложу… Чжон Ху снова вздохнул и увел Ен Шин от греха подальше. Как назло, ни одно такси поймать не получилось, и он потащил жену к автобусной остановке. Вдруг она резко остановилась и потянула его за руку, тоже заставляя притормозить. Он нетерпеливо обернулся. - Что? Что такое?.. Девушка смотрела на него очень внимательно, даже немного с подозрением, как будто увидела на его лице следы от чужой помады. Потом она осторожно протянула руку. Он в недоумении наблюдал за ней, пытаясь понять, что же на этот раз пришло в ее хмельную головушку. Вдруг лицо Ен Шин расплылось в широкой улыбке, она задорно глянула на мужа и с радостным визгом схватила его за щеку: - Щечки-и-и! Ух, какие у тебя щечки! Ой, пре-е-елесть-то какая!.. – в ход пошла вторая рука, девушка схватила его за обе щеки и начала активно дергать их. Чжон Ху закатил глаза и состроил страдальческую мину, но пытался быть максимально терпеливым. Вот ведь попалось ему чудо – как не вспышки агрессии, так внезапные приливы нежности… - Ен…Еи Шин…да отпусти же…хватит…прекрати, а-а-а…а…а… - Какие они мягонькие… Как это я раньше их не замечала? Моя пре-е-елесть!.. - Не надо…нет, не тяни в разные стороны…а-а-а… Чжон Ху решил, что он уже был достаточно терпеливым, и, крепко схватив жену за руки, серьезно посмотрел на нее. - Оставь в покое мои щеки, - попытался он внести адекватную мысль в ее затуманенный разум. Но разум активно противился. - Твои щеки? Они мои! Мои щечки! – она сердито глянула на него, так, будто он только что высказал несусветную глупостью - Мои, и что хочу, то с ними и делаю! И когда захочу, тогда и оставлю! Отпусти мои руки! Пусти меня! Кажется, Ен Шин снова начала заводиться. Чжон Ху резонно решил, что внезапные приливы нежности лучше, чем приступы агрессии, и отпустил ее руки. Пришлось принести в жертву щеки, зато теперь он мог тащить ее в сторону остановки, она, увлеченная новой забавой, стала послушной. - Ой, какой ты лапочка! Какие щечки! Моя прелесть! – Ен Шин теперь принялась то сдавливать ладонями его щеки, то растягивать их в разные стороны. – Я теперь каждый день буду так делать! От такого заявления Чжон Ху чуть кондратий не хватил. Остается надеяться, что после того, как Ен Шин проснется утром, она не вспомнит всего этого. Он все-таки умудрился вырваться из ее цепких ручонок и встал у нее за спиной, подпихивая ее в сторону остановки. Ен Шин, кажется, не уловила этих движений и так и не поняла, куда делся предмет ее внезапного интереса. Теперь она вертела головой, пытаясь сфокусировать взгляд на разных предметах и найти пропавшие щечки. Хилер тихо радовался, что у нее нет глаз на затылке, и в очередной раз поклялся себе, что больше никогда не подпустит свою ненаглядную к выпивке. Ни-ког-да! До остановки оставалось около квартала, когда он вдруг встретил аджумму. - Здоровенько, Хилер! – сказала она и бросила взгляд на Ен Шин, которая что-то бормотала себе под нос про пропавшие щечки. – Я смотрю, ты не скучаешь. Не жалеешь, что женился? Может, со мной лучше было? - Аджумма, мне сейчас не до шуток! Я потом тебе позвоню. - И что у тебя со щеками? Ты сейчас на русскую матрешку похож. Ен Шин по щам надавала, да? – она с издевательской усмешкой похлопала его по щеке. - Аджумма-а-а, и ты туда же! Чжон Ху покосился на свое отражение в ближайшей витрине. Его многострадальные щеки и вправду приобрели яркий красный оттенок. Ужас-то какой! Попрощавшись с тетушкой, Чжон Ху еще быстрее пошел к остановке. Да что ж такое! Теперь еще и Мун Хо перед глазами маячит. - О, Чжон Ху, привет! Как прошла вечеринка? - А ты на нее глянь и сразу поймешь. - Да уж, впечатляет. Плохо ты за ней смотришь. И кстати, что у тебя со щеками? Ен Шин страстно зацеловала, что ли? – засмеялся Мун Хо. Тут уже парень не выдержал: - Да что они вам всем покоя не дают?! Щеки как щеки! Ащщщ!.. Домой они все-таки добрались… точнее ввалились. Папа Ен Шин, который как раз готовил