Любовь и война-вещи не совместимые.

22 августа 1942 года. Я, как обычно, сидел в своём кабинете и ждал, когда же зайдет Рихард, и скажет новости про Алену. Прождав несколько минут в тишине, я не выдержал и крикнул, чтобы его привели ко мне. Рихард влетел ко мне в кабинет и встал на колени. — Пожалуйста, не убивайте, — пролепетал он. Я несколько минут смотрел на него c непониманием, но потом понял, что мой голос был слишком груб. — Встань, придурок, не буду я тебя убивать, я лишь хотел узнать, что там с этой заключенной Алёной?.. — после Рихард встал, а я же ударил ладонью руки по лицу. — Простите, не так понял. Алёна все так же нечего не говорит. — Я к ней, без тебя! — грубо приказал я Рихарду и вышел со своего кабинета. Наконец-то я дошел до места, где мы храним заключенных. Я зашел в камеру под номером «23», там сидела она, повелительница моих фантазий. — Привет- привет! — нечего более банального ты не смог придумать, Тилль. — Ну, привет, фашистский сукин сын, — как всегда грубо ответила она. Если бы здесь был кто-то, я бы сразу ударил её чем-то тяжелым, но, к счастью, тут никого нет. — Хочешь выбраться отсюда? — конечно, хочет, но мои люди не дадут эй этого сделать. — Конечно, хочу, — на этот раз без мата ответила она мне. — Я прикажу, чтобы тебе дали лучшую камеру, — сказав это, я вышел. — Фриц, я дома! — крикнула мама двенадцатилетнего мальчика. Фриц быстро спрятал книгу, на которой красивым шрифтом было написано: «дневник Тилля Линдеманна», затем спустился с чердака и пошел на кухню. — Ты что, опять был на чердаке? — спросила фрица его мать, вместе с этим она положила на стол два больших пакета с едой. — Нет-нет, ты что, — сказал фриц и начал смотреть в пакеты. Там он взял лишь чипсы и маленькую колу. — Слушай, а ты не хочешь поехать к дедушке? — спросила Неле, пока Фриц не ушел в свою комнату. — Конечно, хочу! — чуть не уронив колу, радостно согласился Фриц. — Хорошо, сегодня вечером поедешь. *** POV Тилль А-а-а, что же делать, что делать… В Париж ехать через месяц, а мы никак не можем придумать новых песен, хотя бы одну, но нет нихуя. Кто смеет мне звонить? Я посмотрел на экран телефона, там было написано «Дочь Нелле». — Алло, доченька, — сказал я, подняв телефон, после чего вышел на улицу из дома, который мы снимаем. — Пап, тут Фриц очень хочет побыть с дедушкой, так что можно он у тебя побудет пару недель? Она издевается? Она же знает, что у меня скоро тур. — Ну, если недельку, тогда ладно, — я никогда не мог возразить дочери. *** И вот, наконец, такси подъехало к дому, где Раммы творят новые альбомы и готовятся к турам — это их святыня. Этот дом был огромным! Таким, что кроме нашей шестерки могли вместиться еще несколько гостей, и таким гостем на неделю будет Фриц. Фриц вышел из такси и к нему подбежал Тилль. Тилль кстати уже предупредил, что с ними будет жить его внук. К счастью, никто не против. — Проходи в дом, я сейчас зайду. Фриц ответил коротким «хорошо» и со счастливой походкой пошел в дом. Тилль, отдав деньги таксисту и взяв не очень большую сумку с вещами Фрица, пошел в дом. Первым Фрица увидел Рихард, он просто хотел, выйти покурить. Рихард, как только увидел мальчика, обнял его и поприветствовал. Рихард больше всех дружил с Фрицем, ведь он его крестный. Позже уже все были в курсе, что Фриц приехал. На часах 20:00, все заняты своими делами, лишь Рихард и Фриц сидели без дела. — Фриц, а как ты относишься к гитарам? — вдруг ни с того ни с сего спросил Рихард Фрица, который лежал на диванчике и смотрел телик вместе с ним. — Я их просто обожаю! Я хочу стать профессиональным гитаристом и играть на сцене, как ты! — начал энергично говорить о гитарах Фриц. — А хочешь, я научу тебя профессионально играть? — спросил Рихард, не отвлекаясь от телевизора, но на самом деле он очень хотел научить его играть. — Конечно! — сказал Фриц и, как щенок, уставился на Рихарда. — Ну, так пошли! — сказал Рихард и вскочил с дивана, и эта компашка направилась в студию Раммов. *спустя час* — Круто, теперь ты можешь играть соло « Zerstoren ». — Ребят, вы спать собираетесь? — спросил Шнайдер, зайдя в студию. — Так, ладно, учения продолжим завтра, — сказал Рихард, и они все пошли спать.