ужин, только черпаком погрозил, мол, до чего докатились. Поднявшись в их комнату, Чжон Ху положил жену на кровать и с облегчением выдохнул. Он уже готов был спуститься вниз, как Ен Шин неожиданно подала голос: - Чжон Ху, слы-ы-ышь… а можно я тебя поцелую…. в щечку? - Пожалуйста, ложись спать! А завтра ты меня поцелуешь, и не только в щечку. Я тебе обещаю. - Ну, Хилер! Хилерчик! Хилерюшечка! Ну пожалуйста! У тебя такие щечки. - Ложись, они никуда от тебя не денутся. Ен Шин надула губки и, обиженно засопев, отвернулась к стенке. - Я тебе еще это припомню, зараза, - пробормотала она. *** Утром Чжон Ху, едва открыв глаза, наткнулся на внимательный взгляд Ен Шин. От этого взгляда ему стало немного не по себе – так же она смотрела вчера вечером, как раз перед тем, как прицепиться к его щечкам. А вчерашних пыток ему хватило с головой. - Ты чего? – с опаской спросил он, в уме прикидывая, как много она может помнить после выпитой вчера дозы алкоголя. - Не знаю, у меня такое странное ощущение…будто я должна что-то сделать, но вот что – не помню. Что вообще вчера произошло после того, как мы пили на спор? Я ничего не помню… я хоть не учудила чего? Чжон Ху только равнодушно пожал плечами, но в душе готов был пуститься в пляс – она не помнит своего обещания терроризировать его щеки каждый день. - Не, не учудила, я вовремя тебя увел. Ен Шин расслабилась и, сладко зевая и потягиваясь, встала с кровати. - Ну и прекрасно. «Просто чудесно! Чудесно, что ты ничего не помнишь», - подумал Хилер, переворачиваясь на другой бок - он хотел еще немного подремать. Ен Шин уже успела сходить в душ, одеться, напрячь папу готовить завтрак и вернуться в комнату, а Чжон Ху еще даже не встал с постели. - Это еще что такое? Это как понимать? Вставай, соня, мы же на работу опоздаем! - Не опоздаем… - буркнул он, сильнее заворачиваясь в одеяло, - я быстро доеду… - О нет, снова играть в Шумахера ты не будешь, уж лучше мы опоздаем, - запротестовала Ен Шин, пытаясь стащить одеяло с мужа, но он крепко держал его с другой стороны. Поднимать его по утрам на работу – это целое приключение. Некоторые привычки Хилера неискоренимы, например, нежелание вставать раньше обеда… Девушка уперлась ногой в ножку кровати и потянула одеяло сильнее. Неожиданно Чжон Ху ослабил натяжение, и она чуть не свалилась на пол, но он воспользовался тем, что она потеряла равновесие, и резко дернул одеяло на себя, в результате чего она таки свалилась, но хотя бы не на пол, а на него. Ен Шин хотела было отомстить и запинать его подушкой, но посмотрев на такое родное и любимое лицо, передумала и с разгона смачно чмокнула его в щеку. Естественно, этого ей показалось мало, и от щеки она плавно перешла к губам. Чжон Ху воодушевленно подхватил ее инициативу, сонливость как рукой сняло. Оба тут же забыли о том, что они опаздывали на работу, наслаждаясь поцелуем. За этим делом их и застал папа ЕнШин. - Кхм.. кхм… простите, что отвлекаю, но я пришел сказать, что завтрак готов. Прошу к столу. Ен Шин как ошпаренная вскочила на ноги и нервно покосилась на отца. Тот, демонстративно глядя в потолок, закрыл дверь и ушел. Хотя они с Чжон Ху и были уже женаты, она все еще чувствовала неловкость, когда папа видел их целующимися. А тем более в кровати. Когда на лестнице послышались удаляющиеся шаги, Чжон Ху схватил ее за руку и потянул на себя – он явно намеревался продолжить начатое. - Нет-нет-нет, хватит с тебя. Вставай и собирайся, нам пора. Тот обиженно надул губки и стал похож на маленького ребенка, у которого отобрали любимую игрушку. Ен Шин засмеялась. Он иногда бывал таким милым. Так и хотелось потрепать его за щечку и дать конфетку. Она уже даже потянулась рукой к его лицу… и замерла. Она вспомнила. И по ее взгляду Чжон Ху понял это. Он посмотрел на нее умоляюще, но ее коварная улыбка говорила о том, что пощады ему не видать… - Какие у тебя милые щечки, Хилер! А ну-ка, иди сюда…